Глава 1

Изюм не бесплатный.

- Нельзя говорить о смысле жизни не зная, что это такое, - заметил Андрей.
- Верно, но всё же думаю, мы имеем какое-то представление, пусть даже не полное, но всё же, - поправил его Никита - я, например, не делю существование на жизнь и на смерть вовсе.
- А зря. Смерть - качественный этап. Отделение от тела не проходит так вот просто.
- А-а ну бред это всё, не во что я не верю, ни в какую жизнь после смерти и прочее - сказал Вова, затягиваясь косяком.
- Так во что же ты веришь, - поинтересовался Никита.
- В силу верю.
- А ещё?
- Ну, в правду там в истину.
- О-ооо, а истина-то знаешь в чём?
- В вине истина.
- В вине-то да конечно, но не та о которой мы говорим.
- А о которой мы говорим?
- Мы говорим об истине, той, которая сущна, короче о том, зачем всё это, мир весь этот, люди, всё их шебуршание.
- А сам-то знаешь?
- Нет, не знаю, никто не знает.
- Зато некоторые предполагают или предполагают, что знают, - ухмыльнулся Андрей. Я вот предполагаю.
- И что же ты предполагаешь?
- Предполагаю, что знаю?
- Что!? В чем истина или что у нас всех уже мозги набекрень от всего этого, - сорвался Денис.
- Второе, несомненно, а насчёт истины можно ещё поспорить, знаю или не знаю.
- Давай выкладывай.
- Ладно. Я думаю что мир - это борьба противоположностей, добра и зла, например - вот в чём истина.
- А как это две абсолютно разные вещи могут слиться в одно целое а?
- А вот допустим, что могут, допустим, что мир - это, например … ну, полу гнилое яблоко. Так. Вот мы режем его пополам и разве получится точно отделить гнилое от не гнилого.
- Нет, конечно. И вообще ты говоришь о вполне естественных вещах.
Андрей вздохнул и глубоко затянулся.
- Вы меня не понимаете. Наш мир - это уникальный случай, когда борьба противоположностей рождает нечто единое, где одна крайность переходит в другую.
- И в чём же истина, смысл-то в чём?
- В том какая крайность сильнее. Борьба продолжается постоянно, а вот когда она закончится, вот тогда и настанет ваш конец света. Нельзя, что бы чего-то основополагающего стало сто процентов. Когда яблоко целиком гнилое его выбрасывают.
- А когда ещё не совсем гнилое, то, что ещё хранят, - злорадствует Максим.
- Ну, это случай с яблоком, даже полу гнилое уже выбросят, ну а целиком, уж точно. Я не говорю о каких-то глобальных катастрофах: потопах, землетрясениях о войнах ядерных, нет, я говорю о людях. Когда зло, допустим, перестанет существовать, тогда и исчезнет наша цивилизация. Вот так вот, а я даже говорить устал уже.
Андрей замолк, комната медленно плыла у него перед глазами, изредка подёргиваясь, как спящая собака. Хороший план, - подумал он, - грибков бы ещё немного, нет, не согласятся, а я соглашусь, да сам с собой и глотну штучек тридцать пять. Андрей полез к себе в сумку и достал спичечный коробок с ЛСД.
- Что это у тебя там, грибочки? - радостно воскликнул Никита.
- Именно.
- Закидываться собираешься, поделись.
- Хорошо, я то думал ты не будешь.
- Как же не буду, это всё от природы, трава, грибы - никакой химии. Да кстати завтра химия второй парой, пойдешь?
- Нет, спать буду.
- Ну ладно давай, сколько тут.
- Тридцать пять, как и у меня.
- Отлично.
- Может Вове предложить, если разбудить удастся.
- А я и не сплю. Давай и мне порцию.
- Слышь Динь, а ты-то будешь.
- Нет, конечно, дрянь это всё - сказал Денис, уже наполовину задремавший.
- А траву-то куришь, да и чуть ли не каждый день.
- Траву можно - это святое.
- Ах, вот так, ну лана, не хочешь как хочешь, а между прочем в Москве один гриб - полтора бакса стоит, а у нас, когда сезон, раз в двадцать дешевле.
- Та-ак, ну ребята поехали.
Все дружно принялись жевать грибы.
- Безвкусные какие-то - заметил Никита.
- Безвкусные-то безвкусные, а башню срывает хоть куда - ответил Андрей.
- А вообще это можно так делать: сначала травы покурить, а потом ещё ЛСД поесть, да ещё вот пиво это?
- А я если честно сам ещё не пробовал, как-то не доводилось, - растерянно проговорил Андрей, - я тоже, когда уже глотал, подумал об этом. Вдруг сильно хреново станет.
- Да ладно, от этого ещё никто пока что не умирал, … наверное.
- В том то и дело что, наверное. Бог с ним посмотрим, грибочки уже через минут тридцать придут.
- А, по-моему, уже пришли, - сказал Максим.
- Дурень, ты травой накуренный как чёрт знает что.
- Ой, а вдруг и не замечу когда они придут грибы эти.
- Ты что, первый раз, что ли. Блин пацаны, он ведь и вправду грибов никогда не ел. Вот бля. Хрен ли ему дали, что будет теперь он ведь ещё пива выпил литра полтора.
- Ладно, не суетись, - успокоил его Никита, - все ведь когда-то пробовали, вот и он путь попробует.
- Но не так же жёстко, сначала травы потом…
Слова уже начали мешаться во рту у Андрей, и он понял, что близится какое-то очень сильное, новое ощущение. Даже ему, видавшему виды студенту первого курса, стало страшновато.
- Вот блин, ну и долбанули мы, - подумал он, - а этим всё как бы и до фени! Ну, сейчас придут грибочки, вот они у меня запоют.
- А сколько стоит фунт изюму, - неожиданно спросил Никита у неизвестно откуда взявшегося посередине комнаты телефонного столба.
- Шлефтю та досе аль труа, мон ами, - ответил столб.
- Притот кашибал монта вол да скона, - продолжил общение Никита, удивляясь тому, что же он сморозил.
- Ты что рехнулся? , - спросил столб и сел на диван.
Столбом оказался Молочков, решивший зайти на огонёк в общагу. Удивившись тому, что его никто не замечает, он поздоровался с Никитой на французском и явно не ожидал услышать в ответ такую адскую ахинею.
- Вы что обдолбались тут все, - спросил он.
- А какого хрена муравьи колодец без утюга вырыли, - ответил Вова, сладко потягиваясь и пытаясь встать ногами на стену.
- Ну и в сумасшедший дом я попал, - подумал Лёша.
- Не в сумасшедший дом, а в общежитие на улице Ленсовета, - ответил на его мысли Андрей.
Лёша подпрыгнул от неожиданности. Андрей встал и, сделав глоток пива, не открывая рта, попросил Лёшу подать ему с другого конца стола водки. Слова, не произнесённые вслух, ясно отразились в мозгу Молочкова и, схватившись за голову, он побежал прочь из этой комнаты, длинными коридорами, затем по бесконечным лестницам, то вниз, то вверх и опять вниз. Наконец он увидел выход, до него оставалось каких-нибудь десять метров, Лёша ускорил бег, но когда поднял голову, заметил что дверь совсем не приблизилась, и вокруг него стали появляться ещё множество дверей и окна, окна, окна, окна, незакрытые окна на рабочем столе его домашнего компьютера.

Ежедневно под воздействием интернета с ума сходит 12769 человек.

Конец первой главы.




Глава 2

Охранник - хамелеон или билеты по дешёвке.

