Димон Богданов имел в жизни только одну, по-настоящему заволакивающую сознание страсть - он до одури обожал новые книги. Новой для него не была книга, которая несла в себе новое содержание, которая была хуйзнаееткакимпосчету переработанным переизданием, что несла новые мысли, нет. Новая книга в его понимании была пахнущая свинцом и целлюлозой пачка бумажных листов, с нерастрепанным еще переплетом, со строгими, немятыми уголками, что не была залапана чужими грязными руками, девственно чистая, на 17-й странице которой не было пошлых печатей и отметок, в которой не было еще приведенных стараниями малолетних уебанов к жанру карикатуры рисунков, обложка которой еще могла играть бликами на солнце. Он ценил в книге ЧИСТОТУ.

Чистота книги была для него единственным божеством, на ублажение которого он отдавал всего себя. На новые книги уходили все его деньги, все время и все силы. На работе его никто не трогал, у него не было друзей, товарищей, они были не нужны ему, его интересовали лишь новые книги.

Мало кто понимал его. Одни считали его просто придурковатым мальчишкой, другие беспричинно ненавидели, и вспоминали о его существовании только в каком-нибудь книжном магазине, когда он, растолкав всех и вся, подбегал к прилавку и, не обращая внимания на очередь, выпаливал: "НОВЫЕ книги есть?". Так было в каждом книжном магазине города, а их Димон знал все. Каждый день Димон оставлял себя без обеденного перерыва, чтобы уйти с работы в четыре часа пополудни, а не в пять, как остальные, чтобы успеть обежать до закрытия те магазины, что работали до пяти, а потом приняться за те, что работали после, и сломя голову несся по улицам города, забегая в каждый книжный магазин, не обращая внимания на замечания очкатых дур, с пеной у рта перелистывающих Набокова, о внимательности при ходьбе, на маленьких детей, с крысами, выглядывающими из карманов и резкими криками разгребающих новые комиксы, через которых Димон буквально спотыкался на бегу, на седых стариков, отбирающих для себя исключительно удовлетворяющие их идеяи книги, коие после вполне невинного тычка тут же начинали брюзжать и тихо хаять молодежь, нравы. Димон продирался к прилавку через толпу как лев через камыш при загоне косули. Продирался лишь для того, чтобы скорее получить ответ на один лишь вопрос, который сверлил его мозг: "НОВЫЕ книги есть?"...

После получения ответа для Димно были лишь два варианта: если НЕТ, Димон срывался к следующему магазину, если же ЕСТЬ, то Димон тут же требовал показать их ему, а на возгласы из толпы об очереди отправлял всех в путешествие по хую, пизде или жопе; увидев книги, Димон забывал обо всем, кидал на прилавок деньги, хватал книгу и... все уже знали что делать. Одни невозмутимо смотрели, другие прикрывали ладонью глаза детям, кто-то норовил дать Димону пинка, кто-то крыл его матом, кто-то разворачивался и уходил.

Каждая новая книга была для него божеством, да. Но недолго... Вот она, она, новая, перед глазами, в руках, и пусть все видят... свинец... этот запах новой книги Димон отличил бы от любого другого в мире. Это запах был его запахом, бумага... чистая... ни царапины, ни вмятины... НОВАЯ!!! И эта мысль, единственная мысль, тяжело бьющая в виски: "Как будет смотреться хуй в этой НОВОЙ книге?!?"... Рука судорожно искала хлястик молнии на ширинке... __________________________________________________________ ...Блядь! Суканах, блдяаааадь! Как, сука, пишется эта ебаная буква?!? Блядь, блдяь, блядь!!! - дрожащие руки Димона тряслись над клавиатурой в поисках той самой буквы, буквы, бывшей для него первой буквой мира. - БЛЯДЬ!!! Глаза нашли - сигнал в мозг - сигнал в руку и вот уже палец вхуячивает к митсуми классик эту ебаную букву. На экране со сверхзвуковой скоростью вырисовывется "первый нах!" - таб и ентер... ожидание, сука, как же долго, ебаный хттп!!! открытие страницы, блядь!!! прорисовка... ДДААААААААА!!!!!!!!!!!!!! ППЕЕРРРРРВВЫЫЫЫЫЙЙ!!!!!!!!!!!!!!! ДАЛЬШЕ, ДАЛЬШЕ, ТАМ МОЖНО ЕЩЕ, ЕЩЕ БЫТЬ ПЕРВЫМ, СУКА!!!!!

Хули пасёшь? пиздец. все. про книги кончилось. = Для Ежова =========== А еще Димон любил свиней. Беззаветно и беззастенчиво, чего нельзя было сказать о свиньях, которые от Димона без оглядки съебывались, хули пиздеть. Да только куда съебываться - загон имел строго ограниченную географическую площадь, а для ног Димона, натренированных в бегах за книгами, проблемой загнать какую-нибудь не особо расторопную хрюшку в угол было делом пары минут. Особенно Димон любил Нюшку (жаль, что не взаимно). Ну, значит, поймал он Нюшку и говорит: "Нюшка, а давай сегодня по-новому, а?" - Это как еще, скотоеб сраный?" - ответсвовала обычно Нюшка. - "А как хочешь. Можно по-солдатски, можно по-офицерски." - с задором уговаривал Димон. - "Это раком что ли? Не, я так не могу, слишком больно будет..." - пасовала Нюшка - "...стоя еще можно..." - и после кратких приготовлений Димон с вожделением на ебале вгонял в молодую нюшкину пизду воняющий свинцом и целлюлозой хуй...

... сегодня был не день Димона. Надо сказать, что когда Димон гонял свиней, сторожа свинофермы гоняли Димона, но часто водка не давала делать охоту на Димона продуктивной. Димон самозабвенно буравил Нюшку, когда Дед Василь, обходя вверенные ему владения, застал его. Димон его не видел, ясен хуй - вы жопой видеть умеете? - а потому опсности не чувствовал. Дед покрепче перехватил помповик и тихо подкрался к Димону. Перехуячить прикладом по горбу было для деда Василя делом обычным - он не раз ходил в войну в рукопашную.

  - Зоебали, сцуко, свиней ужо пялить, ежофцы хуевы...