Когда я приеду в Москву
Из невских любимых туманов,
В московских дымов синеву
Войду где-то возле Басманной.
И чтоб приноровить свой шаг
К потоку, шагаю я с краю
В Москве никогда не спешат,
В Москве на бегу умирают.

Остался последний жетон. Я набрал номер и сказал: “Елена Николаевна, я уезжаю. Все, Никитке привет. Не скучайте. Постараюсь почаще звонить и писать.”
Далекий восьмидесятый. Приезд на Московский. Холод собачий. Очень хочется в туалет. Мама зовет идти дальше.
- Милый, нам еще на метро и до проспекта Ветеранов.
- Мам, я хочу в туалет!
- Потерпи, скоро приедем.
Лето 2000. Жара перемежается с холодом. Питер, отчего ж ты меня не взлюбил так? Откуда такая неприязнь? Почему ты в Спасе-на-Крови показываешь моего Ангела-Хранителя, а потом гонишь? Где справедливость? Почему так?
Она просит остановиться и передохнуть, зная, что впереди еще несколько часов гуляний. Может и на экскурсию прорвемся. Хотя вряд ли. Денег в обрез. Придется до Петродворца пилить на электричке. Зачем ты взяла обувь на каблуках?
Тринадцать лет. Магнитофон “Весна”. Начинаю засыпать и чувствую, что слова его для меня ничего не значат. Лишь позже я начал осознавать эту поэзию. Папа принес эту кассету совсем недавно и я вновь и вновь прослушиваю ее. Красивые переборы гитары для меня не звучат, пустяк. Слов не слышу и смысла тоже. Одна ерунда. Почему, Питер, ты не пускаешь меня к себе? И почему Дольский так недоступен?
Невский, время отъезда. Полусонный бреду со своею болью и любовью. Скоротать время не удается. Его слишком много. Опять не ко двору. Менты забирают впереди бредущего паренька. Явно перебрал. Жалко, что отберут хороший плеер и еще добавят с ноги. Конечно, если будет оказывать сопротивление.
Ксения Петербужская. Как много ты мне сказала. Долго я шел к этому месту и ждал. Ждал ответы на свои вопросы. Холодно-то как. Опять дождь пошел. Куча народу, однако, все же пройти три раза вокруг удается. Хочется любви. И…
Чувствовал, что вот-вот и пойму Дольского. А пришел к непониманию. Пришел к его грустным, мудрым глазам. Больше всего вами любимые каналы Питера теперь недешевы и забыты. Но не стоит расстраиваться. Все не вечно.
Художник около Пушкинского.
- А как вы хорошо знаете его стихи!
- Да, что вы. Я всего лишь дилетант. Так папа приучил с детства.
- Вы хорошо их читаете. Знаете, я ведь дружу с ним. Правда, совсем недолго. Но знаю его семью достаточно хорошо.
Ему нужно денег, но у меня их нету. Нету и все.
Любовь. Я никогда не забуду те часы, которые я провела с тобой в Петербурге…
Гремят трамваи на Суворовском, опять грустно и холодно. Когда же ты примешь меня, любимый город? Я истосковался по тебе. Хотя и понимаю, что нам никогда не быть вместе. Прости…