Молочков проснулся у себя дома, за окном светило солнце. Весна. Молочков потянулся и попытался вспомнить, что было вчера. Вчера было, - это неопровержимо, а вот, что оно было это "вчера" - вот вопрос - Подумал Молочков.
- Будет над, чем подумать по дороге в универ, если я все-таки туда пойду сегодня.
В универ Молочков пошёл. По дороге попадались всё те же типичные Питерские лица, которые встречаются по утрам. Но вот на подходе к институту из толпы выплыло одно знакомое.
- Максим, сколько лет!! Здорово.
- Привет, привет, успокойся, всего лишь несколько.
- Ну, как дела.
- Пока не родила.
- А на работе?
- Да, как всегда.
- Чем занимаешься?
- Мне повезло я не тако-ой как все, я рабо-отаю в офи-исе
- Понятно, менеджер.
- Да нет, ладно, ящики я гружу на Опрашке.
- Живёшь всё там же?
- Нет, теперь на Петроградке. Кстати пойдём ко мне, я тебе квартиру свою покажу.
- Ладно, двинули.
Типичная достоевщина дворов, где находилась Максимова квартира была привычна для Молочкова. Темная лестница вела на пятый этаж, где перед ними распахнулась тяжёлая чёрная дверь. Друзья прошли на кухню. Максим открыл духовку и вынул от туда противень с чем-то мелко порезанным и сушёным.
- Что это такое? - поинтересовался Лёша.
- Это билеты.
- Билеты куда?
- В другой мир, разве не видишь.
- Как это в другой мир, мир один, вот он.
- Мир-то один, только видим мы все его по-разному. Вот с этим, и он показал на противень, можно увидеть мир по иному.
- Ты ради этого меня сюда привёл?
- Собственно говоря, да.
- Дык всё же, что это такое?
- Это глюциногены.
- И что с ними делать жрать что ли.
- Да, если не боишься.
Тут в Лёше пробудилось странное чувство, что-то вроде протеста против самого себя.
- Да, не боюсь!! Давай сюда, сколько надо?
- Ну, для начала граммов десять.
И он отсчитал шесть маленьких кусочков Лехе в ладонь, затем в три раза больше себе самому. Одновременно проглотив сушёные мухоморы, друзья ненадолго задумались.
- Какого хрена я делаю? - спрашивал себя Молочков, - сегодня по моему я совсем ни в чём не отдаю себе отчёта. Почему я пришёл сюда, зачем я съел эту гадость. И этот теперь замолчал, что это с ним? Странно. Чересчур странно.
- Ты нормально, - услышал он голос уже откуда-то издалека.
- Нормально, но … чем ты меня накормил, чёрт возьми, все горит уже вокруг блин.
Действительно, все цвета в глазах Молочкова увеличили свою яркость в несколько десятков раз. Красная кофта Максима казалась ему не просто красной, а ослепительно красной, небо в окне, светилось голубым пламенем, голова кружилась и почва уходила из под ног. Вдруг Максим куда-то исчез и спустя некоторое время из комнаты послышалась музыка, Леша сразу узнал её, это было Prodigy - Vodo People. И тут произошло необъяснимое волны звука встали перед его глазами и стали отчётливо видны, они плясали и извивались как огненные змеи, заслоняя собой все происходящее вокруг собой и своим светом. Было такое ощущение, что кривилось пространство, искажалось в резонанс, с музыкой концентрируясь в небытие мысленной пустоты. Полнейший хаос застилал глаза Молочкова, происходящее вокруг было похоже на мультфильм, все предметы вокруг были пластмассовые, нарисованные. Вскоре оказалось, что Молочков идёт по улице в сторону университета. Он шел, проваливаясь в асфальт по колено, а дома по левую и правую руку, как будто дышали, как живые.
Минут через десять, а может через целую вечность, Молочков дошёл до дверей универа. Охранник на вахте менял цвет с каждым шагом Молочкова в его направлении, из нежно голубого охранник сделался, фиолетовым, из фиолетового - оранжевым, далее красным, пурпурным, серым, коричневым, черным, белым, а затем пропал совсем. Молочков взобрался по ступеням и направился к главной лестнице. Часы на потолке показывали сорок семь часов ноль ноль минут. Молочков сверил их со своими, но время не сошлось.
Молочков решил спросить у охранника, в чём дело, но от последнего остался только чёрный силуэт. Взобравшись на второй этаж, Лёша решил пройти во второй корпус по пятому, заглянув по пути в деканат, он с удивлением отметил, что факультет ТПП отчислен, но не предал этой новости особого значения. Деканат находился на четвёртом этаже, эму же надо было на пятый и Молочков продолжил своё восхождение. На пятом этаже его ждал зелёный луг и яркое солнце, дул приятный тёплый ветерок. Неподалёку, шагах в десяти, в позе лотоса сидели Будда и Че Гевара. Жестом Че Гевара предложил его присаживаться.
- Где я? - спросил Молочков.
- Ты и сам отлично знаешь. Это пятый этаж, гора Шумер, вечность, весна.
- Зачем я здесь?
- У тебя есть билет, вернее он у тебя был, вот ты и воспринимаешь мир во всей его расширенной пустоте.
- Что значит расширенная пустота?
- Пустота второго порядка - единая сущность под интегрального мира. Объясняю сразу ваш мир это всего лишь вторая первообразная от номинального сущного взятого по модулю.
- Понятно.
- Ничего тебе не понятно. Вот возьми.
Че протянул ему амулет с иньем и яньем.
- Вот оно полу гнилое яблоко. Инь - белая сторона, янь - черная или светлая и тёмная. Между ними установлено взаимно однозначное соответствие. Это пример того, как из двух совершенно разных вещей можно получить, что-то совершенно качественно новое, более того механически неделимое. Этот медальон наиболее наглядно объясняет патологию борьбы двух противоположностей, взаимно дополняющих друг друга.
Подольский парил полную белиберду, до конца пары оставалось пять минут.

Ежедневно от перенапряженья на учёбе, сходит с ума 2857 человек.

Конец второй главы.

Глава 3

"Распальцовка - к разговору подготовка"

