Кагда я служыл в армии, то мне пастаянно хотелось две вещи- ебацца и жрать.

Если со вторым что-то вымутить было еще возможным, то с первым ситуацыя сложилась хуевейшая, так как в увольнения с ночевкой нас в упор не отпускали, мотивируя это абстаятельство тем, что мол может бизвинно пострадать мирное насиление.

Но вот как та рас ко мне в часть очень издалека приехала моя матушка с братом. Они уехали в пятницу, а я напиздел ротному, что мол уезжают в ноч с субботы на васкресенье, типа надобно проводить и все такое. Тот согласился отпустить меня на ночь.

Учитывая то абстаятельство, что ровно за день до этава мы савершали невьебенный марш-брасок на 54 километра, в ходе которого сбились с курса и чють не заблудились из-за тово, что в рациях сели батарейки, отвецвенным за зарятку каторых был я, хуй бы меня куда отпустили. Но двухлитровая банка красной икры, накануне заботливо подсунутая ротному матушкой, сделала свае чорное дело.

В общем отпустили меня.

В увальнение я, кстати, рвался ниспраста.

Дело в том, что по пириписке я познакомился с адной местной симнацатилетней бабенкой. Она приежжала в часть па-выходным и привазила варенье и прочие вкуснасти, а я ее зажымал по углам и гаварил пошлые камплименты.
.
В субботу у ние как рас был день раждения, васимнацать исполнялось. Не мог жи я прапустить такое сабытие.

Кароче вечером субботы после вичерней паверки я покинул распалажэние части и сильно храмая (стер сибе ноги в крофь на этом ебучем марш-браске) направился в сторону паселка , где жыла юная прилестница.

Ни адна сабака не захотела меня падвести, так што пришлось протопать на хромых ногах еще километра три. Ни хуя, крылья любви куда хочешь домчат.

В общим захожу я к этай крале домой, а там виселье ужэ в полном разгаре. Как там в пестне поецца на типлаходе музыка играет, а я адна стаю на биригу.

Ужэ литр вотки эти скоты успели усосать без миня. Мало тово. Все грибы сажрали, сволочи. Сидят песдят, пиджаки гражданские.

Ладна-ладна, думаю. Вы у миня еще подскочите, грибоедовы хуевы. Сам же ррас- и к столу.

Хуле, мне, ваеннослужащиму срочной службы, ниизбалованому ничем, кроме дижурнава блюда Сечка С Салом там было где порезвицца. Мяско там хуяско, блинчики-хуинчики, пирашки, калбаса, сыр, в опщем, то што доктар праписал. Налител я на все это прадавольствинное виликалепие татаро-мангольским захватчиком и давай точить, как бабер. Шутка ли- 54 киламетра только вчира щитай прохуячил.

Но придварительно я канешна сабствиннаручна налил сибе полный стакан водчанской, падарвался, и пад нихитрый тост "Заприсутствующихздесьдам" лехко и непринужденно наебнул сразу весь.

Мамаша падруги слехка нахмурила брыли, но у миня была загатовлена лофкая отмазка.

- Штрафная.- сказал я и развел в стороны руками, дескать ничиво поделать не могу.

Выпалнив сваю главную миссию я самодовольно огляделся па старанам и просканировал публику на придмет паебаца.

Так, адна бландиночка. Ни хуя так, мой размерчик, но все жмецца к сваему новоявленному жинишку (а напрасно, рыба мая, напрасно), видимо не наиблись еще.

Так, втарая шатенка, чуть пахужей, но тожэ вроди давольно эротична. Я ее сразу представил в ниглижэ и придставленная картинка мне панравилась. Пришла со сваим бойфрендом- тощим валасатым миталлистом, но не виснит нихуя на нем как глупая бландинка, а вместо этого пастреливает глазенками пирманентно в маю сторону. Окей, тут можно парыбачить.

Ну и третья собствинно хозяйка. Похуже будет, чем те две, да и жарил я ее уже как-та рас. Пряма в части, на КПП. Хотя хули мне залупаца- бери пока дают.

