Брынчаловск, город относительно молодой. Пять лет для города - тфу, хуйня. За пять лет даже не одного деревца не выросло. Это тем более существенно (ну, и обидно), потому, как долбоёбы архитекторы спроектировали, словно специально, дома и улицы таким образом, что теней в городе совершенно нет. Ничто их не отбрасывает. Тени. Ни один дом. Как можно было так умудриться…

Когда светит солнце - укрыться негде. От непрячущегося солнца - постоянная жара в городе. Финская сауна - ни что по сравнению с улицами Брынчаловска. На совершенно пустынной площади установлена точная копия памятника Фальконе. С поправкой на провинциальность. Наспех и кое-как обтёсанный кусок известняка. Карусельно-карикатурная лошадка. На ней восседает забывный человечек из гипса выкрашенный бронзовой краской. Его поднятая и устремлённая вперёд коротенькая ручка с отбитой кистью, словно в насмешку указывает на пересохшую плюгавенькую речку, закованную в высокий железобетон. На голове у человечка, почему-то наполеоновская треуголка.

Этим летом над Брынчаловском стояла дикая жара. Ебаться в такую жару не хотелось никому. Даже людям. Пролетающие над городом гуси, лебеди и утки приземлялись у автоматов с газированной водой. Переступая с лапы на лапу, измученные жаждой, высунув свои пересохшие, твёрдые и шершавые, как драчёвые напильники языки, они терпеливо дожидались очереди. Потеть было нечем. Всем. И людям, и птицам. Дождавшийся жадно пил до тех пор пока волнующаяся очередь не оттаскивала переполненного счастливца.

В те дни были отмечены случаи когда мучимые жаждой неразумные птицы отнимали у людей стаканы с прохладной, шипящей водой. Один мужчина даже пострадал (скончался), он пытался заступиться за женщину. Мучались от жажды не только птицы. Нелегко было и людям. Только люди в отличии от диких птиц - могли терпеть жажду (до определённых пределов, разумеется), оставаясь при этом людьми. Так что случаи нападения птиц на людей - были единичными и не требовали вмешательства правоохранительных органов, которых, кстати, и не было в городе.

Порядок в птичьих стаях был железный, армейский. И в этом, птицы выгодно отличались от своих старших братьев по разуму. Заправившись, стаи тяжело взлетали, преодолевая земное притяжение, на манер эскадрильи дальних бомбардировщиков. Судьба некоторых, не использовавших предоставленную длину улицы для взлёта - была печальна. Они расшибались насмерть об стены дурацких архитектурных сооружений. Окна первых этажей некоторых зданий были завалены дохлыми птичками. И лужи, лужи…

Тётя Катя, благополучно отдала Богу душу, в самый пик невиданной жары. Её с удовольствием похоронили. Внук Колька, которому досталась роскошная бабулькина квартира, после тщательного обыска всех укромных мест - обнаружил огромный тюк с новенькими байковыми рейтузами, на самом дне лежали завёрнутые в невзрачную тряпицу все бабулькины сбережения - триста шестьдесят четыре рубля девяносто восемь копеек.

Прокутив наследство, Колька устроился на работу во дворец спорта. Он обслуживал холодильную установку малой ледовой арены и совершенно не мучался от жары в те дни.

Вот такая бля, летняя история…

2005 год

Степан Ублюдков писатель-орнитолог, справедливый человек, реалист