Павел доучивался последний год в институте. Пятый курс – написание дипломного проекта, “путевка в жызнь” уже не за горами. Учился он на инженера-электрика. Учился, конечно, заибись по спец-предметам. Электроника – это было его хобби.
Но вот, сцука, облом – после диплома ему предстоит пойти в армию, в которой дохуйя дедовщины и прочего беспорядка. Поэтому он серьезно задумался над тем, как бы откоситься от нее. А вообще был он пацан, как пацан. Только было у него два явно выраженных недостка:1 нах – девушки на него не обращали особого внимания (за всю свою жизнь ему не удалось построить нормальные отношения с какой-нибудь классной девчонкой, хоть он не был уродом и очень желал, чтобы у него была нормальная девушка), в то время когда зажравшимся богатеям-сокурсникам везло по страшному (девки им сами на шею вешались); 2 нах – у него не было дохуйя лавешек (вероятно по этой причине дефки на него не обращали внимания).

Когда до диплома оставалось пару недель, случилась с Павлом одна фишка. За интересную научно-техническую работу, которую он написал, Павел получил премию в размере 200 $. Это было как не зря кстати. На часть этих денег он решил привести себя в порядок. Купил приличную одежду. Павлу это обошлось в 120 баксов. А так как деньги еще оставались, решил он нагрянуть на ночную дискотеку в своем ниибацца прикиде с целью познакомиться с красивой дефчонкой, дабы построить с ней в дальнейшем серьезные отношения. Сказано – сделано.

И вот он на дискаче. Ну поначалу играли всякие драмэнбейсы. Это дало время Павлу выбрать визуально для себя девчонку. Девчонка, на которую он глаз положил, действительно была очень симпатичной на лицо и на фигуру. И одета была в ахуйенном сэксуальном прикиде (слышу, как многие фтыкатели удаффкома уже вовсю дрочат на нее). Покурив предварительно шышки (на которые Павел потратил часть из оставшихся денег), Паша набрался смелости для предстоящих событий. И вот, начался долгожданный медляк. Никто не успел опомниться … и Павел тут как тут перед этой девчонкой. Он сделал ей жест, типа давай потанцуем. Девушка бросила молниеносный и незаметный взгляд на весь облик Павла с ног до головы, тем самым, просканировав его материальный достаток. По нехуйской одежде, в которую был одет Павел, девушка почему-то решила, что этот парень с охуйенным количеством лавандосов. Поэтому она не заставила себя долго ждать и согласилась потанцевать.

Ну дальше понятно – во время танцев они стали знакомиться. Оказалось, что девушка училась на 3 курсе в том же самом институте, где и Павел. Девушку звали Лена. За все время дискотеки Павел не отходил от Лены и все время с ней зажигал. Пару раз сводил ее в бар, который был на той дискотеке, угощая ее всякими относительно дорогими вещами. Когда дискотека закончилась, Павел, как полагается, проводил девушку до ее дома. На прощанье они поцеловались и разошлись.

Вот зашибись! – так думал Павел – Наконец-то у меня появилась девчонка, я, наконец-таки, нашел свою судьбу. Вот только Павел зря так раскатал губу. С тех пор он частенько стал с Леной встречаться. Он - ради того, чтобы увидеть свою судьбу. Она же - ради его балабасоф. Каждый раз после очередного свидания Павел нещадно терял по 6-8 баксоф. Хуже всего, что она сама его разводила на лаве. Однажды, таким образом она развела его на 40 баксафф – сходить ниибацца в ресторан. Павлу стало казаться подозрительным, как его денежные средства улетучиваются с арифметической прогрессией. Но он старался этому не придавать значения. Лене же стало казаться странным и подозрительным, что у Павла нет автомобиля (ясный хуй, что мерс, мазда или БМВ) и собственной квартиры.

- А почему же у тебя нет машины? – спросила как-то раз Лена у Павла.
Чтобы постараться не упасть в ее глазах, Павел говорил, типа щас диплом полным ходом идет, а как его защищу – там уже можно подумать о тачке. Вроде бы отмазка срабатывала.

