Не, ну я не делю людей по национальному признаку.И тем более по тому, в каком городе кто живёт.

Но есть такой славный городишко, который я всё же не очень люблю.Особенно его жителей.

Они такие, бля:На первый взгляд вроде ничего.Но это пока близко не узнаешь.

Еду я с приятелем с Югов в поезде.Сидим, пиздим, пивко-хуйко потягиваем.Поезд идёт в Москву.Мы там должны пересесть и доколдыбать до Питера.

Куря в тамбуре, вижу двух чувих.Ничего такие.Загорелые, сиськастые, поглядывают кокетливо.Намекают взглядом на соитие, короче:

Ну я там павлином заходил, тоже кокетствовать начал. Разговор завёл,туда-сюда, мол поебаться не интересуетесь? Ну не так конечно сказал, а в интелегентной форме.Чайку может, говорю изопьём, всё такое:

Обрадовались девки. Давай, говорят, отчего бы и нет.

Короче, они к нам в купе путём обмена переехали.Тётки-супер.Весёлые и не душные.

Не-е:Всё культурно было.В том смысле, что никаких тындер-пындеров не устраивали. Мы дулись в карты и трепались о том-о сём.Ни капли в рот, ни сантиметра в жопу,как говорится. Они оказались врачами.Одна-акушер, другая-гинеколог.Москвички, бля.Коренные.А мы с друганом в Питере в тот период заканчивали медицинские институты.Так что было о чём попиздеть.

Расставание в Москве было долгим и трогательным.Рассовывание телефонов по карманам, поцелуйчики на память, всё как надо, словом.

Потом созванивались, усюсюкали друг-другу в телефонные трубки.

Доусюсюкались нахуй:

Пригласили они на Новый Год меня.И корефана моего тоже пригласили.Но он, сучок херов, как жопой чуял:Не поеду, говорит, и тебе не рекомендую.

А я глумился над ним, и говорил, что он ссыкун и импотент.

Ну я собрался, напидорился, купил дублёнку распиздатую,и 29 декабря ранним утром проснулся в столице.

Конечно, я хотел ебстись.Не то, чтобы уж очень, но во всяком случае, не отказался бы.

Встречает меня одна из них у метро. И первое,что я слышу после обоюдных приветсвий, это грустную историю про какого-то хуилу, которого она любит, а вчера с ним посралась.И всё так в красках, живенько так.Мол, и сердце у неё щемит, и аппетит пропал, и проблемы со стулом начались.

Ну, думаю, нахуя я сюда приехал? Дрочить и дома в ванной можно.Даже лучше.Привычней как-то:

Короче, живём мы с ней одни в квартире, попиваем водчёнку ежевечерне, рассуждаем на умные темы.А ебаться я не лезу! Она же друго любит.И рассказала мне о нём.Спрашивается, зачем?А за тем, что бы я к ней не приставал и дежал себя в руках.

Так я рассуждал, пропадая в ванной два-три раза в день.Там-то я как-раз и держал себя в руках. В прямом смысле.

Мы за два дня сходили в театр, в Макдональдс, ещё куда-то:Проебли кучу моих денег.В отношениях вдруг начал появляться едва заметный напряг.

31-го, предварительно разогнавшись дома, мы поехали ко второй подруге, встречать Новый Год.

Вот тут-то всё и началось.

Бабы долго о чём-то пиздели на кухне, не пуская меня к себе.Бой курантов я встретил в гордом одиночестве.Где-то пол-первого они,наконец, вышли, сели за стол и тут я понял, что меня просто НЕТ.

Я не красна девица и не нуждаюсь в повышенном внимании.Но когда ты спрашиваешь, <а что там у вас в этой тарелке за салат>, или <чего вам налить, девчёнки>, а на тебя нет вообще никакй реакции, это начинает чисто заябывать через какое-то время.

Вобщем, я стал сам себе наливать, чё-то там шутить, смеятся над собственными шутками.Но рамок приличия не переходил.

Наступилу такое похуистичное опьянение. Мне уже и девки-то не нужны, и так заебательски:Они ходили гулять куда-то, потом возвращались, я уже не обращал на них никакого внимания.

Часам к шести утра вижу, начали собираться.Ну я и говорю, мол, Ира, попиздовали домой.А она мне грустно так отвечает: <А ты вообще, ехал бы к себе в Питер нахуй:>

Тут я слегонца дался диву. Думаю, шутки шутит.

