Мне кажется, что современное японское общество все сильнее теряет свою самобытность, с завидным успехом перенимая все пороки и недостатки Запада и, в особенности, Америки. Это проявляется во всех сторонах жизни. Например, в японском языке наметилась тенденция избавляться от иероглифов, записывая слова каной (азбукой). Сами японцы объясняют эту тенденцию тем, что, дескать, бедные японские детишки портят глазки и теряют на заучивание иероглифов свое драгоценное время, которые могли бы с пользой провести, разглядывая манга (японские комиксы) или тусуясь в пачинко-барах.

Огромными темпами растет слой заимствованной лексики (гайрайго), которая вытесняет исконно японские слова. Наверное, японцам кажется, что так они становятся ближе Западу. Например, японская терминология моей профессии практически вся состоит из гайрайго: файру-сторедзи (file storage), бакаппу (back-up) и т.д. Когда японцы говорят на таком языке, кажется, что это очень плохой английский. Понятно, что в IT-сфере по всему миру уже давно используется про-английская лексика; файл и компьютер - они и в Африке и в России file и computer, по другому их не назовешь (разве что только китайцы сделали финт ушами и назвали компьютер DianNao - “электронные мозги”). Но я не могу понять, почему вытесняются заимствованиями такие слова, как “ложка” (спуну), “встреча” (апойнтоменто), “поцелуй” (кису), “свидание” (дета), “тоска по Родине” (хомусикку).

Заимствуются не только одиночные слова, но и целые блоки, смысл которых японцы чаще всего не понимают. Так, бегающие по кругу на тренировках каратисты повторяют: Ре-Цу-Го! Ре-Цу-Го! Что такое это РеЦуГо - они и сами не знают, но мне удалось выяснить этимологию этого загадочного слова. Это искаженное английское Let’s go, которое когда-то на совместных тренировках повторял один американец-стажер, а японцы с прилежанием попугаев заучили. Я был свидетелем, как в компаниях молодые люди пытались говорить друг с другом на английском, весьма гордые собой при этом. В радио передачах также много псевдо-английского. Все это смотрится жалко и убого - как в смысле знания английского языка (который у японцев ужасен), так и в смысле низкопоклонства перед чужой культурой.

    Что касается японской истории и культуры, то они, похоже, продают ее оптом и в розницу, используя как средство привлечения туристов (впрочем, как и мы, русские, правда, с меньшим успехом). Магазины ломятся от обилия книг и фильмов про суровых дядек с мечами, лихо рубящих друг друга в капусту, но этот жанр уже давно набил оскомину как самим японцам, так и иностранцам. Наверное, в современной России самураями бредят только детишки, да не по возрасту восторженные восточники. А в том, что в Японии ничего подобного уже давно не осталось, не сомневается, по-видимому, никто. Тем удивительнее было для меня столкнуться с проявлением древних самурайских и дзен-буддийских традиций в той сфере, где я меньше всего ожидал их встретить - в японском IT-бизнесе. Возможно, я просто дилетант, скверно говорящий по-японски и наделенный буйным воображением, в связи с чем некоторые вещи воспринимаю неадекватно, но я бы хотел рассказать всего две истории.

    КОАН - проверка на гайдзинность

По возвращению в Ниигату у нас с Максимом было несколько встреч, одна из которых потрясла и его, и меня. Мы были в одной очень известной в Японии компании, точнее, в ее ниигатском филиале. То, что компания отличается от других, мы оба почувствовали сразу - во время презентации на большом экране в кабинете директора нам, как обычно, показывали графики роста капитала и персонала, схему взаимодействия между различными подразделениями, но было и еще кое-что. Например, нам показали альтернативную схему компании, напоминающую чертеж аппарата для производства сакэ (при мысли о сакэ меня замутило). Она выглядела, мягко говоря, странно - научности в ней не было ни на грош, скорее полудетское желание выразить какие-то предельно неформализуемые вещи, связанные с боевым духом и преданностью фирме. Затем нам показали огромное количество видео-записей, на которых был изображен один и тот же сюжет - как различные люди (как выяснилось - весь персонал компании), в различное время (как выяснилось - каждый день) бьют клюшкой для гольфа по мячику. Нам объяснили, что перед началом каждого рабочего дня каждый работник обязан сделать такой удар (записываемый на видео-камеру и помещаемый в архив), и тот, кто бьет плохо - наказывается всеобщим презрением и чуть ли не лишается премии. В принципе, я легко уловил аналогию - траектория движения клюшки повторяет траекторию движения меча кайсяку - человека, который из-за спины отрубает голову приговоренного к сеппуку (харакири), облегчая его страдания. В древности умение аккуратно отрубить голову, оставив ее висеть на лоскуте кожи, являлось одной из главных добродетелей самурая. Скверно отрубленная, покатившаяся голова считалась дурным тоном - это некрасиво и не эстетично. Но если раньше можно было оттачивать умение на, так сказать, живом материале, то сейчас, понятное дело, с эти стало чуть сложнее. Поэтому и пришлось придумать процедуру с клюшками.

