Я совсем молодой, полон энтузиазма и нахальства, я первый раз на юге. Я в Коктебеле! Нас четверо парней, компания веселая, все давно знаем друг друга,  поржать и подъебки – приветствуются.
Как уж нас занесло именно в Коктебель - не знаю, но доволен до безумия, все легко и непринужденно, дом сняли на отшибе, очень приличная мазанка на четверых, в «Шанхае» идти до моря далековато, но зато дом отдельный, нет озабоченных мамаш с их вечно орущими детьми, и бурлящими кастрюлями. Хозяевам все пох,  муж хозяйки, уже бухал с нами и пел морские песни. Народ вокруг – одна молодежь, сплошь Москва и Питер, все постоянно укуреные, и веселые. Кругом гитары, де-ева-а-ачки, блядство –  рай епте!
Дружбаны сразу сняли себе подруг, и периодически уединялись, то у них, то у нас, дипломатично выгоняя «холостых» нахуй!
Надо сказать, что это было самое начало нашей, кипучей впоследствии интимной жизни, и поэтому ощущения были яркими и обсуждения велись бурные,  веселье не утихало.

      -     Ну, как Ирка?
      -     Чего как?
      -      Ну вы с ней трахались или нет, мы что зря что ли все сьебались из домика, или вы кроссворд отгадывали?
-    А, конечно трахались!
-    Ну и как?
-    Да простыню вот всю уделал.
-    Она кончила?
И после минутного раздумья - то, что я вспоминаю уже много лет, до сих пор каждый раз с улыбкой…
-    Да нет – я…


Окрыленные вольной жизнью мы решили по-мужски поймать и изжарить хозяйскую индюшку, стада коих постоянно шныряли по всей округе и никем не охранялись.
И не то чтобы уж нам есть нечего было, или не хватало индейки на рождество, а вот поймать и изжарить – это круто.
Была разработана войсковая операция по поимке злобных тварей, и довольно хитрых должен заметить.
Тот, кто думает, что индюшку поймать -  обоссать два пальца, глубоко ошибается! Бегают они, как стадо ловких  страусов, закладывая виражи, и резко меняя направление, да и сцена погони, собственно могла бы привлечь внимание окружающих, как клоунада в уголке Дурова. Поэтому мы накрошили дорожку хлеба, плавно заходящую в наш вигвам, и вынув шнурки из кроссовок, сделали веревку, привязав ее к ручке входной двери – ловушка одним словом!
Ловкие твари сожрали весь наш хлеб, и видно просекли наше хитроумное приспособление, так как ни одна не перешла «линию невозврата». Вот же ссуки!

Пришлось перейти к активным действиям, коллективно, как стая шакалов, мы отбили одну от стада, и зажали в углу, деться ей некуда.
-    Хватаем на три-четыре!
-    Три-четыре!
Индюшка, пойманная за длинную противную шею, отчаянно колотила крыльями, а мы в неразберихе рванули, к сожалению в разные стороны. У него голова в руках, у меня индюшка с шеей. Колотит крыльями падла, вот-вот запалимся! Куда ее деть уже?
А епте, на крышу мазанки! О-опсс!
Всё! Мы с невинными рожами прогуливаемся влоль стены, пытаясь унять дрожь, ужин валяется на крыше, вяло похлопывая напоследок крыльями – дело сделано!
Мы охотники и добытчики, а не хуета какая-нибудь!
И тут – ужас! По белой меловой стене мазанки медленно начала стекать кровь невинно убиенного ужина. Пятница тринадцатое! Дом на краю кладбища! Нам пиздетс!

Никто не увидел. Кровь замазали грязью, индюшку выпотрошили и сварили. Маленькая оказалась, как куры в совдеповских магазинах тех времен. И кстати пока на пляж ходили, дожидаясь ужина – протухла ссука! Там жарко ж, а мы что, домохозяйки что ли? Забыли…

Вечером хозяйка бегала, искала одну индюшку – счет не сошелся. Как в концлагере. Забегала к нам – мы тоже не видели. Ребята – соседи, вечно укуреные питерцы, сказали ей, что индюшку видели, она затосковала и в горы ушла…

С «холостым» дружбаном приходим с пляжа, домик заперт изнутри, скрипит кровать – понятно! Раздраженно стучим.
-    Вы хоть на пляж-то выходите, молодожены хуевы!
-    На пляже неудобно - камни. Ха-ха…
-    Еще ржут скоты, и так завидно…
Идем ко второй подружке, может там свободно. Ага свободно… Вместо двери – ширма, из-за нее раздаются характерные стоны, деваться некуда. Напротив лавочка, на ней древний дед, вылитый Щукарь, заложив ногу на ногу, с интересом вслушивается в происходящее. Устало подходим, садимся рядом.
-    Дай огоньку дедуль.
-    А давно уже они там! Дед не глядя доброжелательно протягивает спички, и подмигивает заговорщицки ухмыляясь.
-    Ваш? Угостите цигаркой молодежь, ух я тоже в ваше время…
Дед блаженно затягивается, и мы уже втроем с интересом слушаем постановку…

Тут наступает торжественный финал, раздается грохот посуды, звон каких-то кастрюль, сковородок – жуткий грохот, из домика срывая ширму, и спотыкаясь об стул, плашмя вываливается наш товаристч, абсолютно голый, с охапкой одежды в руках, падает, вскакивает, цепляет одной ногой шлепанец, хватает тряпки и бегом, не замечая нас уносится, как Тарзан,  в сторону нашего вигвама, шустро скрываясь за углом…
Мы в шоке от такого экшна, сидим, открыв рты, и переглядываемся. Дед невозмутимо выпускает струю дыма, сплевывает на землю и удовлетворенно замечает.
-    Как в ковбойских фильмах!
Мы тихо сползаем по лавочке, беззвучно дергаясь в конвульсиях…


Волшебное место Коктебель, волшебное время… Оно ушло и его не вернуть, нет тех друзей.  Теперь уже все не так, а то, что было, кажется старым добрым фильмом, но я все это помню, и мне жаль, что это время закончилось…