Москва. До 2021 года являлась официальной столицей Российской Федерации. В 2020 - 21 г.г. город подвергся 5 скоординированным атакам биотеррористов, в результате чего возникли эпидемии модифицированной чумы, холеры и сибирской язвы. Благодаря жестким действиям властей удалось избежать распостранения эпидемии на прилегающие территории, однако в самом городе от болезней, голода и в боях с федеральными силами погибло, по разным оценкам, от 3 до 4 миллионов человек. В настоящее время город называется "особая зона Москва". Город блокирован федеральными войсками в пределах третьего транспортного кольца, так как в нем остается много очагов опасных инфекционных заболеваний и крайне неблагоприятная криминогенная обстановка. Формально Москва находится под юрисдикцией РФ, однако федеральная власть на территории города практически бездействует. В настоящее время на территории города проживают от 7 до 9 миллионов человек.


Грязь. Грязь в воздухе, грязь на одежде, на коже, на языке. За тридцать минут, которые велорикша вез меня к центру города, я весь пропитался ей. Я плевал - слюна была темной, нос покрылся изнутри мерзким коричневым налетом, под воротником рубашки катались жирные катышки. Воздух пах горелым жиром, потом, мочой и холодным, протухшим салом, прилипшим к стенкам водопроводных труб. Вся жизнь здесь шла на улице. На улице ели, спали, работали, совокуплялись и умирали. Через каждые пять метров стояли лотки с шашлыками и шаурмой. Едкий дым от горящего пластика, на котором жарилось мясо, поднимался столбами к небу и разъедал глаза. Десятки нищих, больных и прокаженных на тротуарах тянули ко мне руки. Особо настырных рикша бил палкой. Из подъездов домов в сточные решетки текли ручьи нечистот. Крысы, неторопливые, вальяжные, похожие на небольших кошек, переходили от одного лотка с фастфудом к другому. Продавцы смеялись и отгоняли их ногами.
Чтобы хоть немного отбить невыносимую вонь, я закурил. И тут же пожалел об этом. Толпа детей, при виде которых сердце одновременно содрогалось от страха и разрывалось от жалости, побежала рядом с коляской. Я выбросил им всю пачку сигарет. Теперь, казалось, за нами бежала вся улица. Рикша обернулся и укоризненно покачал головой - "Зачем так делать, брат?".

Дом, который был нужен мне, стоял рядом со станцией метро "Маяковская". По-моему, раньше там была гостиница. То ли "Пекин", то ли "Шанхай"... В общем, что-то китайское. Отпустив рикшу и отбившись от торговцев беляшами и лапшой, я вошел в полуразрушенное здание. Какой-то человек со старым "кедром" в руках поднялся было мне навстречу, но передумал и уселся обратно в продранное кресло. Это к лучшему. Я поднялся на второй этаж и пошел по темному коридору, переступая через спящих, а может быть мертвых людей. По запаху не поймешь. Вот она, дверь, которая мне нужна. Я постучал.

- Заходи, Иван. Иван?

"Глок" в моей руке шелкнул. Выстрела нет! Еще! Выстрела нет! Обалдевший парень хлопал глазами. Он слегка покачивался - похоже, пьян или под наркотиком. Стволом пистолета - в зубы! Залившись кровью, он упал на пол. Я ударил его еще раз. Он мычал что-то, закрыв лицо руками. Так... За пояс заткнут пистолет, снятый с предохранителя. Придурок... У тебя, наверное, есть лишние яйца... Перевернул его на живот, связал руки пластиковым поводком. И попробовал выстрелить еще раз - без толку. Тогда я достал мобильный и нажал на кнопку вызова.
- Да.
- У меня проблема.
- Какая проблема? Кто говорит?
- Александр!
- Александр? Алек...
Связь прервалась. Я нажал на "вызов" еще раз. Короткие гудки. Тогда я схватил лежащего на полу парня за волосы и вытер кровь с его лица. Не он. Похож - но не он.

Смятые простыни. Использованные презервативы. Бутылки. В углу мигает телевизор. Здесь ничего. Теперь на кухню. Ванная, туалет - пусто. Кухня. На столе, рядом с самодельным кальяном и горкой каннабиса - фотография. Моя фотография. На обороте карандашом нацарапано - "не повредить глаза". Два стакана. Ты ждал напарника, правильно? Я угадал, ты, придурок? Шаги в коридоре. Шаги в коридоре!
Я стоял, прислонившись к стене, с пистолетом в руках и слушал шум в коридоре. Я знаю этот звук. Крысиный топоток перебегающего спецназа. Нет шансов. Нет шансов. Железная дверь их задержит - но ненадолго. Отойти от двери!
Уже открывая окно на кухне, я услышал глухой удар. Две минуты, Господи! Дай мне две минуты! Повис на карнизе... Дрожат растянутые мышцы... Прыжок! Удар, боль в ногах. И реанимационный автомобиль, стоящий прямо передо мной. Водитель, вытаращив глаза, нашаривал рукой черную коробочку "Моторолы", завалившуюся за лобовое стекло. Сюрприз. Сюрприз, приятель. Мой пистолет теперь заряжен не говном. А мои глаза, за которыми ты приехал - хрусталик, роговица, студенистое тело, редкий, драгоценный материал для трансплантации - все еще со мной... Мне стало спокойно и легко, как на стенде. Руки не дрожали. Мужик в кабине реанимобиля выставил перед собой ладони... Пуля пробила левую.

