Уважаемые читатели уже наверняка заприметили, что их покорный слуга из рассказа в рассказ довольно таки настойчиво несет в неординарные и раскрепощенные умы новый брендовый продукт с традиционной начинкой из древних как боги идей. Идей о том, что из совершенно сорного во Вселенной материала был создан интересный экспонат музея божественных творений под названием человек разумный. Который, правда, разумен лишь отчасти, а гораздо чаще он глуп, ленив и зануден. Порой он ироничен и любит сказануть впечатлительное словцо. Производя, скорее эффект на и без того аффективных лиц противоположного пола. Он может не замечать музейное начальство или может упоминать о нем всуе, но он все же иногда смотрит в небо, чтобы узнать, по меньшей мере, какая на сегодня облачность.

А теперь приступим к главной части нашего рассказа, скромного повествования об одной квартирке.

Без квартиры, как известно, в наше время жить совершенно неприлично. Именно так и полагал молодой человек, именующийся по паспорту Дмитрий Струдозарович Вгрудастов. Он делил единую квартирную крышу над своей немудреной головой с родным дедом, полковником в отставке, видавшим виды и принимавшего участие во многих военных переделках. Именно переделкинская закалка сознания оказалась не под силу слабому старческому уму и последний стал таять. Зато наружу из под тонкого умственного льда стали появляться ростки подсознательной зелени.

Дед Дмитрия Вгрудастова чеканил шаг по деревянному полу, топот его сапог был действительно славным и поверженные в смятение соседи роптали. Хуже всего, что он делал это часто и, невзирая на час. Молодой человек привык к чудачествам деда, он спал мирно и военные атаки не слишком будоражили его эмоции. Зато Панкрат - отец Студозара Вгрудастова - командовал виртуальными солдатами по ночам, просил подкрепления и вызывал огонь на себя. Тишина в доме наступала под утро, кода окрестные квартиры наполняло звучание струн балалайки - любимого музыкального инструмента семьи Вгрудастовых.

Любопытно и то, что молодой человек сам стал постепенно подпевать деду. Они вместе душевно распевали "Расцветали яблони и груши", выпивали эликсир фронтовой смелости и снова пели, каждый думая о своем.

Но рано или поздно квартира вдруг задумывает что-нибудь нестандартное, не смотря на свою стандартную планировку и так и не улучшенный балкон. Провожая в последний путь полковника в отставке, его внук думал не о своей будущей жизни, не о превратностях мирских дорог, которые ему еще предстоит пройти. Он думал о продаже квартиры, он думал о том, как он потратит эти деньги, он чувствовал уже охмеляющий вкус водки всем своим организмом.

Уважаемый читатель должен теперь узнать, что фронтовая квартира была быстро и ненавязчиво продана за символическую сумму денег, которую смогла собрать за день группа людей без определенного места жительства. В подъезд, мирно украшенный горшечными цветами и размещенными то тут, то там зеркалами, потянулись тонкие ручейки странных личностей, не имевших привычки мыться, бриться и менять нижнее белье. Они пользовались новоприобретенной квартирой в либеральной и демократической манере. Спали прямо на полу, сбиваясь у теплых батарей в клубки зимой и летом, занимая тесный балкон, плевали для интереса на нижние этажи.

При этом дверь квартиры сперва перестала закрываться, так как исчез замок, а потом исчезла и сама дверь. Впрочем, и в самой квартире также не было ничего такого, что можно было бы украсть. Из всей мебели осталась лишь почерневшая газовая плита на кухне, ванна и дверь в туалете. Ванна осталась, поскольку за те деньги, которые предлагали за нее, лень было и шевелиться. А на плите постоянно горел газ и что-то готовилось, наполняя воздух и легкие жителей подъезда отравляющими ароматами. Право на дверь в туалете, очевидно, отстояли женщины.

Сперва лестничная клетка, а затем и остальное пространство вокруг квартиры стало пропитываться запахами самой непосредственной жизнедеятельности - острым и колющим нос эфиром мочи и убийственных флюидов кала. Тараканы, клопы, муравьи и прочая насекомая нечисть размножалась и лезла из стен квартиры как из прорвы. Затем пошли мыши, крысы и блохи.

Но самым морально изнашивающим испытанием для простого обывателя был круглосуточный вой собаки, которую закрывали на ночь в туалете и забывали там несчастное животное на неопределенное время. Она выла настолько незатейливо, жалобно и однообразно, что жителей разрывало сочувствие и они уже с ностальгией стали вспоминать веселое балалаечное брыньканье и даже хотели бы вновь послушать строевой грохот сапог бодрого старика.

Однажды все это закончилось. Квартиру снова продали и снова купили. Пришли люди с баллонами и трубками и продезинфицировали помещение самым тщательным образом. Затем были поставлены входные двери и заколочен наглухо балкон. Из кухни была вынесена газовая плита, выброшена непродаваемая ванна и, были даже срезаны батареи, в доме впервые за последние несколько лет появился электрический свет, поскольку наконец-то поставили электрический счетчик. Квартира была готова к ремонту с нуля. Это мог быть даже евроремонт. Жители воздавали благодарность небесам. Они понимали, что скоро жизнь подъезда наладится.