Диплом, беспесды, был защищен на отлично. Кроме того Павел получил последнюю стипуху. Это еще одни денежки, чтобы сводить Ленку в ночной клуб или в кино и купить ей мороженного и обязательно белые и красные розы. И все – к хуйям накрылась стипендия! А Лена нихуйя не понимала в жызни, так как училась на платном отделении. Как не пытался Павел построить более серьезные отношения с Леной (у падонкафф это называется развести на поибаццо) у него нихуйя не выходило. Ленка выкидывала отмазки, дескать рано еще или типа месячные или голова болит. Она не хотела отдаваться какому-то уебану (как она считала), не убедившись, что у него дохуйя балабасоф.

Но вскоре она убедилась, что он простой “нищий уебан”. Дело в том, что к Павлу пришла повестка в Армию. Павел рассказал Лене о том, что пришла повестка и его забирают в Армию.
“Ну а ты что? Не можешь отмазаться? Намажь лапу нужным людям и все в порядке” – песданула Лена.
“У меня же нет столько денег” – ответил Павел.
Это был шок для Лены. “Как нет денег? Бля, это песдец!!! Сколько потраченного времени впустую ради этого еблана? Нахуйя я с ним целовалась? Песдец, это же уебак самый настоящий!!!”
Сославшись на плохое самочувствие, Лена ушла домой. Этим же вечером она пошла в тот ночной клуб, чтобы подцепить какого-нибудь богатого мужыка. В том же клубе был ресторан. Так случилось, что в эту ночь туда завалились пять пизднесменов, чтобы замочить удачную сделку с одной крупной фирмой. Ну, естественно, они пошли в ресторан побухать. Каждому из них было от 35 до 40 лет. Все они были уродами с лысиной и толстым пузом. Лена, естественно, села за столик, соседствующий со столиком деловых людей. Ну, тут, бля видно, что эти мужыки имеют кучу балабасоф, а также счета на канарах со всеми вытекающими. Лена стала строить глазки этим пизднесменам.

Дядьки, ясный хуй, купились на провокацыю. Один из них уселся за столик к Лене и давай ее угощать всякими деликатесами. Нетрудно было догадаться, что Лена ему отдалась, когда он немного напоив ее, повез на своем мерсе в шыкарную гостиницу. Ебались они во всевозможных позах. Там и хардкор, и орал, и анал, и хуй знаит што еще было. И все из-за грязных денег.

С тех пор Лена не встречалась с Павлом. Павел много раз пытался дозвониться до нее. Мобила говорила, что абонент не доступен. А по домашнему – родители говорили, что Лены нет дома. А если Лена и была дома, то она отвечала, дескать, я занята ниибацца и не могу встретиться.

Вскоре Павла забрали в Армию. Попал он в десантные войска и настали для него не сладкие дни. Хотя не только для него. Над ротой желторотиков (такими же, как и он) устраивали нещадную дедовщину рота будущих дембелей. Также устраивали дедовщину все, кому было не лень. В основном старались два старших сержанта и один прапор. Правда, до ахтунга дело не доходило (в смысле дедовщинской ебли). Когда кому-нибудь из желторотиков приходила посылка со жрачкой, то деды всю жрачку нах себе забирали, оставляя для желторотиков все, что оставалось в посылке. Единственное, что деды не делали с почтой, так это не вскрывали конверты и не читали чужые письма.

