-Вы ничего не понимаете. Никто из вас. Деньги это всего лишь бумага. Я же научу вас отматывать время назад, как особо продуманные отматывают на счетчиках киловатты. Вы сможете вернуться в то самое время, когда вам было хорошо, когда вы были молодыми людьми с огромными неисчерпаемыми сексуальными потенциалами. Разве стоит эта тайна двадцати рублей? Я отдаю вам намного большее этих грязных денег. Я отдаю вам то, что стоит не один миллиард долларов. Я расскажу вам, как можно без особых затрат вернуться назад. Для этого всего лишь необходимо повернуть время вспять, чтобы оно побежало назад. Поменять “полярность”. Поменять местами ноль и бесконечность. Время движется по инерции. Его однажды кто-то крутанул, и оно, не испытывая сил трения, продолжает двигаться вперед. Но можно повернуть направление на противоположное. Нужно лишь упереться и своей волей сделать обратное его течению. Нужно одновременно нескольким людям повторить все то, что они совершили, но в обратном порядке. Например, первое, что вам надо сделать так это, так же как вы пришли сюда, повторяя шаг за шагом, вернуться назад. Вас ведь учили на уроках физкультуры ходить задом?

Парень замолчал и посмотрел в лицо одному из контролеров. В своих черных очках, с мимикой какого-то профессора читающего невъебенно интересную лекцию он был просто великолепен. Я улыбнулся. Засмущавшийся контролер, стараясь вложить в свой голос как можно больше строгости, произнес самый, наверное, глупый в данный момент вопрос. Он спросил.

-Вы молодой человек будете штраф платить? Если нет, то выходите.

Парень посмотрел на него, лицо его буквально на одну минуту скривилось, из-под очков пробежала по щеке небольшая капелька слезы. Обидевшись, он отвернулся к окну и больше на контролеров не стал обращать никакого внимания. Тот, который был в милицейской форме, схватил его за руку и хотел куда-то потащить. Но не сумел его даже поднять, а парень даже не шелохнулся. Казалось, что он превратился в монолит - настолько у него было много сил, что он казался неприступной горой. Контролер в милицейской форме весь вспотел, не его лице выступили вены. Он не понимал, что происходит. Он не понимал, почему вдруг парень стал таким тяжелым. Женщина-котроллер, видя потуги своего сослуживца, начала громко кричать. На бедного парня посыпались такие слова, как совесть и долг. Парень искренне улыбнулся, но не повернулся. Он по-прежнему был устремлен взглядом в окно. На улице уже начинало темнеть.

-Я сейчас наряд вызову, - кричал задыхавшийся от усталости контролер в милицейской форме. Но парень, скорее всего, так же как и я, знал, что это всего лишь блеф, последняя стадия. Если ты ее выдержишь и не сломишься, то ты победил, ты поедешь туда, куда тебе надо без проблем. Ты станешь королем этой электрички, и больше контролеры к тебе не пристанут. И парень выдержал. Он не повернул на кричащего человека свою голову, он не стал никак реагировать, он только зевнул. Но зевок этот был не от волнения, он был от усталости. Я это понял и контролеры, по всей видимости, тоже поняли. Еще с минуту они помялись, побухтели и ушли. Направились в мою сторону. Но, взглянув в мое лицо, они не произнесли ни слова, не спросили билета и оплаты за проезд. Сев напротив парня, я уставился на свое отражение в стекле окна, то, что я там увидел, меня самого заставило замолчать, хотя я и не говорил, но после увиденного говорить расхотелось надолго. Отражением был не я. На меня смотрел совершенно другой человек, весь опухший, будто он пил недели три запоем и с красными, заспанными глазами, будто налитыми кровью. Страшное и одновременно мерзкое зрелище. Я был похож на бешеного краснодарского урлагана.

-Нам на следующей выходить, давай я нарисую тебе схему, как добраться до пруда и одного живущего там чувака, - медленно заплетающимся языком проговорил парень, после чего достал блокнотик и шариковую ручку.

-Зачем? Ты не пойдешь со мной? - спросил я, представляя себе как по темени, по самому опасному времени, когда на улицах куча подростков, в незнакомом городе буду искать какой-то пруд.
-Пойду, конечно же. Я просто принял личинок и минут, наверное, через двадцать нырну в совершенно другую реальность.

