Сказка была доброй. Серый волк рвал и ебал. Красная шапочка сосала и
дрочила. Серый волк ебал красную шапочку, потому что ему нравилась ее
ибать, а красная шапочка боялась ему отказать, потому что у волка были
большие острые зубы, да и хуй был большой. Дровосеки ревновали красную
шапочку к волку. Они хотели ебать красную шапочку, а она не хотела,
потому что он были всегда пьяные и хуи были у них намного меньше чем у
волка. Тогда сказка стала злой. Дрововосеки сговорились, поймали волка
и убили его, содрали шкуру и сшили из нее шубу для красной шапочки.
Шапочка обиделась и ушла из сказочного леса.
Куда ушла? А она и не знала куда. Шла она шла, день шла, два шла. И
выходит на поляну. А на поляне теремок стоит. Да не просто теремок, а
какой-то не такой теремок. Не дерявынный, а каменный, черный весь, на
нем рисунок странный был и даже написано что-то было, но Шапочка не
умела читать и вобще никогда про письменность не слышала. Без окон.
Труба черная, из трубы клубы черного дыма. Села она, смотрит. Есть
что-то в этом. Таинственное. Мрачное. Завораживающее. Страшно ей
стало, а встать не может, на дым смотрит. Тут почувствовала она
тяжесть на плече, автоматом обернулась. А там ноги, то есть не просто
ноги, а ноги человека. Испугалась она. В обморок ибанулась, да
обосралась. Человек взял ее за длиную мощную косу, да к себе в теремок
потащил.
Очнулась Маша (красную шапочку Машей звали). С чувством того кто-то
добросовестно выебал ее в жопу. Ну похуй подумала она, невпервойбля.
Встала, осматриватся, поворачивая свою светлую головку из стороны в
сторону как птица какя-то. Большая стерильно белая комната. На всю
комнату только кровать, жесткая, черно черного цвета. И железный
черный стол. Все остальное белое. Еще две деревянные старинные двери.
Ну хуль сидеть то подумала она и открыла одну из них.
Он сидел к ней спиной. Абсолютно лысый череп. Синевато белый. Большая
мощная спина, с непропорционально маленькой головой. Он что-то писал,
склонившись над какими-то бумагами. Он медленно поворачивал голову.
Очень медленно. Вечно. Она увидела его лицо. На нем не было носа,
бровей, век, губ. У него были острые зубы как у волка, только они были
меньше, острее и плотнее стояли. Их было много, они не были закрыты
губами, потому что у него не было губ. А еще у него были глаза.
Черные, не было зрачков, ничего не было. Тьма, Она смотрела в глаза
она не могла не смотреть в глаза, они манили ее в его черный мир.
Она шла вперед. Она не чувствовала ни рук ни ног, она просто шла
вперед. Она не могла повернуть головы, но видела по сторонам. Она шла
ни одна. Шло очень много людей. Маша не умела считать, но людей было
очень много. Они были как зомби, они просто двигались вперед, их
движение были сумарными, каждый повторял движение другого и она вместе
и ними. Земля была белой, гладкой, как будто из пластика, красное небо
без облачка даже. А куда мы идем подумалось ей и тут она увидела
черный домик, совсем такой же как и на поляне, только сейчас она
поняла что рисунок на стене был свастикой, а написано было крематорий
"Рай Для Всех". Были открыты ворота, жар поглощал тела, а они шли, а
пламя их поглощало. Черный дым шел из трубы, он уходил вверх под
прямым углом в
кроваво красное небо...
Она очнулась у него на руках. Его глаза были забиты маленькими
достачками. Из под маленьких гвоздиков стекали тоненькие ручейки
черной крови. Он осторожно поставил ее на пол. На нем был белый
костюм, без пуговиц, без швов, просто белый костюм. Он протянул ей
руку. Белую руку идеальной формы с длинными костлявыми пальцами без
ногтей.
- Маззад - произнес он. У него был монотонный гробовой голос,
лишенный какой-либо интонации.
- Маша - с трудом выговорила она.
- Маша, сходи помойся, а то от тебя гавнецом попахивает - сказал он,
засмеявшись как-то по ебанутому. Она обосралась еще раз и засмеялась
тоже.
В ванной не было потолка, вода шла из ниоткуда. Она начала
подмываться и тут из стены вышел он. Маззад. На нем ничего не было. Он
был голый, на его теле не было совсем волос, его тело было гладкое,
противное, ни сосков, ни пупка, ни яиц, только большой хуй. Маша
открыла рот в ахуе, он приобнял ее, и всунул свои ледяное пальцы
внутрь нее. Будто две холдных змеи вошли в нее. Ей стало холодно,
противно, тошно, ее затрясло, в глазах потемнело.
- Неееееееееееееееееееееееееет - закричала она и вырвалась из его
объятий. Ее тошнило, она блевала.
- Гыыыыыыыыыыыыыыы - заржал Маззад - что не нравюсь тебе я? гыыыыы Я
знаю кое-кого кто тебе может понравится гыыыыыыыыы
Он исчез, дверь пропала, она оказалось в запертой в маленьком узком
помещении. Вода покраснела, она стала густой, соленой. Ее тошнило. Она
закрыла глаза и в отчаинии била кулаками в стены. Ее кулаки
разбивались в кровь об металлические стены. Через некоторое время она
почувствовала что ее руки утопают в чем-то мягком, склизком. Она
пыталась вытащить руки, но не могла. Она пыталась вырываться, но
склизкая масса не отпускала ее. Она открыла глаза, ее руки были в
стене из мяса. Мертвого разложившегося мяса, состоявшего из маленьких
трупов, еще неродившихся человеческих эмбрионов, стена смотрела на нее
сотней мутных, кровавых, гниющих мертвых глаз. Она начала кричать. Она
не знала сколько она кричала, пока не почувствовала чьи-то скользкие
руки на своих бедрах. Она повернула голову. Там был полуразложившийся
труп. С него тек гной, кожа покрыта волдырями. Она почувствовала как
его распухший хуй медленно входил в ее вагину, он начал ритмично
двигаться. Взад-вперед-взад-вперед, что-то хлюпало, это был звук
полужидкой, гниющей массы встречающийся с ее упругой попкой. Темп все
ускорялся, вскоре он остановился, но его распухший член остался в ее
недрах. Оторвался нахх гыыыыыыыыы. На смену ему пришел следующий, он
был огромен. Она чувствовала его губы на своей шее оставляющие за
собой шлейф из гниющий клочков плоти на ней. В тех местах где их тела
соприкасались, на его теле лопались сотни язв и холодный тягучий гной
тек по ее телу. Их были десятки, сотни. Один сменял другого, оставляя
свой хуй в ее пизде или жопе.

Продолжение следует...