В полуденный час я с котомкой нехитрой
Неспешно шагал в Ебеня,
Когда чей-то голос с обочины тихо
Окликнул как-будто меня.

Был жаркий июль, тяжким зноем облитый,
Кровь билась в моей голове.
Пылицей покрыт, чей-то череп пробитый
Лежал в изумрудной траве.

Я сел, из котомки достал сигареты,
Спросил у него, кто он есть.
Поведал мне череп тот, солнцем нагретый,
Скрипя, словно старая жесть:

"Я долго лежу здесь. Когда-то бродяги
На этом пути в Ебеня
Убили меня из-за бутыли браги
Средь ясного белого дня.

С тех пор тридцать лет я лежу на распутье
И скалюсь в пространство, мой друг.
Вокруг ни души, лишь стрекозы и трутни
Летают неспешно вокруг".

Закрывшись ладонью от яркого света,
Я в пыль обронил пару слёз.
Вздохнув, сунул в зубы ему сигарету
И спичку из дуба поднёс.

Был долгим тот день. О былом и природе
Болтали мы с ним до утра.
Когда же опять наступил жаркий полдень
Идти мне настала пора.

Но совесть болела без доброго дела.
И, вынув железный клинок,
Я голову сбросил, отрезав от тела,
Чтоб не был мой друг одинок.

2002г.