Я видел, как от происходящего у Макса вытягивается лицо, но это, как выяснилось, были еще только цветочки. В заключении встречи нам показали практически пустой экран, на котором было написано только два английских слова “CHANGE” и “CHANCE”. Далее состоялся диалог между мной и директором, напоминающий беседу в дурдоме:

Директор: чем отличается CHANGE от CHANCE?

Я: в наличием маленькой буковки “T” в букве “G”, которая отличает ее от буквы “C”

Директор: правильно. Это был легкий вопрос. А как звучат эти же слова по-японски?

Я: ХЕНКА и ТЯНСУ

Директор: правильно. Это тоже был легкий вопрос. А теперь вопрос по существу - как Перемены (ХЕНКА) могу стать Возможностями (ТЯНСУ), и какую роль во всем этом играет буква “T”, например, с точки зрения Дзен-Буддизма?

В моей голове мгновенно пронесся длинный ассоциативный ряд, начинающийся с Льюиса Керрола, и заканчивающийся Пелевиным. Я вспомнил, как Мартовский Заяц спросил у Алисы, что общего у пуганной вороны и письменного стола? Алиса не смогла ответить на этот вопрос, и, как выяснилось, Мартовский Заяц и сам не знал на него ответ. Также мне вспомнился диалог Сидорчука и Кавабаты (кто читал “Чапаева и Пустоту”, то поймет, о чем я). Кавабата показал Сидорчуку картину, на которой был изображен голый самурай, с завязанными глазами и мечом в каждой руке. На шее самурая висели гири, он занес ногу над пропастью, готовый вот-вот ступить в нее. На вопрос Кавабаты, что изображено на картине, Сидорчук ответил, что на картине изображены “ОН” и “ГИРИ”, имея в виду русские слова. Этим ответом он попал в самую точку - в японском языке слова, звучащие как “ОН” и “ГИРИ”, означают различные виды долга самурая перед окружающими, который, в конечном счете, приводит его к гибели. После этого ответа Сидорчук был принят в корпорацию.  

Сейчас примерно в том же самом положении был и я. Это был КОАН - история-загадка, на первый взгляд, совершенно лишенная смысла. Загадки такого типа сотни лет назад задавали дзенские монахи своим ученикам, а ученики думали над ними годами. Правильного ответа на КОАН не существует - на него вообще нет ответов, постигнуть КОАН - означает достигнуть просветления. Разум не играет роли, его нужно “пронзить и бросить на растерзание псам”, как утверждает буддизм, гораздо важнее иррациональное, существующее независимо от человека. Я вспомнил Му-Мон-Кан (Заставу-Без-Ворот), все КОАНы, которые изучил к этому моменту, и понял, чего примерно от меня ждут.  Мы с Максом сидели за низеньким чайным столиком. Если бы я встал, выхватил из-за пояса катана (средний самурайский меч), и страшным ударом развалил бы столик на две половины, затем поклонился и молча вышел, представители компании сказали бы:

- да, это очень серьезная компания, они будут нашими партнерами

Но у меня не было с собой катана. Если бы я вытащил вакидзаси (короткий меч для вырезания печени у свежеубитого врага с последующим поеданием ее в сыром виде), и нацарапал бы на столе слово ДЗИКЕЦУ, затем поклонился и молча вышел, представители компании, возможно, сказали бы:

- да, это очень перспективная молодая компания, правда, им еще нужно немного подрасти, он скоро они будут нашими партнерами

Но и мой вакидзаси был далеко, в России. Как по иному выразить свое состояние, я не знал. Понимая, что совершаю непоправимое, я сказал, что не знаю, как ответить на этот вопрос. Невидимая стена между нами, которая была готова рухнуть, бесповоротно окаменела. Представители компании немного помолчали - они убедились в нашей закоренелой гайдзинистости, чуждости и неумении постичь тонкостей дзен-буддизма, затем улыбнулись и стали вежливо прощаться. Мы не прошли проверку на вшивость.

Больше меня от всего происшедшего был шокирован Макс. Он высказал предположение, что обязательным условием для приема на работу в эту корпорацию является справка о наличии серьезного психического расстройства - нормальных людей здесь не держат. Да и вообще, сказал он, нам от этих маньяков надо держаться подальше, слава богу, что переговоры ни к чему не привели. Тасиро, который присутствовал на встрече, воздержался от комментариев, он лишь шел рядом и изредка сочувственно поглядывал на меня. А я шел и с тоской думал, какие перспективы могли бы открыться перед нашей компанией и передо мной лично, ответь я на КОАН правильно...

(окончание следует)