Пограничник Баранов сидел на корточках недалеко от нейтральной полосы и внимательно принюхивался. Вот уже два месяца, как погибла его верная помощница, сторожевая собака, немецкая овчарка, по кличке Василиса. С Василисой Баранова связывали не только уставные отношения, были ещё и не уставные. Баранов любил Василису, так страстно и трепетно, как не любил не один мужчина самую красивую женщину, какую он только мог себе позволить. Десять долгих лет их любовь крепла день ото дня, переходя со временем в настоящие, дружеские отношения, которых сегодня практически не существует, теперь другое время. Баранов тяжело вздохнул. Да, любовь была взаимна. Василиса это тоже кажется, понимала. Она была необычайно предана Баранову. Сколько раз ей приходилось отказывать молоденьким кобелькам, ну, не понимают они, эти кобельки, что такое настоящая любовь, и Баранов ценил эту преданность. Сколько раз и ему приходилось отказывать поварихе Груне, чья неуёмная страсть была хорошо известна не только по эту сторону границы, но и по ту. Когда лебедино-верный Баранов проходил мимо виляющей бёдрами Груни, с демонстративно отстранённым лицом, Груня долго ещё вертела ему в след пальцем у своего виска, и делала другие, весьма вызывающие и красноречивые жесты, пытаясь оскорбить, унизить, вывести из себя верного пограничника. Эх, да разве может женщина понять, что такое настоящая любовь…

Своё призвание Баранов видел в охране Государственной границы, вот почему он неутомимо курсировал взад и вперед, вдоль нейтральной полосы, словно каток уминающий асфальт, и ему не было никакого дела до любвеобильной Груни, ведь рядом с ним неотступно находилась Василиса, ласково потераясь о ногу хозяина, облизывая протянутую руку или чего другое, по обстоятельствам, и они вместе защищали рубеж Родины. Такое удачное сочетание качеств: нежность, преданность, отличное выполнение служебных обязанностей, Баранов находил весьма удобным. И ночью в дозоре не так холодно и одиноко, и всегда рядом с тобой и друг и жена. Какая женщина будет, как дура сидеть с тобой и ждать когда появится шпион, да ещё в непогоду. Но главное достоинство Василисы, заключалось (по мнению Баранова), в том, что в отличие от женщин, она не болтала, а значит, и не докучала Баранову своими разговорами…

И вот пуля нарушителя-контробандиста, оборвала эту идиллию. Баранов, снова тяжело вздохнул. Но он успел очень многому научиться у Василисы. Освоил технику верхнего чутья, когда, привстав на цыпочки и вытянув нос как можно дальше, чтобы не ощущать собственный запах, ты позволяешь ветерку скользить по твоим влажным ноздрям, их, Баранову, приходилось постоянно облизывать, легко, в пол касания и тогда любой след, даже самый лёгкий, самый далёкий не ускользает от твоего внимания. Именно благодаря этой технике, Баранов уже после смерти Василисы задержал трёх нарушителей границы. Именно благодаря этой технике, он восемь раз пресекал вербовку Груни, отправляющуюся по зову своего слабого места на вражескую территорию. Наивная Груня считала, что все мужики одинаковы, и иностранным любовникам она необходимо только в одном качестве – обыкновенной женщины. Её это устраивало – там неплохо платили. Но как глубоко она заблуждалась в отношении столь щедрых платежей. Враг не дремал! Опытных шпионов привлекали вовсе не приветливые и ласковые половые губы Груни, а возможность иметь на той, т.е. на нашей, стороне, своего информатора и помощника. А легкомысленная и жадная до денег Груня не подозревала, что должна благодарить бескорыстного Баранова, за то, что он, столько раз, рискуя собственной жизнью, уберегал её от измены Родине. Что это именно он, обладающий таким и острым чутьём, умеющий одинаково хорошо видеть и ночью и днём, не боясь мирового скандала, проникал на вражескую территорию и после обычно непродолжительных стычек, действуя только зубами, возвращал на Родину напичканное, во время вербовки, империалистическими наркотиками, тело Груни. И делал это Баранов не только из патриотических чувств. Где-то там, в глубине души у него было отведено место и для Груни, только не мог, не мог он, при живой Василисе, дать себе слабину. Он ни разу не изменял Василисе, теперь же, когда Василисы не было, он оправдывал себя тем, что подчиняется так удачно складывающимся стечениям обстоятельств.

Сегодня он вынюхивал Груню. И когда она пойдёт на ту сторону границы, подгоняемая своим ненасытным желанием, он встретит её, он откроет своё сердце, умеющее так не по земному любить. Главное чтобы не подвело обоняние.

2003 год

Степан Ублюдков писатель-прозаик, философ, отьявленный негодяй