Кроме этава еще матушка имининицы и какая-то плимянница што ли лет дисити.
(плимянница патом втиш от мамашы подливала себе шампанскава в стакан, но аб этом никаму не слова)

И понеслось виселье. После еще одново стакана беленькой и трех кило сожранной закуски я настроился на миралюбивый лад. Начал заигрывать с девачками, пиздеть за армию с мужыками. Справацыровал танцы, висилился, шутил, умничал. Как там в той старой рикламе -масковскому гарадскому банку он наиболее симпатичен.

Дальнейшее помню смутно, так как, по моему, какой-то скот падсунул мне третий стакан с огненной вадой. Помню долго заяснял женишку, штобы тот бросал маяца хуйней, а пиздовал вместа этава служить в вааружонные силы, а с металлистом тер за хэви метал.

Он мне
-Металлика

Я ему

- Напалм деад.

Он мне

- Энтракс

я ему

- Кэннибал корпс

вместе

- Каррозия металла!

Ацкий аборт, пад наркозом пытки сади-изм, сади-изм.
Ночи кошмар, ужасы по видео сади-изм, сади-изм
Ат-дай мне на съеденье кра-вавый эмбрион
Труп из преис-подней ка-шмар в ба-льнице мор
Нар-коз идет па трупам мы встретим-ся в адуу
С кров-авым эмбрионом за-резанным в гра-буу

Ну и в том жэ духе вся терка. А потом канешна паенеслаась:

- Ну брателла ты силен я тебя уважаю. Давайка хлопнем еще по адной.

Потом мы все вместе где-то шароебились, катались на каком-то военном бобике, причем все были в сосиску трезвые, так что вела машыну в первый рас в жызни севшая за руль именинница, каторая чють весь этот балаган не утопила в озере к свиньям сабачьим.

Чо дальше было нихуя не помню, пьяный был.

В общем в итоге оказались мы дома апять. Бландиночка с жэнишком свалили куд-ато ну да и хуй сними с младажонами, как говорица я на память оставлю тваи сигареты.

Астальных разлажили спать. Квартира двухкомнатная, хрущовка.

Праснулся я среди ночи по поводу малой нужды на каком-то матрасике распаложенном на палу в зале. Синий еще песдетс. Не матрасик синий, я.

Отлил, вазвращаюсь, не спица че-та нихуя.

Дайка думаю разведаю, кто там на диване притулился. В комнате темно как у Тайсона в жопе, так я на сикунду включил начничок, штобы сариентироваца.

Оппачки, сюрпрайз! Девка, причем одна. У именинницы волосы кароткие- значит падруга миталлиста. А сам миталлист съебался походу.

А -за-ак-ном. Па-ни-маеш весна за акном.

В общем мой неизбалованный палавыми связями хуишко моментально принял баевую стойку "змея в тени орла".

Я каварно падкрался к дивану и присел на иво, дивана, краешек. Начил гладить волосы, плечи, все дела. Делал я видимо все правильно, патамушта вскоре мне ответили взаимностью и начали гладить меня.

Ништяк,- падумал я - щас присуну.

У падруги металлиста оказались праблемы с грудью. То есть нет груди- есть проблема.

Ну да и по хуй,- подумал я. Мы не гордые, претопчемся как-нибудь.

Продолжаю пальпацию, нижэ, нижэ, а там…..

Хуй! Настоящий жывой хуй!

АХТУУНГ!!!!!!!! ТРАНСВЕСТИТ!!!

Тут я канешна мог бы спиздеть, что мол каак въебу подлому трансвеститу па рагам!

Но все было ни хуя не так. Я ОЧЕНЬ резво, прама как кенгуру джэк спрыгнул с дивана и пазорно съебался на карачках на свой матрасик.

- Ты куда?- раздался томный голос с дивана.

- Идинахуй!- буркнул я под нос и притих.

Сон как рукой сняло. Надо жэ, такая баба симпотная, а трансвеститом гнусным аказалась, вот бля, какие бывают в жызни огорченья.

Полежал я так в тимнате еще с полчасика. Сон не шол, хуле, не шутка, чуть-чуть не опедорасился. На валаске, бля был, на валаске.

Я лежал и пьяно размышлял о бренности всиво ссущево.

Через некоторое время трансвестит засопел, а меня осенила гиниальная идея.

