Однажды, мне довелось попасть в почти безвыходную ситуацию.
Вместе со мной в той ситуации оказалось еще несколько человек. Когда мы уже совсем было впали в отчаянье, одна телка, видимо специально для разряжения обстановки, предложила каждому из нас, напоследок, поделиться о своих добрых делах. Мол, кто чего сделал хорошего в жизни и чем может похвастаться. И вот что нам рассказал один тип о своих делах:

…Этот добрый поступок я совершил, еще в юности – в период, моего ярого мафиозоненавистничества. Был у меня, некоторое время, такой период жизни. Очень меня злили, всякого рода бандиты своими понтами и поступками. И дело тут не в том, что я как-то пострадал от них или еще что. Нет. Все дело в идейных соображениях.
Как-то раз, сидя дома за парой-тройкой литров пива, зашел у нас с моим дедом разговор, о антикриминальной революции. Мы говорили, о потенциальной возможности существования некой организации, которая бы занималась борьбой с мафией и прочей подобной гадостью, не милицейскими методами – законом там и правами всякими, а их же, мафиозовским оружием – то есть непосредственно насилием и террором, как революционеры в конце 19 начале 20 веков.
А то ведь, что же это делается, все знают, кто в городе бандит, кто деньги у нас, честных граждан ворует и жить нам не дает, а сделать с ними не кто ни чего не может. Это же смешно. То есть грустно, очень грустно.
Тогда же, воодушевленно поговорив об этом, мы и решили создать такую организацию. Тот факт, что нас всего двое, ни сколько нас не напугал. Мы решили, что этого вполне достаточно, ведь в такое серьезное дело, кого попало не возьмёшь. Да и для того чтобы люди к нам потянулись, нужно было сперва, как-то шумно заявить о себе, чтоб все о нас заговорили.
А пока, надежнее все-таки малым числом. В конце концов, «Молодая гвардия» тоже не с толпы зародилась, а постепенно все у них складывалось. Да мы, на самом деле, не очень то и хотели набирать к себе людей. И тут не только дед был против новичков, но и я понимал, что это не вольно приведет к тому, что мы в конечном итоге сами превратимся, в нечто похожее на мафию. Потому нам хотелось, да и цель у нас была такая, чтобы люди сами, каждый в отдельности и в тоже время все разом, восстали бы против организованной преступности. И главное, перестали бы ее бояться.
Для себя же, в этой нелёгкой борьбе, мы выбрали роль неких демонстраторов народной силы – мстителей и палачей, если кто хочет. Ибо просто так вряд ли кто может найти в себе силы убить, какого-нибудь зарвавшегося быка. Это все-таки, чревато тюрьмой. А из-за таких подонков сидеть в тюрьме просто обидно и глупо.
И все же. Кто-то ведь должен это делать, причем показательно и по возможности безнаказанно. Дабы мафия знала, что сила против них есть, а нормальные люди знали, что они не одни, чтобы у них был пример того, как можно и нужно вести себя с распоясавшемся быдлом.
Вот, в общем, примерно в таком русле мы с дедом думали. Я не буду сейчас все рассказывать, ибо времени у нас мало, потому буду краток.
Cамое удивительное, как мне кажется, в этом деле было то, что на следующий день после того бухалова, весь этот пьяный базар подтвердился вполне трезвыми желаниями и намерениями. К тому же, мы подумали, что само по себе, это довольно нехуевое приключение. Да еще какое!!! Я тогда пацан еще совсем был и потому очень воодушевился такой перспективой. Экстрим такой меня сильно пёр – войнушки там всякие и прочее. Тем более в армию я не ходил – не навоевался. А деду, хотя он то, как раз в свое время навоевался в вдоволь, терять было нечего, старый уже был. Он сам так говорил:
- Напоследок, по-настоящему и во благо хорошего дела, пожить хочется.
То есть, в принципе, то чего мы в душе хотели, то и получалось.
