Возвращаясь майским вечером после работы домой, Серега Фомин был счастлив. Каждая частица его тела пела и была переполнена любовью ко всему окружающему. Увидев клюющего подсолнечную лузгу воробышка, смешно подпрыгивающего и пытавшегося стянуть добычу у голубей, Серега прослезился от умиления. Господи, до чего же хорошо! Впереди было целых два выходных дня, и на душе было уютно и спокойно. Покачиваясь, Серега неровной походкой брел по Маросейке, направляясь к метро. Он был пьян.
Пятничная вечерняя Москва шумела, надрывалась автомобильными клаксонами и веселым гомоном молодежи. Спешили домой клерки, осмелев ослабить тугие галстучные узлы на безупречно-белоснежных воротничках. Многие торопились занять места в отрытых кафе, чтобы отметить с друзьями и сослуживцами окончание трудовой недели.

Мария Степановна Хоботова уже четыре года как была на пенсии. Смолоду привыкшая к активному образу жизни, Мария Степановна и сейчас старалась не засиживаться дома, как ее подруги-пенсионерки. Она работала. Стоя я входа в метро, Мария Степановна всовывала в руки бесконечно снующих туда и обратно граждан рекламные листовки. Иногда ей удавалось выбросить часть листовок в ближайшую урну, чтобы уйти домой пораньше. Люди неохотно брали бумажки, а если и брали, то тут же, не читая, бросали. Обычно, вытянутую к ним руку пенсионерки Хоботовой, с зажатой в ней листовкой, отталкивали, и сквозь зубы бормоча нехорошие слова, не глядя проходили мимо.

Купив себе бутылку отвратительно теплого пива (а с наступлением тепла прохладного почему-то найти не получалось), отщелкнув пробку зажигалкой, Серега примостился на парапете. Сделав несколько жадных глотков, он принялся разглядывать проходящих мимо женщин, которые уже вовсю щеголяли в коротеньких юбках. Спустя несколько минут, он почувствовал стойкую эрекцию. Хуй его окаменел и восстал, и не захотел упасть даже тогда, когда Серега сконцентрировал свое внимание на тетке, которая раздавала листовки у входа в метро. Давление в его мошонке явно зашкаливало за допустимый уровень. Двумя гигантскими глотками покончив с пивом, Серега Фомин неровной походкой зашагал к метро, мечтая поскорее оказаться в ванной, и оставшись наедине со своими фантазиями, как следует подрочить.

Молодой человек, это вам, - услышал Серега дребезжащий голос, и с недоумением уставился на протянутую ему бумажку с рекламой.
Тут что-то случилось, что именно, Серега не мог потом объяснить даже себе. Затмение какое-то…
А это вам, - сказал в ответ тетке Серега, - и с этими словами привычным жестом извлек из ширинки свой налитый тяжестью, еще стоячий хуй.

Надо отметить, что на Марию Степановну хулиганская выходка произвела совершенно иное впечатление, нежели чем ожидал Серега. Одинокая пенсионерка, не знавшая твердокаменных хуев уже многие и многие годы, невероятно оживилась, и, к своему стыду и удивлению, обеими руками обхватила представшее пред ней во всей красе сокровище. Пачка листовок разлетелась, увлекаемая порывами весеннего ветра, а вокруг странной парочки начала собираться толпа любопытствующих.
Да он тебе в сыновья годится, бесстыжая, - услышала Мария Степановна.
Толпа неодобрительно гудела, но, тем не менее, жадно внимала происходящему.
Ой, какие яички! - неожиданно для самой себя громко воскликнула пенсионерка Хоботова, зажав в морщинистой ладошке Серегину мошонку.
В это время у странно ухмыляющегося Сереги произошло обильное семяизвержение. Толпа разразилась аплодисментами, под звуки которых гражданку Хоботову и гражданина Фомина увел милицейский патруль.