Я от услышанного широко открыл глаза. Это еще хуже, чем одному, когда один я хоть могу, если что, убежать, а вдвоем, когда твой собеседник вообще толком ничего не понимает, тут уже не убежишь, придется рулить, кому что-нибудь объяснять. И тут я не выдержал. Все накопившееся во мне бурным потоком вылетело в окружавшее меня пространство. Я раскричался и послал всех на хуй. Колени мои затряслись от злости, и я не знал, что предпринять, чтобы как-то поменять ситуацию, чтобы как-то избежать похода в темноте по чужой, безусловно, враждебной местности. Парень молчал, застыв в одной руке с ручкой, а в другой с блокнотом. Было видно, что он не обращает внимания на мои слова и на мой крик. Он просто ждал, когда из меня все выйдет и наконец-то закончится. И я, видя это, видя, что мои слова не ранят его, постепенно увял и как-то успокоился. Когда это произошло, он ни  в чем небывало нарисовал мне схему и объяснил, насколько помнил, как по ней добраться.

***

Через двадцать минут парень, как и обещал, выпал из окружающей его реальности в совершенно другую, не понятную кроме него никому.  Он стал нести такую чушь, что даже я привыкший к подобному роду мировосприятия был крайне удивлен. Ни одного связанного предложения. Ни одного правильного словосочетания. Он выдавал просто набор невзаимосвязанных слов, словно компьютерная программа, и если даже что-то в этом наборе еще и можно было как-нибудь объединить, то это было, безусловно, случайно. Выйдя из электрички, я вел его за руку, и к моему страху незнакомого темного города прибавлялось еще то, что нас примут за гомосексуалистов. Сам же парень ничего толком не понимал, быть потерян и вел себя, конечно, не адекватно. Иногда останавливался, присаживался, нюхал землю, что-то бормотал и шел со мной дальше. Вскоре он обоссался. С его джинсов закапало на асфальт и стало неприятно попахивать.

В темноте в каком-то мелком городе, который по своей сути не рассчитан на приезжих, очень трудно было ориентироваться. Вдоль той улицы, по которой мы шли, не горело ни одного фонаря и не было видно табличек с названием улиц. Приходилось спрашивать у проходящих мимо тот или иной дом, который требовался в соответствии со схемой. Кроме того, нам пришлось проехать две остановки на автобусе. Я посадил парня рядом с собой и всю дорогу молил Бога, чтобы он что-нибудь не произнес, хотя, если честно говорить, то запались мы, как только вошли. Двое парней державшихся за руку, один из которых ночью в черных очках, с обоссаными джинсами и с крайне странным поведением. Как тут не запалиться? Но сели мы на первые сиденья, а потому я не видел реакцию на нас окружающих. А она, конечно, была. Парень не был похож на обкуренного человека, он даже не был похож на ширнутого человека, он был больше похож на психа, на пьяного в драбадан психа.

Как бы то ни было, мы все-таки добрались до указанного в блокноте дома. Остановившись возле калитки и посмотрев всего лишь на забор, я сразу понял, что именно сюда нам и нужно. Весь забор был разрисован разными там солнышками, облачками, цветочками, призыву к миру и разноцветными пацификами. Сад был сильно заросший, и мне почему-то показалось, что без топора до самого дома выступающего слабым освещением над кустами не пролезешь. Я открыл калитку, взял стоявшего рядом парня за руку и, освещая путь зажигалкой, нырнул в чащу. Оказалось, что в ней есть вполне приличная асфальтированная дорожка. Мы пошли по ней, и она привела нас к самому порогу дома. У входа на лавочке облокотившись об стену, сидел какой-то человек. Мы прошли мимо него, и он не сказал нам не слова. Отворив дверь нас, чуть не сшиб поток вырывающегося изнутри конопляного дыма. Я глубоко затянулся, потом еще раз и еще. После примерно шести затяжек я был уже довольно-таки хорошо накурен. Настроение чуть улучшилось, хотя было немного страшно. Все-таки оставалась доля вероятности, что я перепутал дом, или же, что парень написал мне не тот адрес, ведь он уже тогда, когда это делал, ощущал на себе невероятный приход, вспомнить даже хотя бы его разговор с контролерами.

Мы вошли сначала в коридор, который был темный, лампочка в нем не горела и потому я не смог ничего разглядеть, а потом, открыв еще одну дверь, из-за которой нас еще раз обдул поток дыма, мы оказались в самом центре присутствующей здесь тусовки. Сразу же, не знаю почему, мой взгляд упал на стоящий рядом со столом стул, на котором лежал рюкзак. Я узнал его сразу же, как только увидел.

