Одна женщина всю свою молодую жизнь прожила в деревне. А однажды, после того, как она плашмя упала в навоз, она яростно сдёрнула с себя платок и сказала: Всё! Хватить гнить в этой дыре - жизнь проходит, года уходят, старость грядёт, а я всё прозябаю в дерьме! Довольно!

И с этими словами она, с гордо поднятым подбородком, вошла в свою незамысловатую хибарку и стала собираться в путь-дорожку.

Был у той женщины свой маленький секрет, да не тот, что пизда, а совсем другой и в другом месте. Была у неё трещина в пятке. Реальная такая, словно щель в копилке. Туда то она и положила сотку баксаф, перед этим сложив её вдесятеро. И таким вот макаром она защитила себя от грабителей и воров, которые могли возникнуть в дороге, ведь путь в столицу предстоял неблизкий.

И вот, вот она - свобода!!! Поезд стучит - тук-тук, тук-тук, чай в стакане гремит ложкой, берёзы да ели, сосны да клёны! И так сладостно на душе, что аж петь хочиццо! А порой становилось страшно - ведь она никого там не знает! Одна-одинёшенька! Ну, ничего, прорвёмся!!!

Одна мечта была у той женщины - посмотреть на Комаровский рынок. Столько наслышана была, что в пизде свербело хоть одним глазком взглянуть! И вот она здесь!!! Приехала!!! Вау!!! Прилавки, толпы людей, милиционеры!!! Она подошла к мужику с картошкой (он ей понравился - большое доброе лицо, грустные глаза, простая причёска).

- Прывет! Па чом бульба (картошка)?
- Я те ща дам 'бульбу' сука деревенская, а ну поди сюда, - и с этими словами он втащил её за прилавок и затолкнул её под него. Затем он наклонился и сказал, - сиди тихо, сука, учись жизни. Она лишь молча кивнула. - Сейчас ты будешь сосать мой ху й, да так, что бы я всегда был под кайфом, но не кончал. Ты должна сосать, что бы я кончал аккурат после последнего клиента, но не раньше и не позже, поняла? Кивок. Хорошо. Я буду кормить тебя, если будешь пересасывать - буду на тебя ссать. Ночевать будешь у меня, адрес напишу позже. Домой со мной ездить не будешь - будешь ходить туда пешком, а живу я далеко. Всё понятно? Кивок. Хорошо. Давай.

Через несколько секунд он почувствовал, как его хуй попал в липкий тщедушный рот женщины, в жизни не видевшей мужской гениталии, даже на картинках. В тот день он кончил через шесть минут, и сразу же нассал женщине на голову.

В обед он кинул ей грязную картошку, перед этим предупредив - картошку ешь быстро, не чистя, а потом сразу возьмёшь у меня в рот. Кивок из-под стола. Быстро проглотив картофелину, и скрипя песком на зубах, она взяла в рот. А он стоял и блаженствовал - песчинки придавали минету некую витиеватую неповторимость ощущений!

Каждый день она с умилением трогала себя за тайник, радуясь своему маленькому секретику.
Так шли дни, недели, месяцы. Он приходил на рынок в 8 утра, становился за прилавок, под которым уже сидела она. Расстёгивал ширинку, и, продавая картошку, целый день балдел.

Ссал он на неё уже всё реже и реже - она почти научилась чувствовать его ритм, а вскоре он начал кончать аккурат с последним клиентом, вследствие чего перестал ссать на неё совсем. Кормил он ее, как и прежде - три раза в день кидал под прилавок сырую картошку, а иногда и полусгнившую морковку.

А она всё сидела под прилавком и втайне усмехалась - всё-таки у меня есть свой секретик, - и с этими словами она нежно поглаживала пятку с соткой баксов в ней…