Молочков не сошел с ума, он пошёл на следующую пару, которой стояла физика. Пара началась, в аудиторию медленно влетел самолёт.
- Як - 47, - подумал Молочков.
Но это был не Як, это был аэроплан времён семидесятых годов, с усами и в пиджаке. Аэроплан был видимо очень красивый, потому что все группы по очереди начали вставать, что бы рассмотреть его получше. Потом аэроплан, довольный, что на него все посмотрели, начал лекцию. Он рассказывал про теорию вероятности.
- …только на скоростях близких к скорости света, ребята, вы должны использовать эти формулы, там всё уже по-другому…
Тут Молочков поднялся с места.
- Как это по-другому?
- Я же только что говорил, при скоростях близких к скорости света масса тела зависит от скорости и время…
- Время стремится к бесконечности, - не дал закончить ему Молочков
- Да вот именно, а какие же тогда вопросы.
- А такие что, вы не можете утверждать, где с какой скоростью, течёт время. И даже более, у кого оно как течёт.
- Вы считаете, у разных людей оно течёт по-разному?
- У тех, кто может его контролировать - как угодно, медленнее быстрее, взад вперёд, наискосок. У некотрых это бывает врождённое, они становятся футбольными или хоккейными вратарями, бейсболистами, теннисистами, - теми, где нужна феноменальная реакция. Разве когда вы смотрите по телевизору некоторые спортивные состязания, у вас не возникает ощущения, что то или иное нереально? Возникает. Так вот я вам отвечу, что это не ощущение, многое из того, что связано с феноменальной реакцией, обычному человеку не повторить, даже если тренироваться всю жизнь. У животных иначе. Когда мы пытаемся ударить муху мухобойкой, она видит, что что-то плавно опускается на неё сверху, она смотрит по сторонам, оценивает обстановку и не спеша улетает. На всё это по её меркам у неё уходит порядка пяти - шести секунд, которые для нас пролетают за какие-нибудь две - три десятые. Мухе кажется, что она летит совершенно нормально, для нас её настоящая скорость была бы сравнима со скоростью эскалатора в метро, хотя видим мы, что, она летит быстро. Черепаха, например, видит проходящего мимо человека так, как будто бы он ехал на велосипеде. Именно поэтому мы так удивляемся медлительностью одних и скоростью других. Могу привести ещё пример. Сельвы Амазонки. Так называемый пернатый грач кормится рыбой. С высоты в двести метров он камнем падает вниз, в воду. В момент соприкосновения его клюва с водой, его скорость равняется ста восьмидесяти километрам в час, кончик клюва, войдя в воду более чем на микрон, создаёт микро - волну. У одного вида мелкой рыбёшки плавающей в воде, есть две десятитысячные доли секунды, что бы уловить эту волну и бросится в рассыпную. У людей такие способности обычно развиты крайне плохо, хотя есть любители, в особенности некоторые вуду и колдуны.
Аэроплан, очумевший от такой наглости, схватился за свою кабину и на всех двигателях вылетел из аудитории. Говорят после этого, он перестал преподавать физику.
А поток между тем поднялся, и все группы разошлись кто куда. Двести четырнадцатая пошла на философию. Был семинар. Молочков ещё довольно сильно чувствовал последствия отравления мухоморами. И он горел желанием поспорить с философом. Настроение было как раз подходящее.
Перед парой все пошли в магазин. Андрей уже сидел, там держа в руке бутылку пива и книгу Пелевина. Все последовали его примеру. Пиво брали разное. Кто Бочковой Бочкарёв, кто Золотую бочку, кто Ба-алтику. А вот ели всё разное: мороженое, сухари, чипсы, бублики, рулеты с маком, слойки, булочки и прочую херню. Молочков тоже взял пива и принялся раздумывать на тему того, чем бы заняться сегодня вечером.
- Можно опять пойти к Максиму, может у него ещё что-нибудь есть в таком духе, можно пойти погулять в центр можно…
Очнулся Молочков только на философии. Философ уже сидел за столом, и что-то писал в журнале.
- Итак, кто желает ответить мне тематику - спросил он.
- Я желаю - отозвался Молочков.
- Хорошо садитесь ко мне, так. У вас третья тема восточная философия. Да?
- Да восточная.
- Ладно, вам задавать вопросы или сами будете рассказывать?
- Давайте вопросы.
- Хорошо. Вот скажите мне кого или вернее что китайцы считали высшим божеством?
- Они - небо. У них даже площадь, кажется такая была.
- Верно, а что они думали о человеческой жизни и душе и кто являлся основателем большего числа теорий.
- Можно высказать собственное мнение - отважился Молочков.
К такого рода самодеятельности философ явно не привык.
- Ну-у ладно давайте, - нерешительно протянул он, если у вас, правда, стоящая точка зрения.
- Хорошо, сейчас попробую; я сравниваю жизнь с такой старой старой компьютерной игрой. Всем давно известны правила, мельчайшие детали и нюансы этой игры. Но игра настолько старая, что никто не может подобрать к ней чит коды. На вид она, кажется, до ужаса простой и сломать её представляется возможным. Ты в своём воображении можешь ясно смоделировать тот или иной объект. Но ты не в состоянии вставить его в большую, настоящую игру. Не удаётся порвать ту поистине тончайшую грань между воображением и так называемой реальностью.
- По-вашему эта грань настолько тонкая.
- Я бы даже сказал что её нет совсем, и даже больше, нет ничего более реального, чем наше воображение. Вот вы думаете, что внешняя "реальность" рождает воображение? Да? А это не верно. Воображение рождает вашу "реальность". Наш мир это одна большая массовая визуализация. Представьте, ведь шесть миллиардов человек убеждены в том, что этот мир такой, каким они его представляют. Они не понимают, что на самом деле нет ничего глупее, чем опираться на то, что ты видишь. То, что ты видишь, есть только у тебя в голове. Точнее в сознании. Так что лети всё к чёртовой бабушке сознание первично, материя вторична, материя может появляться из "ничего" и может туда же исчезать. Так как "ничего" - это вторая вещь после сознания, которая на самом деле существует. Кстати больше ничего и нету.
- Больше ничего нету? А кто же тогда создал то, что есть?
- Или я, или вы, или Бекхам, или Малюгин.
- Причём здесь Малюгин-то.
- А вы до сих пор не догадались?
- Нет, представьте себе, не догадался.
- Ну, тогда плохи ваши дела, кстати, сегодня ваша жена приготовит рыбу.
С этими словами Молочков вышел из аудитории, а пара пошла своим чередом. Как и на физике его, почти никто и не слышал.


Ежедневно в мире вылавливается и погибает около 7494740 тонн рыбы.

Конец третьей главы.