***

Дом состоял из кухни, в которую мы попали, комнаты и спальни. Кругом находились различные на вид люди. Они обнимались, разговаривали и смеялись. Некоторые валялись по углам, и, свернувшись калачиком, спали. У троих или четверых были такие же синие глаза, как у того, напугавшего меня в московском подъезде человека. Посмотрев на них внимательнее и поняв, что страшного в этих глазах нет ничего, только несколько необычное и неприятное, я улыбнулся и покраснел. Мне стало стыдно перед парнем за свою трусость. Хотя я понимал, что парня сейчас это совсем не заботит.

Сесть было негде, все стулья, диван, кровать были заняты. Со спальни доносились неистовые стоны ебли, и потому мы туда не пошли, а, найдя пустое, но грязное место на полу расположились на нем. Парень садиться не хотел, и его пришлось усадить силой.  Он выглядел как человек, проработавший всю свою жизнь и не видевший в ней ничего особенного и неожиданно в одну минуту оказавшийся на луне, как будто видевший весь окружавший его пейзаж и понимающий, что на луне кислорода нет, и что через несколько минут он задохнется. - Вот это да, вот это гон, - проговорил я про себя, - да я, ведать, укурен в жопу. Может быть, именно поэтому синие глаза мне не кажутся настолько ужасными, насколько казались в два часа назад?

Я открыл рюкзак и начал выкладывать из него вещи. Свитер, футболка, женские трусы, прокладки.… Вывалив все остальное перед собой и найдя там помимо перечисленного еще и косметичку, я спросил себя

- Может это не мой рюкзак? Тогда чей?  

-Скорее всего, какой-то девушки, - ответил мне внутренний голос.

Я стал как можно быстрее, чтобы не успел кто-либо увидеть, пихать все обратно. Я взволновался и ТГК так раскачал мое сердце, что я, открыв от страха рот, чуть его не выблевал. Немного полежав и через несколько минут, забыв о своем страхе, переключившись на расположенный у противоположной стенки угол, я увидел там тень крысы. Она медленно передвигалась к сидевшим возле стола людям. Еще немного и она укусила бы их, но я ее спугнул, заорав настолько громко, что сразу же все разговаривающие замолчали, а одна из закопченных лампочек упала на пол и разбилась. Женский пол завизжал и начал бегать по кругу. Поднялась такая суета, что, не выдержав напряжения, не выдержав мелькания перед глазами, я упал головой на пол и прислонился щекой к холодному грязному полу. Почувствовал его негативную энергию, она стала вливаться в меня через поры. Неожиданно я вспомнил про распотрошенный рюкзак. Некоторые вещи из него по-прежнему валялись на полу. Кое-как подняв голову, а сделать, оказалось это очень не просто - все перед глазами кружилось и слегка подташнивало, я сел, расправил спину и как только выпрямил шею, весь негатив прекратился. Мозг вновь заполнило неукротимое чувство эйфории.

Я стал вновь складывать вещи в рюкзак и неожиданно обнаружил, что кто-то помогает мне это делать. Я поднял глаза и увидел перед собой сидевшую на коленях девушку, с коротенькими дрэдами и милым очень позитивным лицом. Было лет ей, наверное, семнадцать не больше, и ее стройное тело зажгло во мне огонь. Я дотронулся до ее руки, она показалась мне необычайно нежной. Настолько приятно было до нее дотрагиваться и щупать ее, что я вновь позабыл о рюкзаке. Я держал его одной рукой, а второй получал такое удовольствие, такое умиротворение и нежность. И тут неожиданно, даже не знаю почему, будто кто-то внутри напомнил мне, я вспомнил о парне. Его рядом не было. Я перепугался, поднялся на ноги и пошел в сторону кухню. Я стал всматриваться в людей, Некоторых разглядывал довольно-таки долго, но его ни в одном из них не узнавал. Сердце мое застучало, я готов был расплакаться. - Ведь если он сейчас потеряется, я не найду свои вещи, - думал я про себя, и от этой мысли становилось плохо. Пробежав все комнаты, заглянув даже в спальню, где на кровати валялось не меньше десяти хитро переплетенных голых тел, и так его и не найдя, я с ужасом выбежал на улицу, пробежал по дорожке ведущей к калитке, потом обратно, потом еще раз к калитке и, встав  наконец-то где-то по середине, немного о чем-то подумав, я понял, что не найду назад дороги к дому. Кругом были деревья, в одну сторону вела одна дорожка, в противоположную две. По какой из них нужно идти я не знал. Я пошел по одной из двух - по правой. Пройдя немного, я понял, что эта вовсе не дорожка. Я повернул назад, но и там не обнаружил дорожки. Постояв немного на месте, я решил не куда не идти дальше, а посидеть и развеяться. – Этот сад может быть километровым, - подумал я про себя, - если пойду дальше, заблужусь еще больше.