Имининница ведь есть еще в саседней комнате! В такую темень-то к ней лихко прокрастьца и пользуясь случаем пиридать привет.

Мысль об этом чризвычайно вазбудила меня. Я поднялся с матрасика и на цыпачках направился в саседнюю комнату.

Шол я очень осторожно, так как где-то в дебрях комнаты спряталась злавещая змея- мамаша имининницы.

Первым делом я дабрался до пружынной кравати. От кравати разнасился мощщный храп.

Такой ацкий храп могло издавать только очень бальшое жывотное.

Ага, падумал я, тут миня не наебеш, хуй на ландыш не похож. Это мамаша, к гадалке не ходи.

Хуле, задача упростилась да нивазможности.

Ликуя, я сделал ищо адин шаг, но вдрук на кавото наступил. Этот кто-то незамидлительно заорал во все свае диситилетнее горло.

- А-а-а! Бля!

Племянница, ебать ее сусликом.

От ниажыданности я не придумал ничиво лучшево, чем залезть под письминый стол и притаицца там ни жыф ни мертф.

Вопли плимянницы разбудили Мамашу.

- Катенька, что случилось?- сонно спросила она.

- Баб Вера,- на меня кто-то только что наступил.- пискнула юная стукачка.

Я бля замер пад столом как бронзовая статуэтка. Если мамаша дагадаеца включить свет, мне будет ОЧЕНь трудно обьиснить, что я тут собствинно делаю.

Однако обошлось.

- Это тебе показалось, дитя мое. Или приснилось, что впрочем однохуйственно.- сказала мамаша и тут же снова начала давить храпака.

Просидел я под столом минут наверное дваццать. Ждал когда засопит девчушка.

Потом вылез из своево укрытия и….

Вернулся на матрасик? Хуй вы угадали!

Не такоф ефрейтор Ренсонов, чтоб так вот запросто сдавацца. Когда его ведет палавой инстинкт, для ниво нет приград.

Я стал продвигаца в глубь комнаты к дивану-раскладушке. На ней па всем раскладам должна была спать имининница.

Лофко обогнуф спящую на полу плимянницу я добрался таки до цэли.

Что за хуйня? На кравати лежало два чилавека!

Ай да миталлист, ай да Казанова! падумал я. Вот ведь лафкач какой, даром что в армии не служыл.

Аднако приглядефшись (а начинало ужэ патихоньку ссвитать), я понял, што никакой это не миталллист, а самая, што ни на есть ево падруга.

Значит там в зале- миталлист!- осознал я. -Песдеееетс…

Ладна я ево с бабой пирипутал тощево да волосатово, но меня, девяностокилограммового лысово небритово мужлана перепутать с бабцом? Не верю!

Пидарок одназначно, миталлистик-то.- подумал я

Чуть в гавно не вляпался.

С другой стараны трансвистит-это па моему ищо хуже.

Мой мир снова обрел равнавесие и я палез на середину дивана, аккурат между имининницей и металлопадругой. Я был пьян, хател ебацца и мне было на все паебать.

Абняв падружку миталлиста, я начал ее звески ласкать. Та вскоре проснулась и начала ласкать миня в ответку, даже опустилась внис и децел пососала. Тут самнений быть уже не магло- миня она ни с кем не перепутала.

Ну наконец-то, сийчас поебусь!- вазликовал я.

И вот когда я уже канкретно прицелился присунуть, на маю спину властно легла девичья рука.

- Ренат, ты ничего не перепутал?- тихо спросила именинница (а это была именно она)

Тут я реско решил включить лунатика.

- Где я?- спросил я голосом мамонтенка каторый патерял маму. -Кто это? Где моя кровать?

Имининница заботливо правадила меня до кравати, шипнуф па дароге "Ну и козел же ты, Ренат"

Так я снова аказался на матрасике. Впрочем, долго я на нем не пралежал,так как мне вдрук стало стыдно перид гастеприимными хозяевами, паэтому я съебался из квартиры на час раньше положенново и, прежде чем дабраться до части, еще погулял по пустынному паселку.

С тех пор больше я этих людей никагда не видел.

А металл слушать пиристал, патамушто это музыка для педоразов.