Гололед. Реагент разъедает даже самые выносливые подошвы, скорость информации развивает манию проследования, иду, затянутый в куртку и шарф, слизываю с запекшихся губ снежный песок.
… слышал где- то, что при строительстве станции метро «Кропоткинская» использовались надгробные плиты со староверских кладбищ.
Присаживаюсь на скамейку, предварительно вооружившись светлым пивом и сигаретой.
В нескончаемом потоке людей сливающихся в воронку метро различаю силуэт поджарой девицы в темно коричневом пальто. Девица пьяно беседует по мобильному телефону, до меня долетают куски: «блядь» и « на хуй». Я отворачиваюсь в сторону и делаю очередной глоток.
…зря это все.
-Что зря?
-Да все. Ты, я, пиво это бесконечное, работа.
-Ой, опять ты за старое, взбодрись, весна скоро…
-Зря.
-Что опять?
-Зря весна.
Бутылка подходит к концу, болтающаяся на дне пена не породит Венеру, горячая бабья сиська как обычно достанется истошно визжащему младенцу, мне же будет велено идти на кухню натирать морковь. В школьные годы тертая морковка, посыпанная сахарным песком и сдобренная ложкой сметаны была пределом моих мечтаний, теперь же когда я с теркой в руках каждодневно горблюсь над миской, с тем чтобы мой ребенок получил должную порцию каротина, морковь стала для меня синонимом прозаичности.
Стертая вера, скрюченный быт. Байковая пижама, украшенная какими то совершенно чудовищными зелеными слониками и Ленкина ночнушка, заляпанная яблочным пюре и манной кашей.
…зря это все.
-Ах, ты мой маленький, ути - пути. Обосрался стервец? Ничего вот мама через часик прейдет, тебя перепеленает. Что? А, я зайчик не могу, устал папка, спать хочет. Ты, привыкай, привыкай, говно то небось не чужое - свое. Вижу что понимаешь…
В «Кулинарии» беру чекушку и бутерброд с котлетой. Встаю за пластиковый стол- грибок и начинаю пить. Приемник в рыгаловке настроен на «Милицейскую волну», о чем навязчивый диктор напоминает каждые 15 минут. Ленка наверное уже пришла с работы, сняла длинные сапоги в прихожей и начала названивать бабушке.
-Ну, как он?… ага… даже так. Кушал хорошо? А морковку ты ему давала? А головку пощупала? Да ничего, как у тебя то? Лекарства пьешь? Завтра зайду, у моего как раз отпуск, я его на хозяйство поставлю. Ага. Ну. Да по прежнему. Нет, что ты! Ладно, я вечером еще позвоню. Ага. Пока.
Допиваю до половины. Бутерброд нетронутым лежит на краю стола.
-Можно к вам?
Не дождавшись моего ответа, рядом вырисовывается фигура лысеющего брюнета в поношенной кожанке. Кофе с молоком, пирожное «Корзиночка» на бумажной салфетке. Быстро проглатывает сладкое, запив чуть теплым кофе и скорехонько уходит.
-Мудак, блядь.
По пути домой встречаю соседа, восторженно повествующего мне о фантастических победах «Локомотива», на предложение «остограмиться» отвечаю отказом.
Перед тем как зайти в подъезд еще пол часа сижу на скамейке.
Заботливые мамаши гортанным голосом сзывают своих чад в место постоянной дислокации семейной ячейки.
Нескончаемые:
-Саша!
-Петя!
-Валя!
-Антон!
-Заур!
-Саша!
Прикрыв уши ладонями посмотрел на носки своих нечищеных ботинок.
-У вас сигареты не найдется?
Залезаю рукой в карман, но вместо пачки «Арбатких» обнаруживаю внутри заплывший коркой жира бутерброд с котлетой, завернутый в салфетку.
-Извини, братан, чувствую сегодня самому придется стрелять.
…а ведь я в свое время даже в шахматы играл. И играл вполне сносно (и это без ложной скромности), даже разряд у меня имеется.
…зря это все.
Крепко сжав кулак, вижу как сквозь пальцы пробиваются канатики котлетного фарша и сырого хлебного мякиша.

*Сереге Спиртову посвящается