Глава 4

Пишите письма

На следующий день на лекцию по философии Молочков не пришёл. Он решил остаться дома и, начитавшись пособия для юного ботаника сделать себе "марку" из отвара поганок, которые он ласково называл глюцинагенами. Не успел он приготовить грибы, марлю и поставить ковшик на огонь, как в дверь позвонили. Это были Андрей и Никита.
- Почему не на паре, - строго спросил Молочков
- Нету пары, философа нету, - ответил Андрей, доставая из рюкзака три бутылки вина.
- А что с ним?
- Да говорят костью рыбной подавился. К ним декан в гости заходил, вот и прихватил с собой сёмгу в подарок.
- А-а, ну ладно давай выгружай. Кстати что за вино?
- Это Лазанская бля долина. Лучшая на свете барматуха.
- Сколько стоит?
- Да, рублей двадцать. Вот мы тут пива ещё захватили, сухарей всяких…
Пока бухло вываливали в комнате Лёша поспешил на кухню. Залив треть ковшика водой, он поставил его на огонь и высыпал все грибы. Из комнаты уже послышался Сектор Газа. - До компа добрались, - понял Лёша - хрен с ним. Воды было мало и она быстро закипела, поварив грибы минуты три Молочков попытался вспомнить, что говорил ему барыга на рынке. - Так, слить воду - слил, накрыть ковшик марлей - накрыл, перевернуть ковшик - перевернул, выкинуть ковшик нахрен, - Блин в кота попал - так немного выжать грибы в марле в раковину - выжал, теперь на небольшой квадратик бумаги выжать самый сок, вот, пропиталась целиком, теперь дать посохнуть и - готово к употреблению, - Может с этими поделюсь, они, наверное, и не такое глотали.
- Эй, ну где ты там?
- Иду - иду.
Молочков вошёл в комнату. Андрей уде сидел за компьютером, положив ноги на стол. Никита аккуратно расставлял бутылки вдоль дивана, любовно разглядывая этикетки.
- Я тут это … сюрприз для вас приготовил - нерешительно сказал Лёша.
Андрей вопросительно посмотрел на него, явно желая услышать что-то приятное.
- И что же, - спросил он.
- Ну, в общем, сначала не для вас, я не знал, что вы придёте, а теперь поделиться решил.
- Чем!!!
- Ну, я тут марку сделал … вот …
Андрей сразу встал с места.
- Грибы свежие?
- Да.
- Сколько грамм?
- Триста.
- Сколько сварил-то, скажи.
- Все.
- ВСЕ!!!
- А марка, какая?
- Из газеты.
- По площади, какая?
- Ну, сантиметров пять на пять.
Андрей тихо сел на стул.
- Ты что один хотел её съесть?
- Ну да, а что?
Ой, Некит хорошо, что мы пришли. А то бы я теперь всегда сидел один на математике.
- Слышьте вы, умные, объясните, это много что ли.
- Ну, как тебе сказать. Триста граммов это можно на квадратный метр отжать и потом ротной дивизии дать скушать. Вот и считай много это или нет.
- Нормально, - про себя решил Молочков.
- Похер съедим понемногу, сейчас футбол кстати начнётся.
Лёша включил телевизор, и все стали открывать пиво. Тем временем марка сушилась на батарее…
Всё пиво выпили примерно через пол часа, ещё через двадцать минут выпили вино и всю водку Лёшиного папы. К этому моменту кончился первый тайм, Зенит вёл два - ноль. И уже поддатый Лёша отправился на кухню с намерением нарезать марку. Марка уже высохла, и на ней отчётливо проявился инь и янь, причём начисто пропал весь текст. Молочков очень обрадовался этому, ведь марка стала похожа на самую настоящую. Кухонным ножом он разделил её на четыре части, три взял с собой, а четвёртую кинул коту. Войдя в комнату, Молочков помахал кусочками марки перед носом у Андрея, и тот сразу оживился и предложил употребить это дело немедленно и без отлагательств. Молочков охотно поддержал его и первым отправил свою марку в рот, Андрей последовал его примеру и сразу принялся жевать газету. Никита сначала пытался оказать сопротивление, но потом всё-таки тоже съел свою порцию, и не успел он до конца проглотить доставшуюся ему часть инья, как оказался на футбольном поле стадиона Петровский, где как раз должен был начаться второй тайм встречи Зенита и ЦСКА. Но почему-то вместо знакомых названий команд, на табло горели совсем другие слова - "Кто победит, тот и создал мир". Тут Никита обнаружил, что он один на поле, он понял, что перерыв ещё не кончился, и как только он это понял, как команды начали выбегать на поле. На одну половину выбежали Бекхемы и Кержаковы (что совсем не удивительно, ведь Никита знал только этих двоих), а на другую сплошь преподаватели философии, лысые как Пьер Луиджи Калина. Они прыгали, разминались и делали растяжки.
- Играть будешь в полузащите на левом фланге, - кричал Никите с бровки Петржела.
- А где полузащита? В середине защиты? - кричал Никита.
- Нет, дурья твоя голова. В середине, но не в середине защиты, а в середине между атакой и обороной.
- Так бы и сказал - в середине поля. А то только людей путать, - возмущался Никита.
Тем временем игра началась, но за всеми этими объяснениями Никита так и не понял за кого играет. А один из Бекхемов первым же ударом с центра поля отправил мяч в самую девятку ворот философов. Далее мяч порвал сетку, разбил телекамеру, проломил насквозь бетонную трибуну тринадцатого сектора и спустя минуту вернулся уже с востока, облетев Землю и, уже с меньшей силой (примерно со скоростью пули) влетел в сетку ворот преподавателей по философии, второй раз. Никита открыл рот от изумления и решил играть за Бекхемов и Кержаковых. По-моему Петржела был не против. И Никита занял место поближе к воротам команды Бехкемов. Философы развели с центра, и оказалось, что у каждого из них по мячу. Судья дал добро, так как такой случай в регламенте не оговаривался. Итак, Кержаковы бросились в отбор, Бекхемы побежали в отрыв, а Никита продолжил стоять на середине пытаясь понять, что ему делать. Философы забили все десять мячей, кто через себя в падении, кто с лёту, кто-то головой, кто-то с пенальти, кто-то со штрафного, кто-то вообще руками. И Никита неожиданно вспомнил фильм Убойный футбол и порадовался, тому, что присутствует на подобном действе. Потом он вспомнил клип Ленинграда WWW и понял, что надо позвонить Путину. Никита достал мобильный, набрал какой, попало номер, и услышал знакомый голос.
- В.В. Путин слушает.
- Э-э я тут на футболе. Решается вопрос мирового значения - кто этот мир создал философы или Бекхем. Ну, кто выиграл тот и создал. Вот, а я, то есть мы, то есть Бекхемы проигрываем тридцать три - два, ой простите, уже сто тридцать три - два. Дело в том, что игра не честная, у них тут мячей навалом и …
- Понятно сейчас посоветуюсь с дисциплинарным комитетом FIFA, и всё уладим.
В трубке послышались короткие гудки, и Никита почувствовал, что его не забудут. Так и получилось - табло показало, что до конца матча осталось десять секунд, с учётом добавленного времени, а счёт стал сто тридцать три - шестьсот шестьдесят шесть. Не успел Никита обрадоваться, как судья дал свисток к окончанию игры.
Тем временем Андрей с отрядом Палестинской пехоты находился в сельвах Амазонки, с заданием достать для генерал - мойра Палестинской армии крокодиловые сапоги. Было выловлено уже более тысячи крокодилов, но ни у одного из них не оказалось сапог.
- Нет, нет ни каких крокодилов в сапогах, - рапортовал радист в ставку генерала.
- Как ни каких крокодилов, ведь бывают же крокодиловые сапоги, чёрт вас побери, утроить усилия!!
- Уже слишком много выловили, скоро крокодилов не останется.
- Но у кого-то из них должны быть сапоги. Должны?
- Не могу знать товарищ генерал - майор.
- Как не можете, должны знать. Всё отбой, и чтоб через неделю были у меня сапоги.
В конце концов, генералу, за полтора евро, купили сапоги из искусственной кожи игуаны. Последний, остался очень доволен, и возвёл каждого участвующего в операции в чин старшего лейтенанта, пожаловал денег на вино и проституток и отпустил в увольнительную на два месяца.
Молочкова же впёрло так, что он играл со своим котом, которого тоже штырило не по детски, в теннис клюшками для хоккея, через волейбольную сетку. Происходило всё это безобразие на Australian open в Сиднее. Мировая общественность была возмущена. Конечно, можно было закрыть глаза на волейбольную сетку и на клюшки, это не сильно меняло игру, но вот что кот, по их мнению, был женского пола, а по регламенту женщина не может соревновать с мужчиной, вызывало массу возмущений и толков. В итоге кота оштрафовали на семьсот тысяч евро. Кот нанял адвоката и подал на администрацию открытого турнира в суд. На суде медицинская комиссия представила присяжным и главному судье доказательство того, что кот является котом, а не кошкой. Доказательство заняло четыре тома формата эльт - фолио. Суд вынес решение в пользу кота и отсудил ему сумму втрое больше, чем требовала с него администрация.
Очнулись наши герои почти одновременно. Всех долбило по-прежнему сильно.

