Однажды Бог пришел к Мессии и заявил:

- Ну все, кончай курить-то. Давай-давай, писдуй спасай людей. Времени мало. Выполняй свое предназначение, йопты. А то скоро всем пиздец, сам же видишь, что творицца. Время древних пророчеств пришло, знамения совпали, звезды небесные встали в ниибацца именно ту форму, в которую были должны. Грядут перемены великие, ибо цыкл завершается, писдуй к людям срочно, да неси им слово божье, дабы прониклись они, неверные, хоть некоторые, и обрели спасение, и открыли новую эру, да? А то – писдец всему проекту.

- Да ты ебанулся по ходу, Господи Боже, бля, - отвечал Мессия, закручивая очередной косяк. – Они же убьют меня нахуй, эти долбоебы. Им не всралось слово божье, не всрался лично я, и вообще ничего им не всралось. Лишь бабла они хотят, да ибацца побольше. Не хочу я погибать за них, за стадо это тупое, как предыдущий иблан. Мне и так жить хорошо, от сознания того, что я богоизбранный Мессия ниибацца, а больше меня ничего ниибет. Так что писдуй-ка ты отсюда, Боженька, да спасай своих людишек сам, а я пока ищо покурю.

Сказав так, Мессия закурил косяк, и откинувшись головой на ствол зеленого дерева закрыл глаза, и забормотал себе под нос, тихо-тихо, какую-то песенку.

- Ах ты сцука, сволочь неблагодарная! – осерчал Бог. Все, пиздец тебе, вафел тряпошный – в ад пойдешь, гореть, бля. Тогда попрыгаешь у меня там, узнаешь, какого это – отвергать Предназначение Божественное, да Творца всего сущего нахуй посылать-то. Когда черти тебя вилами раскаленными в сраку-то затыкают, сразу одумаешься, поди!

- Да не пидзи ты, пожалуй, попусту, – благодушно отвечал Мессия. – Сам знаешь, что нет никакого ада с чертями. Нехуй сказками пугать-то, не маленький поди уже.

- Нету – значит сделаем! – продолжал кипятится Бог. – Сделаем незахуй, мне это как два пальца обоссать. И чертей сделаем. Говорю тебе – одумайся. Не я ли поднял тебя среди всего народа твоего, не я ли открыл тебе понимание Истинны? Не просто так сделал я это, как блажь, сцука ты, а ради блага всего человечества. Но надо расплачиваться за все, сам ведь знаешь. Спаси же людей, хоть сколько-то – сам ведь увидишь, как это заебись приятно.

- Приятно, бля?! – завопил Мессия. – Сначала конешно, приятно, а зато потом – пиздец как неприятно! Когда того, прежнего, гвоздями к деревяшке прибили, ему приятно было, как ты думаешь? Я лично думаю, что нихуя приятного в этом не было. Тем более это давно блять было – с тех пор люди хитрее стали, и извращеннее. Они для меня такую смерть придумают, что мало не покажецца. Не хочу, боюсь. И вообще мне в падлу уходить отсюда, мне и тут заебца.

- Не в плоти дело! – закричал Бог. – Ибо она лишь дом из костей и мяса, с самого рождения уже гниет, нах. Не отвергай Предназначения ради радостей плотских, и боязни страданий плотских - ибо кончишь, как все грешники!

- А мне поебать, – пожал плечами Мессия. – Все там будем. Давай давай, а то мешаешь мне глючицца. – И он снова забормотал себе под нос, тихонько, глаза закрыв.

Бог помялся, помялся рядом, но Мессия так и не удостоил его вниманием больше. Тогда он вернулся к себе на небо, и задумался крепко, но так ничего и не придумал – старенький был уже, на ум туг, да тяжел на подьем.

А время тем временем шло. Сбились все люди на земле в два лагеря враждебных – мусульман да христиан. Копили, копили силы, да обменивались угрозами, пока не настал урочный день, заранее известный. И пиздануло вдруг ужасно, на одном полушарии, и загорелся костер адский, ярче солнца, и горячей. И пошло поехало – там пиздануло, тут пиздануло – и небо стало чернее ночи, и звезды небесные с него попадали, а моря выкипели нахуй. А все люди, кто уцелел, укрылись под камнями, и завопили в ужасе. А Мессия все сидел, курил свои косяки, да любовался видами невиданными – осажденного тысячью армий города Иерусалима.

Тут снова пришел к нему Бог, и сказал – ну что, сцука, допрыгался нах? Говорил же я тебе, и вот – пиздец таки настал, и что ты теперь скажешь в свое оправдание?

И сказал Мессия – а хули тут говорить-то? Нехай горит оно все голубым огнем, а мне и тут хорошо. – Сказал, и закурил косяк.

Понял тогда Бог, как он проебал фишку-то. Это раньше мессия жертвовал собой, ради всех. А этот – пожертвовал всеми ради себя. Такой вот он был - Мессия Нового Времени. Падонак ниибацца.

(с)Д.А. 11.8.04