-Если бы ты её видел, ты бы так не говорил. Ты бы вобще больше не говорил... А я её видел! Видел - это слабо сказано. И говорю, ещё как говорю. Какой из этого можно сделать вывод?! А вот какой: она это я и наоборот - я это она.

Слегка одурманеный монологом, я решил оставить своего кровавоглазого собеседника и вышел на улицу.

Погода. Обычная погода, для это безжалостно солнечного времени года, только лишь ветер, сильный рваный ветер. Я продвинулся к пустырю, где воздушные потоки завинчивали воронкой пыль и цветастый мусор. Я подошел к сосне, под которой стояла одинокая скамейка, на ней расположилась дама, лет так сорока, она читала книгу и даже не взглянула, на моё приветливое тело, плюхнувшееся рядом, я же в свою очередь, принялся с интересом разглядывать лицо незнакомки: оно было достаточно милым и распологающим к анальному сексу, вот только что-то меня беспокоило. Сначала я не мог понять, что именно, но потом, просканировав его своими вязкими глазами, узрел, что на лице отсутствовали губы! Да, их попросту небыло, этих красных лоскутиков, была обычная кожа, просто кожа, такая простая и отталкивающая.

Сладкая, притарная слюна, бурля, заполняла мой рот, не отрывая слизящихся глаз, от лица женщины, я принялся блевать. Долго, развязно, сначала мне это даже нравилось, но позже, всё новый и новый толчёк изнутри, стал доставлять резкую боль, казалось, что я блюю кровью, а внутрености отрываются, стремятся высвободиться и заняться нудизмом на свежей зелёной травке.

Женщина совершенно не реагировала, она так же непоколебимо читала книгу, слюнявила пальчик и переворачивала страницы.

Пытаясь убежать от боли я рухнул на землю и пополз, всё также стекольно блюя. Солнце жгло затылок, а ветер не давал встать на ноги, вскоре я потерял сознание.

Не знаю через сколько я очнулся, но на улице уже властвовали сумерки, а я сидел на стуле, в каком-то пошарпаном кафе. В тусклом свете пыльной лампы, что висела прямо над столом, я увидел опять её - эту женщину. Она также, с интересом читала книгу, лицо её было спокойно и отвратительно. Вдруг, мне захотелось ударить её кулаком, но не сильно, а слегка и по лбу, чтоб хоть как-то расшевелить её лицо-маску. Я привстал и направился к ней, но зацепился ногой о стул и упал, обняв виском угол стола. Темнота...

Правый глаз залило какой-то липкой жидкостью, я провёл пальцами по веку, на них остался красный след. Я лежал на мягкой кровати, в одежде и под одеялом, из-под которого торчали ботинки, на одном из них поселилось гавно, именно гавно, не грязь, у гавна есть особенность захватывать на себя старые травинки и прочий мусор, грязь же более разборчива и кроме пушинок и мелких камешком ничего в себя не вбирает. Некоторое время я рассматривал жильца подошвы, потом перевёл взгляд в сторону. Женщина без губ лежала рядом и читала свою сраную книгу. Меня заколотило, холод обдал все мои конечности. Крик вырвался из воспалённого горла. Я принялся избивать её лицо, глубоко внедряя кулаки в уродливую плоть. Она молчала, потом выронила кнугу и скорчившись, завалилась на бок.

Переведя дух, я поднял книгу, которая была открыта на последней странице, и прочёл вслух последний абзац: "-Если бы ты её видел, ты бы так не говорил. Ты бы вобще больше не говорил... А я её видел! Видел - это слабо сказано. И говорю, ещё как говорю. Какой из этого можно сделать вывод?! А вот какой: она это я и наоборот - я это она."

В комнате было тихо и только ночная бабочка с неистовой силой билась в окно, настукивая мелодию из какого-то старого фильма про обезьян.

© 2004 ТОПОР