Выключатель.
На стене.
Белый.
Не включается.
Жму.
Не включается.
В комнате не совсем темно.
Но темно.
Если есть выключатель, почему бы его не включить.
Жму.
Хуй.
Хмм… Если он «выключатель», это не значит что он не должен включатся.
Включайся, сука.

Какой то он подозрительно белый. Как-будто его буквально ни разу не трогал палец человечий с грязью под обкусанным ногтем. Он слился со стеной. Выпуклая такая клавиша. И четко обозначенная щелочка-грань. Та, которая позволяла бы ему изменять положение на вкл-выкл. Ага. Она только обозначена. Так это любовно вырезал какой-то скульптор-психопат гипсовый выключатель на гипсовой стене с гипсовыми обоями.

На белом гипсовом столике Ваза. Темно-синяя. Китайская. Старая, но не старинная…

…Два раза из соседней комнаты неслышно приходила женщина и безмолвно смотрела на своего мужа. В руках женщины был поднос, на котором стоял маленький чайник со свежим жасминовым чаем. Он сидел на татами, взглядом устремившись в невидимую пылинку, воспаряющую в метре от его носа. Он даже не снял свою обувь на тростниковой подошве. Он молчал. Она не смела плакать. Да и не смогла бы.

Если очень долго смотреть на невидимую пылинку, можно увидеть себя изнутри. И мир изнутри. Он не думал так, он не хотел этого. Он просто это знал. Это не постигло его однажды, это всегда было с ним. Нравился ли ему взгляд изнутри – не имеет принципиального значения. Он слышал, как опадают осенние листья в саду за стеной. Скоро станет совсем холодно.

В третий раз она принесла ему сакэ. Молча выпив теплого напитка, он опять замер, уставившись в гипотетическую пылинку. Прошло наверное около получаса, потом он  вдруг поднялся и проследовал в свой маленький сарайчик. Там он раскачал гончарный круг, к которому не прикасался лет двадцать, навалил сверху сухой глины. Смешал её со своею мочой и слюной…

Когда все было закончено, он прошел в дом. Долго и монотонно пинал в живот женщину, скорчившуюся под его ударами на полу. Она не плакала, только часто –часто из её рта вырывались отрывистые хрипы.

На следующее утро  женщина отнесла новую вазу на рынок и продала её заежжему китайцу по бросовой цене. Нет, она пошла на рынок вовсе не в отместку своему мужу. Она очень хорошо знала и понимала его. Она была его женщиной. Пока её не было, он извлек из дальнего угла чулана свою катану, и стал тщательно очищать стальную закаленную плоскость от черных вкраплений ржавчины. Когда женщина пришла, он даже не взглянул на неё. По звукам посуды, которую она стала мыть, он понял, что все произошло.  Аккуратно завернув не до конца отчищенный клинок в отрезок мешковины, он положил его у своих ног. Наконец-то он смог заснуть.

А ваза стала китайской…

Хуяк.
Хуй.
Не разбить, не сдвинуть.
На поверхности вазы и стола ни пылинки. Рядом с вазой на столике фотография в рамочка. На фотке молодая красивая брюнетка в черном кожаном облегающем комбинезоне, в солнечных очках. На фоне белого лимузина. На шее у неё отчетливо виднеется роскошное колье из крупных бриллиантов. Брюнетка улыбается всеми 72 зубами. Широко и естественно. Непринужденно и сексуально. Она просто излучает богатсвто, молодость, беззаботность. Её взор, скрытый очками, устремлен не на меня, куда-то влево и вверх. Ну-ну… Я недостоин даже взгляда с фотографии?
Охх…

Комната, маленький коридор, окно и дверь, которые не открываются. Такие же, как выключатель. Искусственные. Другой столик. Десертный, с двумя приклеенными изящными бокалами. Ковер на полу, торшер с гипсовой кнопкой, телефон, диск которого не поворачивается. Телефонная трубка. Гудок. «Алло?!»……Молчание секунд пять, а потом оттудова мой же голос «Алло?!»…..  «Что блять за шутки?! Я хочу выйти отсюда!» Сейчас же!»……… «Что блять за шутки?! Я хочу выйти отсюда!» Сейчас же!».