Но этого не стало. Поскольку в квартиру въехали рубщики мяса. Рубщики были людьми, ценившими тишину в неурочный час, но с девяти утра до одиннадцати вечера, любой, прогуливающийся мимо дома зевака, мог услышать звуки, которые чем-то отдаленно напоминали крупномасштабные лесоповальные работы, где пил не было, но работали сплошь топоры. А на кухне деловито гудела машина по производству говяжьего фарша. В подъезд заносились еще неразделанные туши коров, свиней, лошадей и баранов, хотя иногда могли показаться и дикие животные. Туши ехали на лифте и волоклись по лестницам. Такого количества мертвых животных жильцы не видели никогда. Люди говорят, что один раз видели даже медведя. И один раз была демонстрация гринписовцев.

К дому то и дело подкатывали рефрижераторы, загружались филеем, фаршем, суповыми наборами и свежей печенью.

-Вы снова залили нас кровью, - жаловался сосед с нижнего этажа.

-Хорошо-хорошо, - ответствовал некто с окровавленным топором, выглядывая из-за двери, - мы сейчас там новую клеенку застелим. А ту рогом случайно пробили. Возьмите мясом за обои.

Сосед в последнее время ел очень много мяса, которое ему приносила в виде компенсации кровоточащая дырка на кухне.

Летом в дом валили тучи мух. И хотя самих мух мясники гоняли химией, возмущенные мясными приманками насекомые набивали до отказа остальные проветриваемые жилища. Поэтому основным летним занятием жителей стало уничтожение мух. Мух били тапками, газетами и мухобойками, обрызгивали инсектицидами и иными химическими ядами, давили ногами, пальцами на окнах и даже просто поджигали спичкой от нечего делать.

Непосредственный сосед по лестничной клетке морально сдерживал удары топоров долго и нудно. Ему не хотелось продавать квартиру, но он согласился и продал ее рубщикам мяса под расширение производственной площади.

-Федор, - говорили ему остальные его соседи, - что же ты делаешь? Ты всех нас теперь делаешь мучениками.

-Я свое отмучался, - ответствовал Федор и укатил с семьей и вещами на грузовике.

Неожиданно для всех рубщики мяса исчезли. В доме настала зловещая тишина. Жители чувствовали себя как-то неуверенно. Им впервые хотелось какого-то шума. Вероятно, по силе провиденческой иронии этот шум вскоре стал приближаться. Из-за поворота показалась голова лошади, затем сама лошадь, за ней потянулся цыганский обоз. Цыгане въезжали в две трехкомнатные квартиры как на праздник. Гремели цыганские хоры, переливались не все лады цыганские гитары, звенели золотые украшения на цыганках, когда те пускались в пляс и тянули в свой танец, ничего не понимающих жильцов.

Человек пятьдесят цыган быстро освоили две трехкомнатные квартиры, затем освоили и весь подъезд, а скоро они заняли и пространство вокруг дома. Незаметно жители обнаружили, что окружающая местность вдруг оцыганилась, а их район стали называть "цыганским". Теперь через двор невозможно было пройти, не миновав процедуру гадания, не поучаствовав в танце или без участия в распитии спиртного. Праздник цыганского новоселья оказался на удивление продолжительным и динамичным. Поножовщина плавно влилась в будничный ритм дома. Между домами строились конюшни, к лавочкам пристраивались какие-то сарайчики, рылись землянки, а цыган становилось все больше и больше.

Последним штрихом квартирной истории был цыганский мальчик-даун, который просыпался с первыми лучами солнца и начинал кричать свой безумный и душераздирающий низкий звук "Э". Буква "э" произносилась на всевозможнейшие лады и с той самой громкостью, на которые способны детские голосовые связки. Чтобы мальчик не мешал спать в квартире, его стали выпускать во двор. Поэтому жители дома стали просыпаться теперь в жутко унылом настроении, которое навевал им этот умственно отсталый "ом".

-Да когда же, наконец, это кончится!!! - первым не выдержал житель с первого этажа, пиротехник Саня, под окнами которого ребенок задерживался наиболее часто. - Да, заберите же вы, наконец, своего дебильного ребенка!!!

Хорошо вмонтированные решетки на окнах сдерживали возмущение цыганской толпы. Жильца пытались достать через дверь, но тот забаррикадировал выход и кричал, что взорвет всех. Цыгане не очень испугались этой фантазии и медленно пробивались к жертве. Петарды, выброшенные Саней в форточку для устрашения, только разозлили осаждающих. Наконец его просто подожгли. Были слова о бомбе шуткой или нет - неизвестно, но от пожара в его квартире действительно что-то разорвалось. Кусок дома был вырван живьем, тела разлетались в разные стороны от основного направления взрыва. Дом стал трещать и проседать под разломом.

По двору метались перепуганные лошади, рвались фейерверки, стоял невообразимый людской шум, издалека приближались звуки воя сирен. А наша история про квартиру подошла к завершенью.

(в основу рассказа положены реальные события)