Осенняя аллея щедро забросанная желтыми детьми городских деревьев тихо постанывает под студёными каплями осеннего дождя. Капли взбивают придорожную грязь, которая ложится темными крапинами на шерсть рыжих псов. Им холодно. Вечно голодные, с невозмутимым выражением окровавленных морд, псы лениво терзают грязные пелёнки, скрывающие тело младенца, так просто выброшенного на помойку вместе с пустыми бутылками.
В холодном утреннем тумане проявляется темное пятно старой суки, неторопливо приближающееся к рыжему скоплению. Псы тихо расходятся в стороны, освобождая дорогу вновь прибывшей. Это их мать. Мать пришла, чтобы забрать своих детей. Она испускает протяжный вой и вся стая прячется в туман, оставляя после себя то, что когда-то могло быть человеком…
Я подхожу ближе и мне нестерпимо хочется вырвать своё безнадежное сердце, чтобы перестать бояться. Вырвать это сраное безнадежное сердце и скормить его рыжим псам. Затем погрузиться в пустоту. Чтобы быть предельно честным с самим собой. Чтобы не реагировать на копошащуюся опарышами массу чувств, мешающую быть существом, наплевавшим на человеческую сущность . Отдаться ветру. Отдаться ветру до последней клеточки своего организма, чтобы разнесло клочками по закоулочкам. Вот именно таким образом…
И больше никогда не ковыряться в воспоминаниях...