И вот в тот день, когда нами окончательно было принято решение о начале такой вот контрмафиозной революции, мы, хорошо зная свою непостоянность, решили ради такого важного дела, сжечь мосты для отхода. Потому, вечером, выпив чекушку для храбрости, (как опыт подсказывает, это самый классный дозняк для подобных мероприятий) мы отправились на дело. Дед взял нож, я кастет, который еще будучи подростком, сам выплавил из свинца. Кастет этот я некогда не применял т.к. боялся убить, уж очень он получился тяжелый и добротный. Он валялся у меня без дела все эти годы, причем пару раз я чуть было, из предосторожности, не выкинул его. Думал заявятся ко мне менты, по какой-нибудь надобности, мало ли что в жизни бывает, найдут его и впаяют, как холодное оружие. Но это все в прошлом – хорошо, что не выкинул. Пригодился таки.
В общем, вооружившись столь нехитрым образом, мы отправились на дело.
Начать решили с одного известного нам обоим бандюги. Он жил в соседнем доме, и очень любил выставлять на показ свою крутость, свою принадлежность к избранным. Не раз я видел, как он со своими дружками и съемными телками шумно, с музыкой и громкими криками подъезжал к дому или наоборот уезжал. Конечно, он не занимал какой-то важный пост, среди своих дружбанов, но тем не менее был весьма известен в округе своими выебонами. А дед между прочим, всегда говорил, что понты, как и жадность, до добра не доводят. Что, в общем-то, и подтвердилось.
Мы недолго посовещались и приговорили его, - быть ему нашей первой жертвой.
Выступили мы уже ночью, около часа наверное было. На улице никого. Машина нашей жертвы стояла у подъезда и мы решили, что он дома. Номер его квартиры я не знал, только дом и подъезд. От незнания, что делать мы простояли на улице примерно с час, все мялись и пугались. Меня признаться даже трясло, как от холода, хотя на улице было довольно тепло. Вообще я не понимаю, что мы тогда там топтались, чего ждали? Ведь ночь была уже! Хуй знает.
Через некоторое время я спросил деда, страшно ли ему.
Он перестал топтаться и посмотрел мне в глаза:
- Страшно конечно, да только хуйли делать? Идти домой, пить водку и дальше рассуждать о том, как круто было бы гасить этих мудаков?
- Да уж гавно, – согласился я. – Но и ждать этого козла на улице тоже большого кайфа нет. Так можно и до утра простоять. Давай-ка, может хуйнём по его тачке кирпичом, да пойдем отсюда, а?
- Ну, давай хуйнём. – с грустью и как то разочарованно согласился мой дедок.
Мы принялись искать камень или что-нибудь подобное, но ни чего кроме бутылки из-под шампанского не нашли. Тоже не плохо, я вам скажу. Лобовуха на «форде» разлетелась тока так. Сразу же взвыла сигнализация. Порядком струхнув от этого воя, мы было бросились бежать, но тут вдруг услышали злобные маты, доносившиеся от куда-то сверху. Я задрал голову и увидел человека на балконе, примерно седьмого этажа. Свет из комнаты светил ему в спину, и он отчаянно жестикулировал руками. Я понял, что это он - тот тип, которого мы собирались казнить.
- Эй, гандоны, куда побежали? Стоять бля, один хуй догоню и повыебу нахуй. – и он скрылся в квартире.
Тут дед остановился, задумался на пару секунд и вдруг развернувшись процедил сквозь зубы:
- Беги козлик, беги, ща я тебе копытца-то пообломаю, - и забежал в подъезд.
Мне ни чего не оставалось, как взять себя в руки и последовать за ним. Я догнал его на лестничной площадке между первым и вторым этажами. Он махнул мне рукой, чтоб я остановился. Я замер. Сверху уже слышался топот бегущих людей. Стало ясно, что бежит не один, а как минимум, два человека. Я опять чуть было не щемонулся, но было уже поздно. Двое крупненьких парней, впрочем, не намного крупнее нас, появились на площадке. Один из них был тем самым, по чью душу мы пришли, а другой его друган –тоже бандюга. И знаете, что сделал тот, знакомый нам тип? Этот осёл спросил! У нас спросил!
- Бля пацаны, у меня машину ебнули. Вы не видели тут ни кого? – Он говорил и спускался к нам все ближе и ближе. А мы молчали, не зная, что ему ответить и что вообще делать.
- Нет, не видели, - наконец прохрипел дед.
