Жил был на свете адин хуятар, блять! Хуярил он сибе пиздатые и ни очинь криатифы, и слал их не удафф.ком, штоп читали их мудоебы разные, и писали ф каментах что он невьибенна харошый\галимый афтар! И фсе была пиздата, аш пака хуйня одна не случилась...

Шел как та этат хуятар па рынку в пизду пьяный, и сходу налител на бапку старую и зловонючую с барадавками...Бапка ебальникам оп землю стукнулассь, паднялась, и упиздила афтара нагой по калену (выше не дастала, карга старая!). А патом долга матирила, и молвила, что пиздец придет любому, кто напишет хуятору сему критику мудоебскую ф камментах на сайти том злоебучим... И что жить с сией хуетой афтару типерь долга, аш пака сам ни акачурицца.

Ну афтар нихуя не поверил бапке, паслан ее ф сраку, и похуярил дамой, криатифф сачинять. Долга ли коратка ль, но нахуярил он криатифф пра бапку этую злоебучаю, и паслал прямо на сайт тот падоначный.

А патом спать лег, не забывши проссаться перед этим. А па утру пахмелившись и прассавшись ищо рас, афтар включил свой кампьютер хуянув нагой па корпусу, и аткрыл сайт тот падоначный, штоп пачитать как иво криатифф фсе хвалять.

Пасматрел афтар, што камментаф ровна десять написана, но ни знал он, шо пизда тем всем каминтатарам пришла жесткая...

Первый фтыкатиль криатифф нахуй ни прочитавши захуярил пиздатейший каммент "Первый нахъ". Вазрадавался он сему нивъибенна, и папиздячил ф магазин бухла купить, чтоп атпразнавать сие сабытие...Но вернулся на хату к сибе он аж через восимь месяцеф физиатерапии жестокой, патамушо так сильна он радавался, што забыл пасматреть как паложена нелефа и напрафа перид дарогай, и ему трамфаем нахуй атрезало обе руки. А ище череп папалам раздрабила, штоп понял гат! Ели сабрали башку иво, и типерь желесная пластина на пол галавы будит защищать иво ат митиаритафф! А руки иму все рафно нахуй ни нушны были, толька спать мишали! Толька ф насу типерь кавыряцца ниудпна.. А тачнее нивасможна... И паттирацца тоше. Зато он типерь висде первый! Даже ф сбиркассе бес очереди прапускают!

А патом фтарой фтакатиль нахуярил, што у иго ката уши невьибенна длинные, и што мол эта ф натури, беспесды нахъ...Ему фсе верили, а он фсе рафно хуярил, штоп точна фсе знали, и даже не самнифалиссь! Вот толька ката у ниго небыла нихуя. А ис звирей толька тараканны, и те дикии суки. И фот заснул эттат фтыкатиль, думал фыспаться харашшо! Ан ниххуя, патамуша в уха иму ф начи заполс тарракан, и стал таптать там фнутри нежные нерфные акканчанния, штоп тот пакуфывкался ат боли, и фконец ахуефф ваткнул сибе ф ухо иголку неффибенных расмерафф. А паскольку саабражал ат боли он ф этат мамент мала, то праткнул сибе нахуй перепонку фместе с прочий очинь нушной для восприятия звукавых волн хуйней. А вот тарракана ни дастал, патаму шо тот смекнул спрятатся нахуй уже глубако ф иво галаффе...Так он и патирял саснание, а таракан фскори сам выпалз, не забыф астафить где-та там мешочек, ис каторафа эти гады ф паслетствии и фылупляюцца...Толька фтыкатиль про эта ни снал. А паскольку уха уше нахуй ни балела и даже слышать ни перестало, нихуя, к доктару он ни паперся, далбайоп...Зато зафел ката, и стал падвешифать иго наначь за уши на верефку для сушки билья...

У третиго же стаял хуй, но прочитафши криатив таго самава хуятара ни нашол там аписания таго, как он бапку ибал, посли таго, как ана еблом аб мастафую нафернулассь, а падрачить фсе равно хателась. Вот он и хуярнул незадействованой в процессе рукаблутстфа рукой, што тема йопли старой зловонючий бапы нихуйя ни раскрыта, и што мол хуйня эта, и ниибет, и афтар тоше гафнюк. А патом он пашол к деффке на сфиданье. И сфершилась, ибо засадилл он ей, патамушо страшная ана была, как смерть... Засадить та засаддил, а высунуть хуяку ни смог, патаму шо у бапы сударга приключилась, и сжались мандавлагалищьные мышцы, тем самым ни выпуская хуй нафолю. Бапа нерфная акасалась, и стала дергаться и крутицца как бешенная, ат чиго хуй у беднафа фтыкатиля гнулся ф непредусмотреных анатомией местах и в сафсем не предусмотриные стораны. Он сильна арал и брыкался, а бапа тоже брыкалась, и царапала иго нахтями. А патом случайно папала иму нехтем ф гласс, и тот вытик пряма на ийо лицо. А патом он резка выдирнул хуй, атарваши сибе и бапе кожу в местах для йопли. Залупа у него патом гнаилась, и ие пришлось ампутирафать, а гласс новый так и не вырасс. Типерь иво ни интирисуит епля, патаму шо у ниго на ние фобия...