Дорога да её дома была мрачной и скорбной.Вторая девка тоже поехала зачем-то.Я плёлся за ними, как насравший в тапки кот.

Дома я уточнил на всякий случай, правильно-ли я понял, что должен съёбыват? Они радостно закивали в ответ. Правильно, говорят, попутного ветра в горбатую спину. А эта, у которой я жил, говорит мне:

-Ответь мне на один вопрос.Ты вообще, ЗАЧЕМ приезжал?

Ну, говорю, так чиста, обстановку сменить:

Ну-ну, говорит, тебе десять минут на сборы и можешь сделать два телефонных звонка.

Я ,как наскипидаренный индюк, заметался по квартире, собирая монатки и куда-то звоня.Но кто возьмёт трубку первого января в семь утра?Идиотов-то нет:

Тут ещё важно отметить такой ма-а-аленький нюанс.

Из всех бумажек, что были у меня в кармане, ценность представлял только обратный билет на третье января.Самый дешёвый из всех возможных, на какой-то задроченный сидячий поезд. И всё. Денег у меня уже небыло. Практически. Ну, рублей двадцать пять от силы. Всё на них потратил.

Уходя я вежливо попрощался, пожелал им успехов в Новом Году, извинился, и нагло взяв из холодильника бутылку водки, вышел на лестницу.

Спускаясь вниз, я был на девяносто девять процентов убеждён, что меня окликнут и вернут.Ну, думаю, я ещё поломаюсь сначала.

Я в корне ошибся. Меня никто не догнал, и я вышел в незнакомый город без денег и надежд.Мрачно бредя до метро и прихлёбывая водку, я пытался составить хоть какой-то план действий. Было ясно, что в случае сдачи билета, на другой мне уже не хватит. Домой не позвонить, пожрать не купить, хуйня полная и попадалово конкретное.

Все попытки допиздеться с проводниками потерпели фиаско.К четырём часам дня я отчётливо увидел в сантиметре от лица костлявую руку Великого Голода.

А всё-таки от жажды смерть гораздо мучительнее.

Так рассуждал я, задумчиво прожёвывая грязный городской снег.

Оставался один выход:сдаться властям.

Но уже подойдя к ментовскому пикету, я вдруг сообразил, что менты явно захотят выяснить, что я делал в Москве.И свяжуться с этими ведьмами в человеческом обличии.А я хуй его знает, чего они могут про меня наплести.

Всё, выхода небыло, и я начал всерьёз обдумывать вариант сбора милости у сердобольных москвичей.

Я начал подходить к случайным прохожим и сбивчато просить подкинуть рублик-другой на билет до дома. Но на все мои жалобные блеяния, люди только косились на мою новую дублёнку и испуганно шарахались в сторону.

К одиннадцати вечера жрать и спать хотелось больше, чем дышать. Уже приближаясь к состоянию голодного обморока, я, не соображая, что делаю, сдал билет на третье число и купил себе два вонючих пирожка. Кровожадно сожрав их, я пошатываясь поплёлся вдоль стоящего поезда, тоскливо глядя на сытых и довольных граждан, загружающихся в вагоны.

Стрельнув сигарету у какого-то проводника, я слабым голосом стал заискивающе спрашивать, за сколько можно-бы договориться дохуярить до Питера, сидя, например, в тамбуре.Или меджу вагонами.Или на крыше, как ковбой из вестерна.Тот задумчиво покуривая спросил, а сколько у мня есть?

Я показал.

Поехали, говорит, чувачёк. Будешь полы пидорить.

-Да хоть отсасывать- радостно подумал я.

Когда в Питере я вышел на перрон, было ощущение, что я удачно пережил блокаду.

Я рассказал эту историю своей знакомой.Она спросила:

-Так вы жили несколько дней одни в квартире?

-Да-отвечаю--именно так:

-И бухали вместе??

-Бухали:

-И ты не приставал к ней???!!!

-Нет-говорю-не приставал

-Я бы тебя тоже выгнала!!-был ответ

Короче, пацаны и девчёнки. Остерегайтесь жителей столицы. Они свирепы и

коварны, как нильские крокодилы.

А Новый Нод ваще надо отмечать дома.