- Эх бля, козлы, - толи в наш адрес, толи в адрес тех чуваков, которые ебнули его машину, то есть, всяко про нас, злобно произнес второй бычок.
Поговорив, таким образом с нами, они побежали дальше, но тут знакомый нам тип остановился, повернулся в нашу сторону и видимо сообразив наконец, сказал:
- Или это вы, бля?
Дедуля резко выкинул руку вперед. Я видел, как мелькнул нож и воткнулся в бок бандюгана. Тот громко ойкнул. Дальше я на них не смотрел, ибо отвлекся на второго типа. Он уже все понял, повернулся и собирался уже бежать по лестнице наверх, но я как-то автоматически и вовсе не сознательно ударил его кастетом вдогонку, куда-то в спину. Он споткнулся и упал. Я быстро вскочил одной нагой на ступеньку, а другой наступил ему на спину, прижимая к лестнице, и с криком: «Кто козлы?», со всего замаха несколько раз обрушил свой кастет–кувалду ему на затылок. Он совсем обмяк, только ноги его судорожно подергивались. Я обернулся. Дед сидел на корточках рядом с распростертым телом мафиозо и вытирал свой нож о его одежду.
- Твой готов? – он задрал голову вверх и посмотрел на меня. Казалось, он вообще не волнуется. После этих его слов, вдруг, замолкла сигнализация и вокруг воцарилась полная тишина. Момент жути! Я сглотнул и прохрипел:
- Кажись да.
- Мой точно готов, дай-ка, я твоего проверю. – Он быстро подбежал, оттолкнул меня в сторону и перевернул мафиозо на спину.
Лицо его было уже полностью залито кровью. Кости и зубы раздробились и теперь, кое-где торчали сквозь обильно кровоточащую кожу. Видимо он не хило постучался еблом о ступеньки. Да и череп я ему полностью размягчил. Впрочем, это было ясно и по ввалившемуся затылку.
- Ну, твой-то, тем более готов. Молодец Петруша. - Он с восхищением посмотрел на труп, потом на меня и повторил. – Молодец.
Дед чрезвычайно удивлял меня своим хладнокровием. У меня мелькнула мысль, что он, наконец, попал на свою родную стезю.
- Давай пошарим в карманах, может бабло есть?
- Давай, только быстро и валим отсюда.
И мы побежали. К счастью, по пути никого не встретили. Уже около своего дома подошли к ларьку и купили две бутылки портвейна. Взяли бы водки, но в ларьках ведь, ее тогда уже не продавали, а в магазин было стремно идти. Черт его знает, может, мы в крови перепачкались. Мозги у нас хоть и были в шоке, но работали как надо.
Зашли домой, сразу же плюхнулись на диван и выпили. Моя собака, сначала весело встретившая нас, теперь опустила хвост и опасливо обнюхивала дедовские штаны. Я наклонился и взглянул на них. Все его брюки были не то что забрызганы, а просто залиты кровью. Меня вырвало. Он взглянул туда же и сказал:
- Блядь, из-за этого гада штаны, почти новые, испортил. – затем хлопнул меня по спине и добавил, - ни чего Петруша такое бывает, не расстраивайся.
Так мы сидели рядышком, попивая партвешок. А я еще и поблевывал. Затем поснимали с себя всю верхнюю одежду и запихали в пакет.
Пили по полному стакану и залпом. Портвейн как всегда, был палевым и ужасно противным. Это отвлекло нас от прежних мыслей и вскоре мне полегчало. Дед взял дистанционку и включил телевизор. Там уже ни хрена не шло. Пришлось мне подняться и вставить кассету в видеомагнитофон. Всунул первое, что попалось под руку – оказалось «старые песни о главном, хуй его знает, какая часть». Так мы и сидели, молча, рядом с блевотиной, смотря телек и периодически прикладываясь к портвешку пока он не кончился. Собака, чувствуя неладное, тихо лежала в углу и поглядывала на нас периодически громко чавкая. А потом мы легли спать
Одежду выкинули только через день, так как думали, вдруг будут искать в мусорных контейнерах, какие-нибудь улики. Нож и кастет выбрасывать не стали, а просто хорошенечко помыли. Впрочем, тем ножом еду я уже не резал никогда…
Ну а теперь ваша очередь…