Патом читфертый фтыкатиль написал што афтар муданг и иму следуит убить сибя нахуй, причем многоми спосабами сразу, так, штоп нафирняка. А патом он фышел ис падъесда, и на ниго епнулся сасет, кинувшийся ис акна патамуша он пасорился с женой. Сасету пависло больше. Он сламал толька хребет. А фтыкатиль сичас умаляит фрачей атключить иму нахуй исскуствинные лехкие. Патамушо наферно неприятна иму так дышать. Или проста очинь каприсный!

Пятый же фтыкатиль метка заметил, што криатиф вапщета гафно, да и афтар мудак, патамуша он, фтыкатиль, нихуя криатифф ни понял, а фдупляться была влом. Типерь хочишь не хочишь, а фдупляться иму нада, патамушо он занафа учит алфавит. Видна вадитель Камаса правила важдения плоха читал. Или проста расдуплятса ни хател, патаму ша пра еплю там ничего небыла!

Шестой фтыкатиль бес писды абьяфил, што афтару стоит пайти нахуй, патамуша он лох, и абъяснений эта ни требуит, т.к. фсем и так ясна. Витна он прафел целый соцапрос. Прафда патом иво ф падъесде отхуярили и укалоли восдухом какие-та наркаманы. Ани точна знали што он пидар, и тоше прафадили соцапрос (оба сказали "да")! И абъяснения не патребофалось. И жил он ище 8 сикунт, пака фосдух ни дашол до ифо галафы, закупориф нахуй артерии, штоб он ищо памучался ат боли...

Ситьмой фтыкатиль атличился аригинальнастью, и написал аш шеснаццать строчик с одинакафыми фразами, где он называл афтара долбайопам и советофал итти нахуй. И жутка васрадыфался он тому, што такой аригинальный, и кашдыи пол часа захадил на сайт этат падонский, и читал чужие камменты, и фсе больше радуясь, што он самый арыгинальный! И атнашды он так долга и усердна радафался, што не саметил, как на кухни у ниго по хуйзнаеткакой причине начался пажар. А кагда он атарвал свой фзглят ат манитора, то уше посна была, и съебаться черес дверь он ни мог! А какда агонь начал иго палить са фсех старон, он прыгнул исо кна, патамушо была иму гаряччо и ниприятна! А патом он лижал ф очериди на исскустфенные лехкие, каторые дастались болие весучиму фтыкатилю номир читыри.Но так и не дошдался...

Васьмой ше не задумафшись и ни дачитаффши чирканул ф каментах, что сием тфарением афтар вапще, гафнюк, решил павыепываться, и что он сука. Причем так он писал ф кашдам криатифе, ф каторам афтар не выставляет сибя полнейшем уебком. Но толька больше он так делать ни будит. Патаму шо он аднашды бухал с пацанами сирьесными, а ани напифшись расскасывали истории расные интиресныи друк-другу, некотарые прафдивые, некатарые нет... Но фсем похуй была, патамушо чем непрафдифей была история, там ана была писдатей и интересней. Аднака наш критик фсе никак ни унимался, и посли кашдой истории, где расскасчик как-та праяфлял сибя ни с хутшей стараны, кричал што эта фсе писдешь! И гафарил штоп тот не выепывался. Ф хуе-хуев пацанам надаел этат уебак, и ани его пасадили жопай на ношку стала! А сами прадолжили бухать и веселитса на стульях! А патом играли ф карты, и победифший получал права насадить фтыкатиля ищо на 5 см глупже путем нависания на иго плечи. Таперь этат фтыкатиль ходит с мешочкам на жопе, патамушо гафно ф нем не дершиться, а сразсу непраисфольна выходот наружу.

А дефятый фтыкатиль очинь любил подсырать афтараф расных, выискифая ашипки и ачепятки ф текстах ихних, и гофоря што ани далбайопы. Он стал перфым чилафекам ф мире, каторый умир ат тафо, што случайна снесенный ветрам листик бумаги паласнул иво краем па горлу и перересал иму сонную артерию.

Десятый ше фтыкатиль прачитал фниматильна криатифф, задумался, аценил ф галафе все. И ф камментах сказал, што иму ни панрафилась, патаму шо креатифф ни смишной, а иму нравяться смишныи. Сказал, патаму шо падумал, и аценил, и патамушо иму диствитильна нипанрафилась. Канешна он тоже умир патом, но намнога лехче, его всего лишь праткнула сорвавшаяся с крыши невъебенных расмерафф сасулька. Он даше и не пачуствавал боли...

Мараль же этай истории такафа: хуятарам па-пьяни нада паменьше кантактиравать с злоебучими бапками на басаре, а фтыкателям нада брать пример с десятого комментатара! И тагда вы умрете быстра и лихко!

Шоп вы все здохли!

Всегда рад вашей критике, Мари Хуан!