- Надо что-то делать, - сказал Андрей.
- Да, не долго и подохнуть тут можно, - согласился Никита.
Молочков же просто накрыл дорожку кокаина длиной в пол метра и запил её стаканом водки.
- Надо кому-то позвонить, - сказал Андрей.
- Давай Максиму Савчу.
- Почему ему?
- Ну, наверное, он разбирается во всей этой траве, грибах растениях всяких, он же ботаник как ни как.
- Давай.
- Алё Макс, хай.
- Привет.
- Мы тут грибов обтумкались и у нас Бекхемы бегают. Что делать?
- Ой, ой ребята, вы серьёзно. Я после общаги больше ни-ни, даже пиво не пью. А вы … о господи, батюшки светы, что же делать … мама родная …
Андрей повесил трубку. От этого толку не добьешься. И сразу же раздался звонок.
- Алё.
- Скорую срочно скорую вызывайте скорую, милицию, пожарных, МЧС, спасателей, вас надо спасать - кричал Максим - я уже звоню в универ декану, ректору, они вам помогут.
- Вот вам и ботаник, сейчас к нам ректор с деканом приедет он там всех поднял на ноги.
- Сейчас же три часа ночи.
- О да, бедный декан. Прикинь, звонят ночью и кричат в трубку, мол, всем хана ваши студенты грибов хрякнули срочно выезжайте и всё такое.
- Не хотелось бы, чтобы он и вправду приехал.
- Да в натуре, может, не пустим его. Типа нормальные люди спят ночью, а что там на нас наклепали, то нам пофигу ваще. А если будут звонить очень долго, то мы тебя Лёша взъерошим, семейники оденешь и выйдешь к ним, мол, что за безобразие, я сплю, ни кого у меня нету, а мы там, в клуб типа ходили и тоже не знаем ни хрена, вот.
- Точняк Андрей, ну ты и голова, - сказал Никита - кстати, все вроде отошли почти, только Лёшу ещё колотит, он схавал больше всех миллиметра на два. Ну, ничего как раз на полусонного похож. Лёша кивнул головой и громко икнул.
"Помощь" долго ждать себя не заставила. Хорошо, что наши двое бродяг успели спрятаться в стенном шкафу со старыми шапками и сапогами. С Лёши стянули всё кроме трусов и оставили ждать гостей на диване. И вскоре раздался звонок в дверь.
- Игнорируй, - раздалось из шкафа.
Лёша проигнорировал. Потом ещё два звонка.
- Игнорируй.
Лёша проигнорировал. Потом ещё три.
- Давай пускай.
Но Лёша как сидел, так и продолжил сидеть. Причём он странно закрыл глаза и храпел.
- Вот блин, он заснул, теперь его даже пушкой не разбудишь.
Тем временем в дверь настойчиво звонили.
- Надо его разбудить. Точняк.
И Никита, приоткрыв дверь шкафа, не долго думая, запустил в Молочкова шапкой. Не помогло. Потом туфлёй. Сработало. Лёша продрал, ясны очи и, спохватившись, бросился открывать. Благо, он помнил уговор, и успел войти в роль, до того как открыл дверь. То, что он увидел, "слегка" удивило его. За порогом стоял Максим и сонные Замарашкина - заместитель декана, Малюгин - сам декан факультета, Бараненко - ректор университета, родители Никиты, родители Андрея, сотрудники скорой помощи, милицейские приставы, весь отдел по делам несовершеннолетних, сотрудники общества по борьбе с наркотиками, соседи, загулявшие друзья соседей и так далее. Лёша сделал самую удивлённую гримасу и осведомился, почему у него сегодня ночью так много гостей.
- У вас находятся Андрей Мельников и Степанов Никита? - спросил декан.
- Нет, конечно, откуда они у меня ночью, я же простите не голубой.
- Конечно вы не голубой, но мы получили сведения, что у вас тут ТАКОЕ происходит.
- КАК да вы что, я приличный человек, я сейчас сплю, кто вам сказал такую чушь?
- Вот молодой человек.
- Я, я, ты, мы, вы … же сами мне звонили, просили о помощи и …
- Да посмотрите, он пьяный, что он там несёт о какой помощи, всё я спать пошёл.
Замарашкина переглянулась с деканом, потом они вместе посмотрели на Максима и Декан шепнул ректору
- Бля, в натуре, чувак тут спит, а мы понты кидаем какие-то, что, этот лох придумывает ересь всякую.
- Верняк, тупая фишка, что я раньше не просёк что это левая тема, - ответил ректор.
- Двинули отсюда чуваки, - сказала Замарашкина - А вы Алексей простите за ночное вторжение, это чистейшее недоразумение, а с вами молодой человек - она посмотрела на Макса - у меня завтра будет особый в натуре базар.
Молочков закрыл дверь и пошёл освобождать пьяных в жопу затворников, он вспомнил, что оставлял в шкафу бутылку шампанского, на тот случай, если приведёт к себе бабу. Всё сходилось, вместе с друзьями выкатилась пустая тара.
- Ну и козлы вы все.
- Да лана, мы за успех проведённой операции.
- А вы всё слышали?
- Да ёп-то, а ты думал.
- Ну что, теперь спать?
- Какое спать, ночью лохи спят, на лекции поспим, а сейчас давай мочи Сектор Газа, будем крушить всё подрят. Только за пивом сходим, и баб каких-нибудь зацепим. Вот чума будет, - кричал Андрей.
А в квартире уже шли приготовления к продолжению пьянки.


Ежедневно от пьянства и беспорядочного секса в расцвете сил погибает 37782 человека.

Конец четвёртой главы.


Глава 5

О вреде алкоголя.

