Почему она всегда ищет неприятности? Почему она всегда старается подставить нас обоих? Зачем она это делает? Разве не видит она, не замечает, что я боюсь. В незнакомом месте, в незнакомом городе, с незнакомым нравом людей. Ведь случиться может что угодно. Нас могут обидеть, могут отнять у нас деньги. Как мы тогда поедем назад? Кому мы будем жаловаться? Мы никому здесь не нужны и никто за нас даже не вступится. Четыреста километров от дома. И зачем я только согласился на ее предложение? Зачем? Мне дома плохо было? Сейчас бы сидел за компьютером и пил кофе. В тепле в расслабляющей обстановке, без напряжения, в позитиве. Но… Я мягкотелый, как тот в “Кислотном доме”. Она смогла меня уговорить. И теперь довольная бегает под пристальными взглядами гопов по Самарскому вокзалу с фотоаппаратом в руках. Нет бы, пойти в зал ожидания, и там тихонечко, не поднимая ни на кого взгляда, посидеть. Всего два часа. Можно было бы что-нибудь перекусить.… Зачем он ей нужен этот вокзал? Что в нем красивого? Она, наверное, специально меня испытывает. Или просто не понимает. Что я скажу, если сейчас к ней начнет приставать вон тот в синей спортивной куртке. Что я ему скажу? Как я поведу себя? Мне страшно. Драться я не умею. И выход ли это? Он все равно меня забьет. Один, не говоря уже о его команде. Нужно будет с ним о чем-нибудь говорить? И, конечно же, нельзя будет показывать свой страх. Но как это сделать? Как не выдать себя? Скорее всего, я слова не смогу произнести, буду волноваться и заикаться. Как я смогу отстоять свою девушку? Что мне делать? Неужели ей меня не жалко. Почему они на меня так смотрят. Сейчас подойдут? Пожалуйста, Боже, не допусти этого.

-Ксюш, пойдем, нам надо на электричку билеты купить, пока еще время есть, чтобы потом не торопиться, - не выдержал я и схватил Ксюшу за руку.

-Сейчас, сейчас. У нас еще полтора часа есть. Я хочу сфотографировать из окна город, - весело, непринужденно, будто думала что и для меня все это сплошное развлечение, ответила она.

Окно! Да оно же, как раз рядом с ними. Если мы сейчас туда пойдем, они к нам пристанут. Что же делать? Этого ни в коем случае нельзя допустить.

-Пойдем, Ксюш, вдруг там очередь, - взмолился я.

-У нас еще полтора часа, отпусти, я только сфотографирую, и пойдем, - ответила она и, улыбаясь, посмотрела мне в глаза. Я не отпустил, я молчал и держал ее за руку. Постепенно лицо ее стало менять цвет, из жизненно розового оно превратилось в буднично серое. Она опустила взгляд и медленно стала засовывать фотоаппарат в футляр.

Мне на некоторое время стало стыдно. Невыносимо стыдно. Я трус, я самый обычный трус. Я понимал это, но ничего не мог с собой сделать. Было больно, гордость вопила пронзительным криком. Но одновременно с этим уничтожающим меня изнутри чувством пришло что-то легкое и расслабляющее. Опасность, тревога медленно уходили с моей души. Вместо них появлялись спокойствие и радость. Впереди все стало казаться все только светлым и позитивным. Я поднял взгляд на Ксюшу. Она стояла возле меня и смотрела в сторону окна.

Какая она все-таки у меня умница. Все поняла без слов. Не пришлось ей даже говорить о своем страхе? Да это даже и не страх, это вполне оправданное обстановкой чувство. Мы в чужом городе, одни…. Интересно она догадалась, что я боюсь? Прочитала ли она это в моих глазах? Надеюсь, что нет. Надеюсь, что не прочитала. Просто не хочу и все, мало ли чем это может быть мотивированно. Моя умница. Обиделась, наверное. Но ничего разговорится. Зачем ей нужны эти фотографии, этого скучного стеклянного здания? Холодного как труп сорокалетней девственницы. Мы же едем на Грушу. Там, говорят, Жигулевские горы. Вот что надо фотографировать. Спокойно, уединенно. Никто тебя не напрягает. Никаких гопов, никаких забот. Ведь и вправду, если бы они напали на нас, нам бы пришлось ехать назад. Она бы еще больше огорчилась. А так отойдет, куплю ей сейчас чего-нибудь сладенького. Посидим в зале ожидания, поедим. Там милиция, там нам никто не причинит вреда. Дождемся поезда…

2004г. Сергей Трехглазый.