А дедовщина была страшной. Например, деды заставляли желторотиков делать много ненужной работы, по 100 раз отжиматься, всякие там 10 нарядов внеочереди, стирать свои носки и трусы (ахтунк), ну и соответственно пиздили их по страшному. Список прихотей и фантазий дедов можно приводить до бесконечности. А хуже всего были пиздилки. Например, ночью, когда рота желторотиков спит, то деды (в основном 2 сержанта с прапором) во тьме подкрадываются и выхватывают подушку из-под головы солаги и изо всей дури хуйярят резко по башке этому солаги. Далее, когда вся рота от этого шума просыпается, деды их строят в шеренгу, нанося по очереди каждому удары в живот или в грудь. При этом заранее спрашивают у бедного солаги, типа “Снаряд по пробиванию вражеской амбразуры готоффф???”. Естественно, что солага должен сказать “Так точно, Товарищ Старшина!!!”, в результате чего – хуйякс – удар по дыхлу – и солага ушол!. Если солага скажет нет, то он будет нещадно отпижжен табуретками по ибалу. Причем ради прикола деды могут заставить кого-нибудь из роты солаги отпиздить этого солагу. А хуле? Все желторотики бояться и не решаются собраться кучей и отпиздить к хуйям этих дедов. Каждый сам за себя трясется (точнее своей писечкой трясется). А деды, сцука, этим пользуются. Если деды узнавали, что у кого-то есть спиртное, то без промедления забирали себе, оставляя нещастных солаг довольствоваться чефиром.

Ясный хуй, что участь получения песдюлей от дедов не миновала Павла. И жызнь его превратилась в кошмар. Но он, не смотря на такую горькую участь, не переставал вспоминать о Лене. В конце концов, он написал ей письмо, как он ее любит и все такое. Про то, как его там пиздят нещадно он не писал, дабы не упасть в глазах любимой. Вскоре он получил от нее ответ, что она нашла себе другого парня и все такое. Причем написала, по какой причине она перестала с Павлом встречаться. Это был страшный шок для Павла. Он долго не мог прийти в себя. Ему стала похуйю эта жызнь. Он стал равнодушным к дедовщине. Павлухе было похуйю, когда его нещадно писдили деды, словно он не чувствовал боли. Жыснь потеряла свои краски и прелести для Павла. И вообще можно ли это назвать жызнью?

Рядом с воинской частью, где служил Павел, была деревня и, соответственно, солаги  (а также те, кто был званием постарше) частенько ходили в самоволку, чтобы нажраться вотки, пакурить шышки и поибацца вдоволь с местными деффками. Деды были там завсегдатаями. У них были даже индивидуальные девушки для ебли. Если они узнавали, что их бабы с кем-то ебались, то это был песдец как и для бап, так и для тех их ибал.

Как-то раз несколько солаг из роты, в которой был Павел, решыли сходить в самоволку. Предварительно они послали одного из своих на разведку. Тот умышленно купил два пузыря вотки. И поставил у себя в казарме на видном месте. Расчет был на то, что если это увидят деды, то они заберут себе вотку и нажруться в жопу. Следовательно, они не смогут застукать самоволку.  Оно так и случилось сержанты и прапор увидав вотку моментом забрали ее себе и стали бухать. А те  солаги, которые наметились идти в самоволку заварили чефирчик. После его употребления они стали звать с собой Павлуху, который всегда был мрачным и невеселым. Поначалу он ломался, но, поняв, что ему все равно нечего терять, согласился. Солдат-самовольщикоф было четыре человека.

Первое место, куда завалились самавольщики – был один деревенский клуб-бар, где тусовались пезды. Среди них были возлюбленные дедов (сержантов и прапора). Но про них солаги нихуйя не знали. Но они не стали с ними знакомиться на поибаццо (кроме Павла), так как увидели еще нескольких пезд, которые пришли в клуп. А Павел на бухую башку стал знакомиться с девушкой самого злого деда (сержанта Гончарова), спаивая ее бухлом. Она была еще той шалавой (особенно на бухую башку). Короче, завалились они к ней на хату и стали ибацца. Эта ебля была первой нах и роковой в жизни Павла. Об этой ебле позже узнал Гончар (так называли деда в Армии) от ее пьяных подружек.