Я сел на какое-то поваленное дерево, закурил и стал размышлять. Сопоставляя все произошедшее, я понял, что, вряд ли я надышался марихуаны, хотя запах ее отчетливо чувствовался даже в саду, и пришел к выводу, что что-то там было еще. Что, я не знал и заставил себя запомнить, что завтра об этом надо спросить. Посидев еще немного, пялясь на кусты, я неожиданно вспомнил про тень крысы. Страх снова волной пробежал по моему телу, и я снова от него выпал. Я стал прислушиваться к звукам, и они ворвались в мою голову буйным потоком. Птички, сверчки, храпевшие гусеницы, прыгающие на месте лягушки, бегающие кругами ежики. Я заткнул уши и глаза, убеждая себя, что ничего здесь, в Подмосковье, опасного быть не может. Перед закрытыми глазами появились красные круги, будто там снаружи на веки светило яркое солнце. В таком положении я просидел минут, наверное, пять, до тех пор, пока до меня не дотронулась чья-то рука. Я открыл глаза, убрал от ушей руки и увидел перед собой силуэт человека женского пола. Он произнес мягким располагающим к доверию голосом.

-Ну, куда же ты убежал? Пойдем, ты мне понравился.

***

Я открыл глаза, было уже утро, и обнаружил себя среди груды голых тел валяющихся на одной кровати. Простынь неприятно липла к телу, воняло спермой, потом и марихуаной. Головой на моей ноге лежал какой-то бородатый мужчина,  сам я лежал на руке какой-то женщины, которая в свою очередь лежала на другой женщине, у которой в левой руке находился член лежащего головой на моей ноге мужчины. Совокупность тел на кровати представляла собой что-то сложное и запутанное. Я попытался вылезти, помогая себе руками, упираясь изо всей силы ногами. Пару раз вляпался в лужицы холодной противной, наверняка чужой, спермы. Кое-как все-таки вылезши из этой кучи-малы, распложенной на кровати, я обнаружил, что и на полу была такая же куча-мала. Тела лежали друг на дружке, храпели и ворочались, как черви, как змеи во время спаривания. Мое внимание привлекла одна необычайной красоты девушка. С черными длинными волосами, с пышными ресницами и божественной фигурой. Она лежала поверх всех, раздвинув свои стройные еще детские ноги и влагалище ее такое розовое и очень аппетитное на вид, было до верху заполнено спермой, словно кувшин водой. Когда она ворочалась, сперма текла через край на тело лежащего внизу человека. Капая, растягиваясь, ужасно воняя. Мне в очередной раз за последние сутки стало мерзко от всех этих наркоманов, от всей их ебаной жизни. Кое-как раскорячившись, при каждом шаге, выбирая место, куда можно встать, я все-таки вышел из спальни и оказался в зале, более просторном и менее забитом.

В окно пробивалось утреннее солнце, люди там уже бодрствовал - кто-то забивал бульбулятор, кто-то смешивал какие-то вещества, кто-то расслаблял жгут. Я был голым, и мне предстояло найти свою одежду. Скорее всего, она находилась в спальне, скорее всего, на ней кто-то спал. Будить всех подряд было неудобно, а найти свои вещи так было в принципе не возможно. Я посмотрел по сторонам и около стояка обнаружил чьи-то шорты. Они были на редкость грязными и липкими на ощупь, но ничего не оставалось, на время я посчитал, что пойдет. Надев их на себя, я подошел к столу и сказал всем: “Доброе утро!”. Мне ответили тем же и протянули дымящуюся трубку. Я не стал спрашивать что это. Сделал одну глубокую затяжку – в это время на меня смотрела не одна пара глаз, и сразу, как мне показалось, стал членом собравшийся здесь тусы, сразу же стал своим.

-Ты на какой стадии? - спросил один из сидевших, с черной бородой, как у киношного чеченца и с бледными почти уже выцветшими глазами.

-То есть? – переспросил я его, не понимая, о чем он спрашивает.

-Ясно. Пионер значит, – сделал он соответствующий вывод и, затянувшись с такой силой, что края трубки чуть загнулись внутрь, передал мне.

Я затянулся еще раз. Запах и само действие, которое уже потихоньку начинало во мне проявляться, были не марихуановые, хотя очень похожие. Забитое в трубке вещество без сомнения было химического происхождения. Чувствовалось что-то холодное, что-то неживое и мертвое. Все происходившее в последствии я воспринимаю как изменение сознания, поскольку все было настолько невероятно, что быть по-другому просто не может.

ту  би континуед

2004г. Сергей Трехглазый