Стаканы стучали до утра. Утро, по мнению троих друзей, наступило только в одиннадцать часов, на паре философии, именно там была допита последняя бутылка вина. Философ, видимо не обращал внимания на происходящее на последней парте. А на последней парте сидел пьянющий Никита с Андреем, Лёша же сидел перед ними и крутил в руках бутылку. На середине пары Никите стало скучно, и он предложил сходить за пивком. Возражений не было, так как их просто могло быть. И вся троица направилась на пять углов, оставив под партой шесть бутылок из-под вина и одну из-под водки. Большинство бутылок были принесены пустые ещё из дома, и как на зло попались на глаза философу, который не привык оставлять без внимания предметы бутылкообразного типа. Раньше бутылки были заслонены портфелем Никиты, но после ухода последнего они стали на виду, и к большому разочарованию философа были девственно чисты. Он точно помнил то, что когда заходил в аудиторию, никаких бутылок под столом не было, и из этого он сделал вывод, что они были кем-то принесены. Такое нахальство не могло остаться безнаказанным - философ выбежал в коридор и заорал благим матом на весь второй корпус - "Чьи под столом бутылки". Прошло меньше десятой доли секунды, наши друзья не успели даже повернуться, как из аудитории номер 2506 вылетел известный по всему институту преподаватель истории - известный пьяница, пройдоха, гуляка и шутник, а, в общем, прекрасный человек Павел Иванович Шкиро. Услышав, до боли знакомое слово, Шкиро решил, что есть чем поживиться.
- Так, в чём дело? - спросил Павел Иванович.
- Ушли на перерыв, а под столом гору бутылок оставили, убираться вас что ли не учили? - возмущался философ.
- Нет там ни каких бутылок - спокойно ответил Молочков.
- Может быть посмотрим?
- Давайте.
Все зашли в аудиторию и молча уставились на бутылки, стоящие под партой.
- Ну вот я же говорил, - сказал философ.
- Да действительно, надо принимать меры против таких студентов, - согласился Шкиро, тоже сильно разочарованный тем, что бутылки были пусты совершенно и при том все.
Но даже в этой ситуации полу пьяный Андрей не растерялся.
- И всё-таки где вы видите бутылки?
- Вот, - Шкиро ткнул пальцем прямо в них.
- И вы тоже видите.
- Да.
- Странное совпадение, сами посудите - сразу два человека видят одно и то же, значит вероятность того, что они оба правы опускается до пятидесяти процентов.
- Как это.
- А просто, вот я вижу стол - это сто процентов, мы вчетвером видим стол - это двадцать пять процентов.
- Стол есть и всё, он у каждого, как ты говоришь, сто процентов, - возразил философ.
- Нет, нет, вы не правы. Если по сути, то этого стола нет вообще, нет в принципе, остаётся вопрос сколько человек видит его - ощущает его реальным. Ведь само слово "видеть" - очень глупое слово, буквально его смысл следует понимать так: человек видит - заставляет поверить себя в то, что "предмет", который как - будто бы есть - есть на самом деле. Главное заставить себя поверить в то, что ты думаешь об одной или другой вещи и это обязательно обратиться в вашу несчастную "РЕАЛЬНОСЬ". Короче я повторяю ещё и ещё раз - Сознание - первично, материя - вторична, так как материя легко получается "из воздуха", или вернее сказать из того, что превыше всего - из ничего. То, что ты можешь там пощупать или ещё глупее - увидеть - это всё ерунда, это всё в твоей голове, ты сам заставляешь себя поверить в то, что ты видишь или ощущаешь. Из всего этого я делаю вывод - бутылки нереальны, следовательно, если вы видите их одновременно, значит, они могут быть материальны не больше чем на пятьдесят процентов.
- Пятьдесят это тоже много, - очнулся Шкиро, - даже в водке меньше, это уже коньяк хороший…
- Молчи лучше, не позорься, - замахал на Шкиро философ, он очень сильно заинтересовался беседой и решил выяснить всё до конца. - И правда если отвлечься от градусов и вернуться к процентам, то Павел Иванович правда прав - пятьдесят - это тоже много.
- Отнюдь. Пятьдесят - это практически ничто.
- Хватит меня путать, пятьдесят процентов это половина - это много.
- Нет, хотите, докажу, что пятьдесят процентов всегда стремятся к минус бесконечности.
- Ну.
- Вот допустим какова вероятность вот сейчас встретить Бекхема, например.
- Очень мало, пол процента где-то.
- Не-ет, пятьдесят. Можем встретить, а можем не встретить. Разве есть что-то третье. Только это. Либо встретим, либо не встретим. Пятьдесят на пятьдесят. Любое событие может случиться, а может не случиться.
- Действительно, дак что же выходит, что эти бутылки тоже к минус бесконечности стремятся.
- Не они, а вероятность их увидеть.
- А с ними-то что?
- А их нету, сколько можно повторять. Есть только вероятность.
- Так вы получается, пили то чего нету из того чего тоже нету.
- Именно! Так и есть. Только вся фишка в том, что нас с вами тоже нету, поэтому-то всё и сходится.
- Что, и меня нету и Шкиро нету.
- Я же сказал НАС С ВАМИ.
- А где же мы?
- Где же мы? А что такое мы? Что такое человек?
- Ну это совокупность души и тела, тела и сознания, совокупность желаний, пороков, там привычек.
- И где же это всё.
- Судя по тому, что ты говоришь, то у нас в сознании.
- А-а то есть наше сознание у нас в сознании. Хе-хе интересно какие привычки бывают у привычек? Пелевина что ли не читали?
- Ну ладно, я уже ничего не понимаю. Давайте все отсюда.
Пара как раз кончилась, Шкиро заснул прислонившись к стене, а философ ещё надолго остался в пустой аудитории обдумывать то, что услышал, косясь на пустые бутылки. Он даже немного побаивался их и следил за тем как бы они не исчезли. Философ ненадолго закрывал глаза, пытался представить, что бутылки исчезли, потом резко открывал глаза и убеждался, что они как стояли, так и стоят. Шкиро же достаточно было повторно проверить пустоту бутылок, и они больше не представляли для него интереса. Павел Иванович с размаху пнул ногой кучу бутылок и направился бухать к себе на кафедру. Он выслушал столько, по его мнению, пустой болтовни, что у него болела башка и по ней, как он любил выражаться, как будто стреляли из пулемёта. Но ничего, на кафедре он принял дозу "лекарства" и ему сразу полегчало, потом ещё, потом ещё, а потом пришел ПАПА (Зав. Кафедрой истории, а в прошлом декан). Батя принёс коньячку, и они с сыном славно посидели. Домой Шкиро возвращался уже сильно поддатый. Было уже поздно. И в одном из дворов, в углу, Шкиро заметил кучу пустых бутылок, сначала он не обратил на это внимания, но потом он заметил такую же ещё через десять метров, и у метро, и в метро, и в вагоне и у собственной двери и в конце концов у себя на столе. Потом он заметил, что на столе не одна куча, а две, не шесть бутылок, а тридцать шесть, они были под столом, на полу, на кровати, на всех столах, на тумбочках, на телевизоре, на балконе, в ванне, туалете, в столе и в письменном столе.
- Допился, - подумал Шкиро.
- Не допился, а нажрался, - ответил ему стакан, стоявший на столе.
Шкиро округлил глаза и вопросительно посмотрел на стакан.
- А ты откуда знаешь, - спросил Шкиро.
- А я всё про тебя знаю. Я же твой лучший друг. Разве лучшие друзья не знают друг о друге всё?
- Знают.
- Так вот, что же ты удивляешься.
- Ты же стакан.
- А ты же Шкиро.
- Блин я не понимаю ни чего. Стаканы не разговаривают и откуда бутылок-то столько?
- Так. Во-первых, бутылки совершенно настоящие, просто ты давно не был дома достаточно трезвым, что бы их заметить. Во-вторых, последнее время ты слишком много бухал и вследствие этого у нас с тобой произошел так называемый "алхимический брак".
Павел Иванович вытаращил глаза так, что они чуть не вылетели у него из орбит. - "Это как?!"
- Очень просто, мы теперь всегда будем вместе, я буду с тобой разговаривать. И видеть меня будешь только ты, больше ни кто, и слышать тоже.
- А почему? Меня-то будут видеть?
- Тебя, да. Ты - объект материального мира, я - нет.
- Что за нематериальный мир? Если ты его объект, то что?
- То, что мне всё пофигу. Могу появиться, могу исчезнуть.
- А меня исчезнуть можешь?
- Тебя? Зачем? Ты же толстый как свинья и бухой вечно, кому ты там нужен.
- Да ща я тебя … да я таких как ты … да об пол … да с размаху.
- Тихо, тихо, ладно я пошутил, я просто к тому что для того что бы переместиться в нереальный мир или в какой-нибудь другой, надо сначала стать его объектом.
- А-а, ну тогда ладно. Чем заниматься будем. Скажи лучше стакан.
- А чем по-твоему занимаются со стаканом.
- Поня-ятно. Но я пить уже не могу по-моему и …
Тут в гости к Шкиро зашел один его старый, весь зелёный от водки, знакомый. Он увидел Шкиро на кухне, сидящего на полу, прямо в пиджаке. Шкиро в упор смотрел на какой-то стакан и пытался объяснить ему что-то из области невозможного для восприятия. Друг быстро набрал ноль три и Шкиро довольно быстро забрали.
- Знал я, что это когда-нибудь случиться, - подумал он про себя, глядя на Шкиро, бешено жестикулировавшего лёжа на носилках.

Ежедневно в Питере скорая помощь, совершает 1562 выезда.

Конец пятой главы.

Глава 6

Парадокс мирового значения.