Из заваленной картонными коробками подворотни я выбежал на улицу. И сразу попал в гущу ревущей, бьющей в барабаны и бубны толпы. Размалеванные люди плясали, трясли волосами, сбившимися от грязи в толстые, неопрятные патлы и истошно орали "Первомай! Первомай! Первомай! Кали! Каали! Первомай!" Вдруг по толпе словно прошла волна. Люди расступались, освобождая середину улицы. Падали на колени, поднимали руки к небу. Несколько сумасшедших забились в припадке, пуская слюни. А по освободившейся дорожке среди человеческих тел, натужно ревя, ехал старый армейский грузовик. Он тащил за собой платформу, на которой стояла Богиня.
Она была высока, не меньше десяти метров. На платформе ее удерживали толстые стальные тросы. В многочисленных руках она держала ножи, топоры и пистолеты. Ее черное лицо было искажено яростью. Между арбузных грудей висело ожерелье из черепов и икона Владимирской богоматери на золотой цепи. Рядом с ней кружились в танце то ли шаманы, толи дервиши, орошая толпу кровью из отрубленных собачьих голов.
Стиснутый со всех сторон людьми, я брел в орущей толпе, чувствуя, как помимо воли начинаю приплясывать в такт барабанному бою. Весеннее солнце жгло затылок, я задыхался, одежда пропиталась потом. Не выдержав жары и духоты, то здесь, то там люди падали на землю. Через несколько секунд их затоптанные тела, как по морю, плыли к платформе с Богиней и ложились у ее ног.
Тем временем процессия свернула с большой улицы. Мы вошли в тень дома, который, по-моему, был одной из трех знаменитых высоток, переживших удары "черных акул". Да, легендарный "Дон-Строй" когда-то строил на совесть! Работая локтями и коленями, я начал выбираться из толпы. Через пять минут, покрытый синяками и ссадинами, вытирая с лица плевки, я поднялся по лестнице на высокий пандус дома. Вся небольшая площадь перед причудливым входом в московский зоопарк была запружена толпами людей. Платформа с Богиней медленно, но безостановочно плыла к центру площади. Скоро праздник достигнет своего апофеоза. А мне... А мне надо думать, что делать дальше.
Но подумать мне не дали. Я заметил их издалека. Трое из ларца, одинаковы с лица. Экономными движениями отбрасывая с дороги людей, они целенаправленно, как торпеды, стремились ко мне. Красномордые, пузатые, похожие на водителей-дальнобойщиков. Один в дурацкой бейсбольной кепочке. А внизу по улице бежали еще двое - молодые, в спортивных костюмах, с бледными воровскими лицами.
Не стану я вас дожидаться. Задыхаясь, я вбежал в неожиданно чистый и прохладный вестибюль высотки. Секунду стучал кулаком по кнопке вызова лифта, потом очнулся, выматерился и бросился искать лестницу. Оскальзываясь на автоматных гильзах, бежал по лестнице, хватаясь рукой за размалеванную граффити стену. Через каждые четыре пролета отдыхал, закрыв глаза. Слушал свое бухающее сердце, шум и голоса внизу.


...Всю жизнь боялся высоты. Ей-богу, всю жизнь. И вот сейчас стою на каменном выступе, к ноге привязана эластичная веревка, где-то в далеко внизу бушует толпа. А здесь - только солнце и весенний ветер. Волосатый, с головы до ног покрытый татуировками парень поднес к моему рту здоровенную самокрутку
- Дыхни, парень.
Я затянулся, но не почувствовал вкуса. Порыв ветра выбил дым из легких. Только голова немного поехала. Я покачнулся.
- Погоди, браза. Еще не время.
Татуированный обвел мое левое плечо круговым движением ножа. Я не почувствовал боли. Только по руке щекотно побежали струйки крови и часто закапали с пальцев. Правой сильнее сжал "Глок". Не выронить бы. Где-то сзади глухо матерились, били и стреляли в дверь.
- Ну давай еще, напоследок.
Выдохнув дым, я посмотрел на сияющее солнце. Когда-то давно мы коптили стекла и смотрели сквозь них на солнце. Солнце было маленькой оранжевой монеткой. Какие же мы были дураки. Я расхохотался и прыгнул.


...В облако дыма, цветов и пепла. В выдох толпы. Выпуская последние пять пуль в едва различимые фигурки наверху - нет, не попал! В тишину и в крик. В лицо Матери Богов подо мной. В последний стук своего сердца.

Взлетая вверх, человек на веревке вскинул руки. Серебряной рыбкой выпал пистолет. На шпиле высотки развернулся пурпурный с золотом флаг. Жертвенный слон, стоящий рядом с Богиней, затрубил, приветствуя смельчака. Хороший знак! В этом году Богиня будет милосердна.