Серым днем, когда ясно видишь,
Что умрешь, безусловно, навечно,
Прочирикает что-то на идиш
В черной шляпе приветливый встречный.

А за шляпою – строгий пастор
Томик держит в изящных пальцах.
Улыбнется с двусмысленной лаской
И помолится о страдальцах.

Следом поп – в золоченых ризах,
А вдогонку за ним – священник
Католический. Лед на карнизах
И в глазах. В ручках четки и требник.

Тошнотой заливает глотку,
Да уж, смерть безвозвратной будет,
Вгонят в тьму, как на дно – подлодку,
Если эти - по жизни судьи.

Если этим вот рожам открыты
Тайны вечного мирозданья.
А ты ходишь, дурак, небритым
С ежедневным телесным желаньем.
SeaW