Этих людей я наблюдал на пратижении нескальких месяцеф. Ф децком лагире было питцот дитей и адин атряд спицыальна для умственна атцталых. Как ужэ гаварил, йа там тагда поваром работал. Фсе дело было ф том, што лагерь этат был в америке, ф штате Джорджыя: америкосы и нормальные-то на дауноф пахожы, а уш американскийе дауны - это што-то фантастическае. А паскольку лагирь принадлижал еврейской абщине в Атланте, то получаицца это были просто дети-мутанты: америкосо-еврейские дауны, тэк скэзэть.

После абеда эти недаумки фставали нагами на сталы и начинали вижжать и корчить рожы - кто громче. А кагда какой-нибуть важатый выхадил на середину сталовай и пел песню пад гитару, дауны брали швабры и метлы и начинали падыгрывать важатому. Это были их счастливыйе минуты. Я любил ссать им в апильсиновый сок, а патом звал чехов - они ссали в яблачный сок, по чуть-чуть так, штоп разбавить своей славянской мочой их заморскойе уйопство.

Пад вечер эти сцуки станавились сафсем хуйовые: срали ф душэвой, кидались бумагой и мылом, разгаваривали страшными галасами… Важатыйе, канешно, пытались держать их в ежовых рукавицах, но чаще проста клали хуй: ва-первых, они цэлый день убивались шышками, а ва-фтарых, эти важатыйе, кажецца, сами были ф прошлом дауны. Паэтому вечером я тихонько срал в лесу. В душ же попадал лиш после атбоя.

Дауны делали фсе то же, што и нормальные уйопки. Они играли в нипанятныйе спартивныйе игры, лепили таких жэ дауноф ис глины, устраивали даунские канцэрты. А канцэрт - это просто чудо. Выходит девачка-даун на сцэну, а за сцэной на фсю мощщ фключаицца фанаграмма: Мадонна какая-нибуть. Девачка начинает гундосить в микрафон што-то, всхлипывать, мычать, икать, рыгать, патом панимает, што сбилась нахуй с ритма и затыкаецца. Мадонна тожэ затихает и девачку вызывают на бис, паздравляйут с успешным выступлением. А за сцэной ужэ вафсю валнуется следующий даун-участник.

Любимым занятием этих дауноф было катацца на жепе с глиняной горки - после бальшово ливня. Этим, кстате, грешыли и марально здаровыйе уйопки, не только дауны. Нормальных детей мы там тожэ не очень-то жаловали. Гатовили такие блюда, што туалеты были акуппированы часами. Наиболее типичным нашым трюком было класть камни ф печенье - сюрпрайз, бля, хрустящайа корачка. Чехи - те вообще добавляли в буррито землю с помойки, тоже по чуть-чуть, для пикантности. А я как-то пиццу (полуфабрикат) сверху кровью полил, у нас один поляк палец свой хлеборезкой пакрамсал децил, вот я и предложил: давай, Томас, накапай на мацарэллу, давай твоей крови ф пиццу хуйнем. И ничего - кому-то досталась, схавали. Был еще эстонец один, тоже повар, давай, говорит в мексиканский соус "Каса Солана" дерьма ложку плеснем, с рисом поканает - дети пальчики оближут, главное, в меру. Но потом не решились: минимальный контроль за качеством пищи тогда ищо был. А мне как-то чехи предлагали шишки в тортини класть, хитрыйе сцуки, но тут уж проста жалка стало. В тортини я и сам себе не откажусь дури насыпать.

Так вот, йа атвлекса от дауноф. Нет, они там фпалне счастливы, патаму што ни хуя не делайут, дрочат почти прилюдно и гаварят што хатят. И меня они раздражали в этом плане даже меньшэ чем обычныйе полноценныйе уйопки. Нахуй им бухло и накурка, у них галава с ражденья бухая и накуреннайа, астайоцца только што? Правильна, радовацца, штоб пазатиф да самой смерти пер. Жаль, жывут они не очень долго, а то йа б и сам сагласилса так пажыть. А может и нет, хуй знаит. А можэт, йа так и жыву, хуй знайет.