Телевизор. Телевизор включается. Но по всем каналам один и тот же бесконечно повторяющийся пятиминутный выпуск новостей. Ванная комната. Унитаз чтобы посрать и посать в случае крайней необходимости. Ни в ванне ни в унитазе нету воды.
Кухня. Стерильное мусорное ведерко. Плита без газа. Холодильник, который не открыва….Ебааать!!!! Открывается однако. Да еще как открывается! Стоило только прикоснуться к ручке, как массивная белая дверка со всей дури отлетела, едва не ебнув в лоб. Ни хуя себе - баг… В холодильнике тарелка, намертво прилипшая к полке, на тарелке зеленый банан, намертво прилипший к тарелке. В морозильнике запотевшая бутылка водки. Гжелка. Она легко далась в руки. И пробка провернулась без напряга. В ладонь упали две синенькие полукруглые пластиковые полоски. Что? Как? Из горла? Через дозатор? Увольте. Идиты, гжелка, нахуй.

С изрядной досадой засовываю распечатанную бутылку обратно в морозилку, усаживаюсь на кожаный диван перед телевизором чтобы в 26 раз прослушать про очередной инцидент в Ираке. Усаживаясь, случайно задеваю коленом десертный столик. Один из намертво приклееных бокалов от толкновения вдруг со звоном заваливается на бок, катится по зеркальной поверхности столика, и вдребезги разбивается об пол.

Аж дыхание нахер сперло.

Судорожно цепляю хваткой клешнею уцелевший бокал. О чудо! Он в руке.. пальцы ощущают приятную прохладность благородного хрусталя. Следующая остановка – холодильник. Нацедил половину бокала из бутылки тут же, не закрывая дверцу холодильника. Уже не удивляясь, краем глаза отметил, что банан на тарелке с одного конца пожелтел. Оторвал желтый конец ногтями и им закусил. Сожрал вместе с кожурой.

По пищеводу прокатилась приятная волна оптимистической теплоты. Нуте-с, что дальше?
Долго ждать? И чего ждать?
Нудный голос импозантного ведущего в телеке вдруг сменился на звонкий женский:
- А теперь хорошие новости: в городе N, что на юго-западной границе российской федерации, сдан в эксплуатацию новый морской порт. Построенный по самым новейшим технологиям, оборудованный современными техническими средствами, он, без сомнения даст новый толчок развитию экономического прогресса. Эксперты предсказывают значительное рост экспортно-импортных отношений, их удешевление, небывалый скачок в развитии N-го региона. На заседании совета министров, премьер, не боясь эпитетов и проводя аналогии в истории России,  обозначил новый порт как еще одно окно в Европу. От себя добавим, что новое «окно» получилось гораздо более уютным, нежели Северная Столица, приносящим теплые южные ветра.

Ветер. Ветерок. Он вдруг коснулся моей щеки. Окно распахнуто. Легкие занавески трепещутся под ласковыми напорами извне. Бегом перевешиваюсь по пояс.
Блять, этаж эдак 14-ый где-то. Внизу ходят люди, ездиют машыны. Стремно как-то кричать, привлекать внимание. Ну не «НА ПОМОЩЬ» же орать в самом деле. Вот парочка идет, обнимается, следом грузная тетка с авоськами, стайка мальчишек на великах, две студентки, еле-еле ковыляет старичок в белой шляпе и с тросточкой, мужик в черном костюме. Вдруг мужик замер прямо под моим окном и задрал голову вверх.
Я не мог рассмотреть с высоты черт его лица, но был уверен, что он смотрит на меня.
«Эеей!! Чудило!!!» - это я про себя сказал, но рука как то непроизвольно сделала этакие движения махательные, привлекающие внимание. Мне даже показалось что она как-то кокетливо это сделала и я на себя рассердился даже. Мужик тем временем пошел вперед, все также задравши голову. Еще минута, и он скрылся за углом.

Блять.
Тоесть все пока.
Я вопщето хотел про Элвиса написать. Он жив, между прочим.
Пока

Uxxus