- А как ты сошел с ума? - спросил меня сосед по палате - невысокий парень лет 25-27 на вид. От больничных стен его голос отражался гулким эхом.

- Я не сошел с ума, - ответил я, - Я просто вижу мир по-другому. Ты ведь, наверное, тоже не считаешь себя сумасшедшим?

- Конечно нет. Просто я употребляю термины принятые большинством.

- Большинство. Это вечная и самая главная проблема человечества. Мнение большинства всегда считается верным. Люди привыкли жить так, как принято большинством. Если большинство говорит, что сейчас самый модный писатель Иван Петров или Петр Иванов, то все будут читать Петрова и Иванова, даже если они пишут редкостное говно. Если большинство говорит, что сейчас модно смотреть мюзиклы, то все будут раскупать билеты, даже если актеры - полная бездарность. Никто не хочет отстать от большинства. Никто не хочет остаться позади. Есть, конечно, и те кто выступает против большинства: анархисты, панки, революционеры - люди разбивающие свои головы о безликую серую массу большинства. Иногда они побеждают и большинство сдается. Но эти люди не понимают, что победив большинство, они сами становятся им.
Я живу сам по себе - мне так интереснее. Пускай лучше я пойду по пути выбранному мной самим, чем другими. Пускай этот путь будет неправильным, но он будет моим. А человечество пускай дальше слушает большинство. Мнение, принятое большинством не может быть всегда правильным. Большинство - это люди. А людям свойственно ошибаться.

- И все же, когда ты стал видить мир по-другому? - вновь спросил меня сосед.

- Когда? Я так думаю, что в 15 лет, в Лондоне, в национальной Галерее. В те времена я был помешан на творчестве Ван Гога. Я прочитал несколько книжек о его картинах. Изучил технику его живописи, его биографию, его отношение к цвету.

Желтый, кстати, он считал цветом жизни.

И вот получилось так, что я поехал в Англию. В Галерее я подошел к вангоговским "Подсолнухам" и принялся рассматривать их так, как было написано в книжках. Тогда меня раздражали люди, которые ходили по музеям только для того, чтобы глянуть на картины, а потом хвастаться перед друзьми: "Прикинь, я "Мону Лизу" видел в оригинале" или "Ух ты! Васнецов! "Три богатыря!" Расскажу нашим на селе - не поверят!". Эти люди ничего не понимали в искусстве. Себя же я считал знатоком. Был ли я им? Конечно нет! Повешай в музее вместо оригинала хорошую подделку и я точно также бы пялился на нее, считая, что вижу натюрморт великого художника.
Но тогда я так не думал. Я простоял минут двадцать перед картиной. Пытался высмотреть все детали. Я представлял как Ван Гог окунает кисточку в желтую краску и проводит ей по полотну. И вдруг цвета как будто стали ярче. Картина, словно, засветилась. Мне показалось, что я бегу по бескрайнему полю, усеянному ярко-желтыми подсолнухами. С тех пор я стал видеть мир по-другому. Зеленый газон, синее небо, красный закат. Иногда я смотрю на вещи, а вижу что-то другое - какой-то другой мир. Я сам не нахожусь в нем - только вижу, а иногда даже слышу звуки этого мира.

- Я знаю о чем ты говоришь. Я довольно долго на ЛСД сидел. Поэтому теперь здесь и нахожусь. Сначала все нормально было. Галлюционации. Другие миры. Потом начались бэдтрипы - это когда видится всякая херня. Похуже любого фильма ужасов будет. И слишком реалистичная. А потом флэшбэки пошли. Представь - едешь ты по центру города на своей машине, и вдруг раз - ты уже не здесь - ты где-то в другом мире. Со мной и до сих пор такое бывает.

- Это когда ты так глаза закатываешь?

- Ага.

- Понятно. А у меня тоже самое и без всякого ЛСД. Я думаю ты меня должен понимать. Я вот тебе говорил, что меня люди раздражали, которые по музеям ходят, а сами в искусстве нихера не понимают. А знаешь кто меня сейчас раздражает? Критики, которые говорят: "Как правильно понимать живопись". Видеть картину так, как видел ее художник может только этот художник и больше никто другой. Остальные люди могут видеть в картинах что-то свое. Но уж никак нельзя учить: "Как правильно понимать живопись".
Я вот иногда задумываюсь: а может это они там все сумасшедшие, а мы наоборот - сверхлюди. А они в силу своей ограниченности не могут нас понять. Как бы то ни было, психом я себя не считаю - это точно.

Мой собеседник не слушал меня. Он откинулся на подушку и закатил глаза. Его больше не было в палате. Он бежал по по бескрайнему полю, усеянному ярко-желтыми подсолнухами.