Стены вокруг были белые. Белые-белые как снег. Стакан стоял на тумбочке и печально смотрел в окно. Шкиро проснулся и уже думал, что скажет ректору университета. На стакан он не обращал внимания, сам для себя он решил на него обидеться. Стакану было всё равно, он думал о своём - во-первых стоит ли и дальше оставаться стаканом, а во-вторых сдался ему этот Шкиро. Тем временем дверь в палату открылась и вошли два санитара.
- К главврачу, - коротко бросил один из них.
Шкиро встрепенулся, бросил яростный взгляд на стакан и направился к двери. Стакан медленно, почти нехотя поплыл за ним, немножечко срезав, пролетев сквозь стену и одного из санитаров, пристроился у левого плеча Шкиро, там где должен сидеть чёрт.
Шкиро вели длинными коридорами, и наконец привели к массивной двери, обитой красным кожзаменителем. На двери висела табличка - "ГЛАВВРАЧ".
- Входи.
Шкиро вошёл и дверь за ним захлопнулась. Сначала он оказался в прихожей, откуда симпатичная медсестра, с гигантским вырезом на груди и юбке длиной десять сантиметров, провела его в приёмную главврача. Главврач сидел за столом, он был в белом халате и в белой шапочке. Сам кабинет был в духе барокко - высокий потолок, огромные стеллажи со старыми книгами, вдоль всей стены, большой письменный стол красного дерева, заваленный бумагами и обтянутый дорогим сукном, несколько кожаных диванов, толстый персидский ковёр на всю комнату, картины Веласкеса и Рафаэля на стенах, тяжёлые бархатные портьеры на окнах, разная лепнина на потолке и косяках и наконец большущая золочёная люстра. Всё было броско, шикарно и дорого - типичная приёмная высокого чиновника девятнадцатого века.
Обалдев от всего этого великолепия, Шкиро, поначалу, забыл всё, что только что хотел вывалить главврачу. А главврач поднял голову от бумаг, и Шкиро сразу же узнал в нём одного своего студента первого курса. Это был Молочков Лёша. Молочков был очень серьёзен и строго глядел на своего преподавателя.
- И как же вы докатились до такой жизни Павел Иванович? - спросил он.
- Да это всё вы виноваты, и ваши бутылки, - возмутился Шкиро.
- Увольте, мои бутылки? По-вашему у вас дома мои бутылки? Но если вы настаиваете я их забери и сдам, вырученных денег вполне хватил на покупку небольшого вертолёта.
- Да не эти, а те которые в университете были.
- А-а те, ну нет, те только на пятьдесят процентов … ну вы помните.
- Да, да, я помню, только не надо мне опять мозги туманить, мне ещё от тех объяснений плохо.
- Хорошо. Тогда по существу. Правда ли, что у вас состоялся контакт с предметом нереального мира?
- Да правда, но я уже ни чему не удивляюсь, ни миру этому, ни вашему вопросу, ни-че-му.
- И что же он из себя представляет?
- Стакан … гранёный.
- Так, понятно, а где он сейчас, вы сейчас его видите?
- Да, вот, у вас на столе стоит.
- Нет, простите, это мой стакан.
Молочков смахнул стакан со стола и тот разлетелся на кусочки. Тут же вбежала знакомая медсестра и убрала осколки.
- Это был мой стакан, - не без радости в голосе воскликнул Шкиро, - он со мной прилетел.
- Как ваш? Значит я перепутал, но оно и к лучшему, нету его теперь.
- Как же вы его увидели, его только я видел.
- А почему вы не спросили откуда я вообще знаю про вас и про этот стакан?
- Действительно, а откуда вы знаете?
- Я поэтому и знаю, потому что увидел его и смог разбить. Последнего даже вы не могли, хотя видели его.
- Да мог я его разбить, когда захотел бы, тогда бы и разбил, если бы надоел.
- Нет, он бы вам не дал, я его знаю.
- Вы что знакомы?
- Конечно я со всеми знаком. Матрицу смотрели? Помните там был главный архитектор, так вот считайте, что это я.
- А у того борода была.
- А я колюсь. В смысле как ёжик, она у меня большая не растёт, а могла бы, просто я не хочу, рано мне ещё, и вообще не до бороды, вот решил раз в жизни футбол посмотреть, как человек, понимаешь? А там сразу БАЦ, вопрос мирового значения решался. Оказывается все думают, что Бекхем мир создал, а на самом деле он мне только помог.
- И что же он сделал?
- Ну, он придумал сначала охоту, потом азарт, потом игру, потом спорт, потом тщеславие, потом гордыню, зависть и всё такое в этом духе, ну в общем не знаю чего он больше придумал плохого или хорошего, но вся слава ему досталась.
- Вот охренел! Замочить его и дело с концом, - возмущался осмелевший Шкиро.
- Во-во, мысль, которую нельзя назвать опасной, вообще не заслуживает названия мысли. Правильно, слишком много он о себе думает. Надо сначала в смертного превратить, потом помучить земной жизнью, а потом замочить, вот. Потому что умеренность - роковое свойство, только крайность ведёт к успеху.
- Зачем же так. Если вы его ликвидируете, то ошибётесь, народ его любил.
- Ну конечно, конечно. Гораздо легче найти ошибку, чем истину.
- Допустим ошибку я нашёл, а где же истина? Вы-то, надеюсь, сможете, мне ответить?
- Смогу.
- И где же она, в чём?
- Убей одного человека, и ты станешь убийцей, убей сотни - станешь завоевателем, убей всех и ты станешь богом - вот где истина, понял?
- Не совсем, вы же куда-то клоните, это не просто так.
- Да клоню. Это изречение несомненно верно, но как вы заметили, это парадокс. Вот я и пытаюсь вам объяснить, что в основе мира лежит парадокс, а что лежит в основе мира, и есть истина.
- И что же это за парадокс?
- А вот этого не знает никто, даже я. Это невозможно понять, тем более объяснить.
- Кто понимает лишь то, что можно объяснить, понимает немногое.
- Ах вот ты как, - Молочков даже встал из-за стола и Шкиро понял, что хватил лишнего, - Скажи мне Павел Иванович, что ты сам думаешь об этом мире?
- Я хочу любить ближнего не потому что он - я, а потому что он - не я. Я хочу любить мир не как зеркало, в котором мне нравиться моё отражение, а как женщину, потому что она совсем другая, - как из пулемёта выпалил Шкиро.
- Понятно. Тоже парадокс. А как тебе такой. Ошибаться свойство человека - прощать свойство богов.
- Эт значит я - человек, а ты - бог, - сказал Шкиро с максимальной долей сарказма.
- А может наоборот? Необычайно интересно.
- Малые умы интересуются необычайным, великие - самым обычным.
- Ну это уже слишком скажу я тебе смертный. Говорил я тебе, что ошибаться свойство человека.
- Договаривать всё до конца - верный способ наскучить, - язвил Шкиро.
- Хватит говорить парадоксами, и у меня терпение не резиновое. Я всё-таки бог - я всегда прав.
- Тот, кто действительно имеет авторитет, не боится признать свою ошибку.
- Всё ты меня достал, только попробуй потом строить из себя невинного.
- И не подумаю, я даже готов признать тебя невиннее себя.
- Ну, вот это уже другое дело. Ведь из нас двоих по сути я действительно наиболее невинный, даже более чем многие…
- Невинность - идеал тех кто любит лишать невинности.
Это была последняя капля.
- Санитары, в сто шестую палату, диагноз - местная дикибролистическая шизофрения на почве сексуального разложения, четыре кубика криптонала в день.
Шкиро, уводимый санитарами, исчез в дверном проёме. Молочков сел за стол и попытался собраться с мыслями. В результате он понял только одно, у него разыгралось дежа вю и необходимо было понюхать кокаина. Кокаин, как всегда был в жестяной банке из-под кофе, которая стояла в нижнем ящике стола. Молочков смотрел на эту банку и боялся. Он боялся, что если опять примет дозу, то к нему вернуться его старые видения, как будто он студент какого-то университета, он каждый день он ходит на занятия и делает уроки… В мыслях это казалось настолько нереальным, что Молочков сам себе казался каким-то жалким и запутавшимся.
- Я - главврач, по совместительству - бог, я никакой не студент, нигде я не учусь…
-
***
Наутро Молочков проснулся дома.
- Пора в универ, - подумал он, - всю ночь какая-то чушь про Шкиро снилась, наверное сегодня история первой парой.
Первой парой действительно была история. Шкиро зашёл в аудиторию в не самом лучшем настроении.
- Вам нездоровится? - спросил Максим.
- Да спасибо. Я плохо спал последнее время, да и меня врач один достал ужасно.
- Вы в больнице лежали?
- Да несколько дней. Понимаете, переутомился и вот попал.
- А что за врач?
- Да есть там один, чокнутый, психолог хренов … так о чём это я, в общем есть докладчики…
Дальше урок пошёл своим чередом, Молочков и Шкиро изредка поглядывали друг на друга, а Андрей с Никитой думали где бы сегодня попить пива.

