Авторы приносят извинения читателям этого рассказа за долгий перерыв, вызванный затянувшейся командировкой в Краснодарский край, и в надежде не растерять и без того немногочисленную аудиторию продолжают повествование.

часть 1
часть 2
часть 3

Женщинки, пришедшие вместе с Евпатием и Иваном, были, по словам путешественников, подобраны ими в жилище той самой девушки из музея, на которую, собственно, и был совершён дерзкий побег, и имели с ней, как и следовало предполагать, портретное сходство. Тут обязательно надо сказать, что сам факт обнаружения жизни на другом человеке Васю несказанно обрадовал, поскольку доказывал, что не один он такой во вселенной, - по сему Василий вознамерился особу ту отыскать, но, не зная пока как именно, решил всё временно пустить на самотёк. Не станем докучать читателям подробным описанием приключений дезертиров, скажем только, что путь, длиной в одну троллейбусную остановку, проделали они на перекладных за трое суток, при том, что где-то в середине маршрута встретили блудных Василичей, сбежавших на описанную нами выше статую Чиччолины, успели с ними нажрацца, подрацца и снова растеряцца.

Что же касается непосредственно дам, то оказались они не очень-то разговорчивыми, другими словами, всё время нагло молчали, хихикая, строя глазки и вообще проститутничая. Вот и сейчас, когда Вася, выстроив обеих у себя на столе, пытался выудить из них хоть слово, а хоть и пол, сучки не говорили ничего, будто говорить и вовсе не умели. Евпатий, всякий раз видя такую педерастию, терпение терял моментально и нет-нет да и ебошил обеих дам с кулачка в табло по разику - выпучив глаза и раскидав слюней на пол-комнаты, дамы в такие моменты, казалось, приобретали разумный вид и были готовы к продуктивному общению, но нирвана обычно длилась недолго и, впучив глазки обратно, дуры начинали их строить по-новой.

Девок, сначала за глаза, а потом и в глаза, Василичи называли Клавами. Оказались Клавы весёлыми нимфоманками. Несмотря на то, что было их всего две на две тыщщи Василичей, ебацца они хотели постоянно, всё больше отпугивая от себя таким образом маленьких мужичков. В конце-концов, переключившись обратно на порнуху и футбол, Василичи девок забросили - те, в свою очередь, медленно, но верно одичали. К и так не особенно приятным ароматам васиной комнаты присовокупился теперь и запах тухловатых морепродуктов.

Поначалу Василичи, изнемогая от половых излишеств, пытались дам игнорировать, но когда те взяли моду отсекать по углам кого-нибудь одного и, хихикая, заёбывать беднягу до предынфарктного состояния, Василичи стали прятацца. Ховались они, надо сказать, изящно - то и дело, отправившись в туалет или на кухню, Вася обнаруживал где-нибудь под ободком унитаза или в сахарнице спящих валетом Василичей, для которых дом родной-ковёр стал теперь недосягаем. Там орудовали Клавы.

Одной из первой их жертв оказался самый чувствительный из Василичей - Менделей. Не выдержав такого над собой надругательства, он предпринял попытку самоубийства, съев в одно жало целое колесо циклодола, предусмотрительно оставленное для Васи давешним доктором. На счастье, Менделей не скончался, вместо этого бедняга стал видеть сквозь стены, у него повыпадали все волосы и зубы, а в районе лысины образовалось непонятное ядовито-зелёное свечение - что, во-первых, лишь усугубило его уязвимость для ночных насильниц, а, во-вторых, по странной кармической иронии, придало Менделею Василичу почти внешнее сходство с каким-нибудь радиоактивным элементом таблицы своего полутёзки Дмитрия Иваныча.

Вася, несколько озадаченный таким неожиданным поворотом дел, сначала с решением медлил, но когда по ночам он перестал спать из-за тоненьких, явно истеричных завываний ненасытных, голодных до мужского тела Клав, сообразил, что пора что-то менять. Правда когда он это понял, Клав уже было не поймать. Василичи тоже перешли на партизанский образ жизни, и обнаруживали себя лишь по надобности. Так, например, глубокой ночью Васю разбудил исхудавший от нервов Евпатий и, то и дело воровато оглядываясь, стал нашёптывать Васе в нос, што мол надо от баб этих безумных избавляцца. Хотел добавить что-то ещё, но, вдруг заметив нарисовавшихся ниоткуда на васиной подушке амазонок, взвизгнул с перепугу и потерял сознание. Васе ещё пол-ночи пришлось отбивать тело сынка от умалишённых проституток.

Решение проблемы пришло само собой, когда ошалелые бляди стали заглядывацца и на Васю. Поначалу он не знал, как реагировать на постоянно дежурившие у его подушки две пары голодных глаз, но, проснувшись однажды утром и обнаружив на своём хую двух нимфоманок, пытавшихся с разбегу напрыгнуть причинным местом на васину вяло лежащую балду, он понял что хуету эту нездоровую пора пресечь. Не успела эта мысль придти Васе в голову, как он тут же оказался укушен в самую залупу (устав, видимо, брать разбег, девки в отчаянии принялись растопыривать ротики и по-очереди примеривацца к васиному инструменту в надежде удовлетвориться хотя бы орально).

Тут же изловив одичавших Клав, Вася, находящийся в состоянии аффекта, хотел было мерзавок удушить дихлофосом, как мандавошек, но, помятуя о том, что они, может быть, его единственная ниточка к девушке из музея, которая, как оказалось, делила с Васей одинаковую тайну, наш герой остыл и поместил обеих в спичечный коробок. Полный решимости немедленно отыскать их хозяйку Вася пол-дня потратил на поиски Евпатия, от которого хотел узнать примерную дорогу до дома девушки. Евпатий был отловлен на антресоли, оказался неадекватно синим и на все расспросы, не в силах собрать воедино междометийные звуки из собственного чрева, ничего вразумительного не ответил, а только лишь смачно рыгнул и, срезонировав, приземлился на сраку. Васе в очередной раз подумалось, что он до сих пор понятия не имеет, окуда эти засранцы берут спиртное.

(Продолжение следует…)