- Хорошая баба та у которой сраку не обхватить и не измерить! - любил говарить Иван Пантелеевич, мой старый товарищ.

Этот Иван Пантелеевич был большой дамский угодник, донжуан если угодно. Очень он любил женскую натуру и все что с ней связано - сиськи там, клитора, лиццо, волосы - словом любил он женщин полностью, вместе со всеми ихними потрохами. Ну пуще всего остального любил он женскую сраку почему-то, уж не знаю почему, может быть какие-то децкие воспоминания или родовая травма сыграли с ним такую шутку, сейчас уже и не разберешь.

И женщины ево любили потому как был он мущина видный, имел хорошую работу и машину заграничной марки, тщательно следил за собой, посещал баню и тренажорный центор, кроме того на нем были ухоженные усы и был он не жадный - в кафетериях всегда платил за даму, покупал ей пирожыные и прочие деликатесы.

Как то раз Иван Пантелеевич привел к себе в дом хорошую девушку и начали они, что называетса, "ебаться". Ебались они долго и были этим весьма довольны оба, рычали от страсти, счастливо смеялись друг другу, сосали хуй и лизали песду друг другу, наслаждались каждым моментом. Вроде и хорошо все с одной стороны а с другой - обыденно немножко как-то, было это уже все и не раз.

Решил тут Иван Пантелеевич проявить инициативу. "А каково ей будет если я, к примеру, анусное отверстие ей языком пощекочу немного?" - подумал он, тем более что срака у бурышни была ох какая приятственная - большая, мягкая, белесая и без прыщщиков вовсе, чудо а не срака.

Перевернул он девицу на живот да так и впился губами в срамное местою. Девушка та изогнулась аж вся от удовольствия, стонет сильно. А Иван Пантелеевич видя такой раскладец сам ещё больше возбуждается и все быстрее щекочит девушкин анус своим языком, то по краям поводит а то лопаточкой сложит и прямо в самое отверстие ево запихает и шурует там по всякому.

Очень им это занятие по душе пришлось обоим, но подустал Иван Пантелеевич немножко, высунул язык из девушкиной жопы чтобы передохнуть чуть-чуть. Высунул и чувствует что какой-то инородный предмет прилип к езыку.

Подумал он сперва что это лобковой волос наверное, потянулся рукой ко рту чтобы отцепить ево и выкинуть в мусоропровод, отцепил, а потом смотрит - не лобковой волос это вовсе а вовсе даже маленький кусочек помидорной шкурки, из тех которыми помидоры покрыты.

Сильно разозлился тут Иван Пантелеевич, вскочил он с кровати, стал топать ногами, бить кулаком по столу и ругаца, дико вращая глазами на ни в чем не повинную девушку. Испужалась та внезапной перемены в ево характере, схватила свои вещички и ну бежать из квартиры, только пятки засверкали. А Иван Пантелеевич душ пошел принимать.

Изменился с тех пор мой старый товарищ оченно, потерял былой интерес к сракам, запустил совсем усы свои, да так что и не усы это теперь а совсем даже уже борода почти, в тренажорный зал перестал ходить, вместо этово пить горькую пристрастился. Дружны мы стали ещё больше с тех пор.

Пикуль.