Ежедневно в мире выпивается 247190625 бутылок пива.

Конец шестой главы.

Глава 7

Андрей хрустел сухарями. Колёса поезда мерно стучали. Никита, Вова и Денис попивали пивко. Все остальные занимались чем попало.
- Следующая станция - Лемболово, - объявил репродуктор.
Все сразу вскочили, засуетились, начали собирать вещи, карты и недопитые бутылки. Через несколько минут поезд остановился и дружная топа вывалила на перрон.
- Ну что будем искать место? - сказал Никита.
- А что его искать я тут сто раз был ещё когда в школе учился, - спешил успокоить Андрей толпу студентов, которым не терпелось начать пьянствовать.
Спокойным оставался только Молочков. Он молча шёл за всеми и пытался вспомнить сон, снившийся ему позапрошлой ночью. Сон был странный, но отчётливо запомнившийся. Ничего понять из этого сна он не мог, сколько не пытался. Оставалась только надежда, что помочь разобраться сможет водка и трава, которую обещал принести Тёма.
Место нашли довольно быстро. Накололи дров, разожгли костёр, разложили жратву и бухло, купленные заранее и начали повторно знакомиться друг с другом. Первое знакомство было проведено ещё в сентябре, в первых числах. И через семь месяцев народ решил повторить. Первый раз был в Пушкине, а теперь в Лемболово. Всё было тоже, с толь лишь разницей, что народу стало чуть меньше и самое главное - кроме бухла, было ещё кое-что. Кое-что - это травка, заботливо привезённая Евсеевым Артёмом. Вокруг неё-то все события и завернулись.
Сначала, все как маленькие детки, стали пить водку, запивая вином и пивом и заедая сухарями. Потом самые главные активисты попытались выявить желающих покурить траву. Конечно же большая часть приссала, так как это же вообще НАРОТИКИ!! , вдруг что случиться. Но старая верная гвардия похуистов в составе Андрея, Никиты, Молочкова, Вовы и Дениса, который кстати так соскучился по траве в этом каменном Питере, что уже готов был замочить кого-нибудь, отошли от всех подальше, метра на два, и стали набивать косяки. По счастливой иронии судьбы, Никита одел не свои, а Андрея очки и все косяки которые он набил, были раза в три больше чем нужно, как в фильме Укуренные, а набил все которые были, ведь поручили это именно ему. Но не беда, некоторые были даже рады.
- А пойдемте к костру как нормальные люди, что мы тут стоим? - сказал Андрей.
- Точняк, если нам на нормы приличия плевать, то это уж думаю не стыдно, - согласился Молочков.
Итак все сели к костру и стали тянуть. Всё было чертовски хорошо.
- Вот сумасшедшие, - качал головой Максим.
- А что такое? - спросил Игорь, который к несчастью был не в курсе, и уже думал, что всё опять будет как всегда и почти отчаялся.
- НАРКОМАНЫ.
- Что наркоманы?
- Смотри что творят, курят гадость какую-то.
- Траву что ли!!!! Ах суки а мне не дали, - закричал Игорь.
Поднявшись с места, даже не поднявшись, а прям таки вскочив, оттолкнул качающего головой Максима и решительным быстрым шагом отправился в сторону жадных курильщиков. Первым же ударом ноги, Игорь сломал пополам бревно, на котором сидели, даже не замечавшие его товарищи. Все повалились на землю, но опять ничего не заметили, всем было уже всё равно.
- Ну-ка свернули мне самый большой косячище. Вот ещё друзья называется.
- Да лана, мы думали ты не будешь, мы думали ты под дурное влияние попал, ну ты знаешь кого, - говорил счастливо улыбающийся Денис.
- Да вы что ребзя, я всегда с вами.
- Вот и хорошо. Ну-ка Некит давай забабахаем ему травы.
Никита собрал остатки травы, где-то грамм двести, и свернул из этого один гигантский косяк. Игорь, тоже смотрел Укуренных, и ему тоже представлялось, что косяки должны быть именно такими.
- А он не большой? - всё же спросил он.
- В самый раз, - ответил счастливый Никита.
- Ну ладно.
Все еще раз затянулись, теперь уже кто сидя, а кто лёжа на земле как попало и в каких попало позах. Минут через десять, когда все косяки превратились в дым пепел и счастье, Вова спросил:
- Какие будут предложения, штабс-капитан Карейкин?
Не вполне поняв кому это адресовано, Андрей решил ответить за штабс-капитана:
- Пошли пивка найдём.
- Поистине, Бахус утопил больше людей чем Нептун, я предлагаю придумать что-нибудь конструктивное. Есть предложения?
Предложений было много, хотели ловить дым, искать царя Гвидона, играть в футбол костром, ходить по воде, которая кстати было недалеко, залезть всем вместе В ДУПЛО К БЕЛКЕ, поймать гномиков, гомиков, педиков, крокодильчиков, чёртиков, всяких человечков и барсука который чистит зубы пастой Жемчуг. В общем, народ хотел веселиться. А Вова ломал голову, что бы из всего этого выбрать.
Наконец было решено пойти поискать Ивана Грозного, который тем временем беседовал со Шкиро, опять попавшим в больницу к Молочкову. Это происходило далеко, очень далеко, совсем в другом измерении, совсем в другой реальности, но там не менее оставалось фактом.
Дело в том, что Шкиро, на утро, неожиданно проснулся в больнице, в уже знакомой палате он удивился, только тому, что совсем этому не удивился. Он знал что скоро за ним придут те же санитары и поведут его к тому же Молочкову. Но вместо санитаров зашёл Иван Грозный … но об этом уже в другой главе.
Молочков же пока ждал Шкиро, напряжённо думал. Именно Шкиро представлял для него наибольший интерес, он держал его у себя уже месяц и не видел изменений, Шкиро, до сих пор представлял себя учителем истории. А самое страшное, что в кошмарах Молочкова, в которых он видел себя студентом, Шкиро на самом деле был учителем истории в его университете.

***

Вы пьяницы смеетесь, и можете мне не верить, но всё было именно так как я рассказываю. И уверяю вы поймете, если попытаетесь понять, что это значит, - "понять".