Ясный хуй, что Гончар был не в восторге. Узнав с кем она иблась, он решил к хуйям порвать Павлуху на флаг британский. Найдя Павла, он стал на него наезжать типа “Да ты охуйел совсем сцука? Быстро уебок 20 нарядоф вне очереди, покуда ебальник не разбил.”
Но Павел, подавленный жыснью, что его бросила Лена, ответил Гончару : “Пашол ты нахуй приписдок!”
Все в роте были в ахуйе, как и желторотики, так и деды. Ниговоря больше не слова Гончар налетел на Павла. Но Павел был готов к этому и сумел заехать керзачами в ебальник Гончару. Гончар вообще не ожидал такого поворота дел. Не дав Гончару опомниться, схватив табуретку, Павлуха стал нещадно мочить его почем попало. Деды не пришли на помощь к Гончару, так как были в трансе от увиденного.
“Ну погоди у меня гаденыш!” – прошипел Гончар с разбитым ибалом, уходя из казармы со своими корешами, затеяв неладное.

На следующий день были учебные прыжки с парашютами. Часть роты села в самолет. Набрав высоту в километр. Все стали прыгать. А до прыжков деды раздавали парашюты солагам. Дошла очередь прыжка до Павла и он прыгнул. Наступили секунды свободного падения. Но что за фигня? Парашют и не думал раскрываться. Дерганье за кольцо также ни к чему не привело.

Павел знал, кому он обязан своим положением. Павел и не думал кричать, так как знал, что ему все равно никто не придет на помощь. Он решил встретить свою участь молча лицом к лицу. Перед его глазами стала молниеносно проноситься жизнь. Каждая секунда сближала Павла с его неминуемой участью, с чем-то новым и необычным. И каждые эти секунды Павел видел и ощущал некоторые моменты из своей никчемной жизни. В основном это были отрывки из студенческих лет. Также были моменты непосредственно времяпровождения с Леной, ее нежных поцелуев, ее загадочного взгляда, аромата ее тела. Потом перед глазами Павла предстали моменты, когда он видел письмо, которое испоганило ему жызнь окончательно. Но ничего – скоро все это закончится. Возможно, даже, этот Гончар – исцелитель его душевных ран. Перед взором Павла предстала девушка Гончара, с которой он оторвался по полной программе. Жаль что первый нах и последний нах раз в жизни. Но вот опять в сознание Павла вклинилась Лена и то, как она жестоко обошлась с ним. Жизнь – трудная и непонятная штука. Она – источник бед и страданий. Но скоро им конец.  Неизбежный рок приближался с ускорением g. Остались считанные метры: 10, ...5, …
Раздался негромкий глухой хлопок об землю в поле, в котором росли плантации каннабиса.




P.S.   А что же случилось с Леной в дальнейшем? А хуй ее знает. Если она даже и узнала о происшедшем, о том, как над Павлухой издевались в Армии, то все равно не придала этому никакое значение. Она забыла о нем, словно его и не было в ее жизни. Ну, может только у нее осталась досада от зря потраченного времени с ним.
Скорее всего, ей с ее жырным богатеем пришел песдец. Как? Дело в том, что в районе этого жырного пизднесмена жыли малолетние уебаны лет 13-16. Они представляли реальную ночную угрозу. У этой шайке, состоящей из 10 малолетних отморозкоф был афторитет – малолетний уебан по кликухе Кокос. У этих уебков была контора на заброшенной стройке, где они бухали, нюхали бензин, клей, порошки и занимались групповой дрочкой на плакаты топ-моделей.
Вероятней всего, нажравшись вотки, нанюхавшись бензина эти уебки под влияниями приступа сперматоксикоза, вышли на улицу из конторы в ночное время на охоту. А в этот момент домой возвращались Лена и ее богатенький кавалер. Ну и тут, естественно они столкнулись с Кокосом и его шайкой. Кокос с остальными отморосками стали приставать к Ленке и щупать ее за сиськи и песду. Жырный урод што-то промямлил, в результате чего был нещадно отпижжен до смерти. Чуть ли не у каждого отморозка были кастеты, цепи и железные дубинки. Потом они, естественно, затащили Лену в подвал, пустив ее по кругу в различных позах. А потом кирпичом ебнули по ее тупой башке, што бы она никому не рассказала об изнасиловании. Покуда труп Лены не разлагался, шайка Кокоса активно занималась некрофилией. Но когда, тело стало реально подавать признаки разложения, то Лену просто закопали глубоко в подвале.