Глаза, эти глаза, еще мгновение назад налитые вековой ненавистью и злобой, в миг опустели. Теперь в этих карих глубоких глазах со скоростью пули менялись страх-ужас-непонимание-отказповеритьвпроисходящее-мольба-укор. Еще бы, подумал Паша, засовывая ствол автомата поглубже в рот черноволосому мужчине. Краем глаза Паша видел неясные силуэты своих бойцов - Леший, Гриб и Ушан, надежные парни, пожалуй, лучшие в его взводе. Сконцентрировать свой взгляд на них мешали водочные пары, обильно поднимающиеся из желудка и сносившие все барьеры на подступах к заповеди НЕ УБИЙ. Пацаны держали под прицелом жену и дочь этого пидора, который обстрелял их УАЗик, спрятал автомат и теперь непонимающе пялился на Пашу.
Где оружие, спокойно спросил Паша. Мужчина чтото замычал в ответ. Хммм, неудобно, бля, разговаривать со стволом во рту, усмехнулся Паша. Чё ты пиздишь? У тебя же руки маслом пахнут, только что оружие лапал, и на плече синяк! А ведь я его определенно где то видел! Бля, точно! Незадолго до подрыва на том фугасе в Черноречье, когда Ваську "Казака" складывали в цинк по частям, мы же проезжали мимо него! Он же, бля, еще улыбался и чтото говорил, за ревом двигателя не было слышно, что, но по губам явно читалось "ПАША". Вот сука!!! Пацаны, помните его? Это же он Казака подорвал, урод! Бойцы промолчали, Паша - командир, ему виднее.
Неожиданно мужчина попытался подняться с колен, одновременно перехватывая рукой ствол оружия. Паша, не задумываясь, нажал на курок. В интерьер убого обставленной комнаты добавился ярко-красный штрих. Так, бля, одним ёбаным моджахедом меньше! Девушка в углу комнаты забилась в истерике, женщина бросилась на Пашу с кулаками, чтото визжа и брызгая слюной, ее глаза были полны безумия. Паша заученно сделал шаг в сторону и встретил женщину коленом в грудь, визг оборвался, сменившись придушенным хрипом. Ярость уже вытеснила из Пашиного сознания все остальные чувства. Не видя ничего вокруг он остервенело бил лежащую женщину, ее голова моталась от ударов его сапога разбрызгивая кровь и сопли. В какой то момент ему показалось, что женщина шепчет - не надо, Паша. Бля, получай! Приклад во все времена был крепче человеческой головы, так и на этот раз. Взгляд Паши упал на девушку, ее трясло. Хули стоите, заорал он бойцам - ебите ее и сваливаем! Но они не двинулись - Паша командир, право первой брачной ночи непреложно. И он не заставил себя долго ждать. Разорвав на юной тоненькой девушке легкое летнее платьице, Паша с силой кинул ее на пол и принялся насиловать. Он насиловал весь этот ёбаный народ, который не хочет сдаваться, всех мужчин, которые мерзнут по горам и убивают его, Пашу, а он еще молод и хочет жить. Всех женщин, которые рожают детей десятками, чтоб мужчины уходили в горы, а женщины продолжали рожать. Вся его ненависть сосредоточилась в полутора десятках сантиметров его большого тяжелого тела. Кончив, Паша одним резким движением руки перерезал девчушке горло. Тяжело поднялся и подошел к столу, на нем стояла нехитрая закуска и бутылка водки. Налив стакан, он залпом выпил, дыхание перехватило и он зажмурился.
Перед глазами встала картина недавнего боя. Они попали в засаду в пригороде Грозного и пытались пробиться под защиту ближайших строений. Леший шел замыкающим, прикрывая их отход пулеметным огнем, во дворик небольшого грязно-серого домика с выбитыми рамами и полуразрушенной крышей они врывались уже без него - снайпер снес ему полголовы. Ушан, огрызаясь во все стороны короткими очередями, не смотрел под ноги, банальная растяжка возможно простояла здесь не один месяц, терпеливо поджидая его. Гриб умер уже в госпитале, куда каким то нечеловеческим усилием сумел дотащить его Паша.
Паша открыл глаза и посмотрел на ребят. В комнате никого не было. Вернее, не было живых. Паша тупо смотрел в мертвые глаза своего отца, все такие же карие и глубокие, его черные как смоль волосы были густо замазаны кровью и мозгами. Боковое зрение выхватило какое то движение, левая нога его четырнадцатилетней сестренки еще судорожно подрагивала. Смотреть на свою маму Паша не стал. Он закрыл глаза и вернулся в воспоминания, его рука нежно поглаживала цевье старого охотничьего ружья.


СЕРЕБРЯНЫЙ МУРАВЕЙ.