Этот сайт сделан для настоящих падонков.
Те, кому не нравяцца слова ХУЙ и ПИЗДА, могут идти нахуй.
Остальные пруцца!
Жизнь Сенчукова превратилась в сущий кошмар.
В один прекрасный день у него появилась дурная привычка. Непонятно откуда. Просто появилась, и все. Привычка столь же нелепая, сколь и дурная. Если это была божья кара за грехи, то по крайней мере в этой жизни Сенчуков никаких поводов не давал. Сколько Сенчуков себя помнил, он искренне любил людей, был примерным гражданином, старательным работником, уважительно и с нежностью относился к женщинам, старикам и детям. Другими словами, неприятность свалилась на его голову совершенно незаслуженно и неожиданно.
Разговаривая с человеком, Сенчуков не мог не двинуть ему пару-тройку раз по морде.
Это получалось как-то само собой, на уровне рефлекса. Среди твоих знакомых, дорогой Читатель, наверняка найдутся один-два человека, обожающих хватать собеседника за руки, крутить ему пуговицы и так далее. Неприятно, не правда ли? С такими людьми зачастую избегают общаться, а за глаза уж точно называют их мудаками. Представь теперь, как отравляла жизнь и окружающим, и самому Сенчукову его невесть откуда взявшаяся привычка!
Проявления этой привычки абсолютно не зависели от того, как Сенчуков относится к своему собеседнику. Добрая душа Сенчукова обливалась кровавыми слезами, но ничего с собой поделать он не мог.
Первой силу сенчуковского кулака на себе испытала его жена. Говоря с супругой о покупке нового мебельного гарнитура, Сенчуков вдруг нанес ей два мощных удара в челюсть - правой, затем левой.
Повисла неловкая пауза.
Сенчуков с ужасом смотрел на свои руки. Растянувшаяся на полу жена, открыв рот и прижав к челюсти ладони, оторопело взирала на мужа.
Детали последовавшей за тем бурной сцены несущественны. Тогда Сенчукову удалось-таки вымолить прощение. Однако вечером все повторилось. Только на этот раз Сенчуков подбил жене глаз. Наутро он проснулся в опустевшей квартире. Пока Сенчуков спал, супруга - возможно, опасаясь новой расправы - тихо покинула жилплощадь, прихватив все свои платья, косметику и любимый велотренажер. На кухонном столике обнаружилась записка: "Я ухожу. Не ищи меня. Между нами все кончено".
Сидя за столом, Сенчуков давился холодными котлетами, перечитывал записку и тихо плакал.
Кошмар только начинался.
Двумя часами позже на автобусной остановке Сенчуков ударил человека, который спросил у него время. Надо ли подробно описывать, что было дальше? Скажу только, что после побоев, в которых принимала участие вся остановка, Сенчуков вышел на улицу в следующий раз только через два дня.
Шло время. Сенчуков убедился, что справиться со своей привычкой он не в состоянии. Прятать руки за спину или совать их в карманы было бессмысленно. Следя за нитью разговора, Сенчуков неминуемо забывался, и тогда происходило непоправимое. Избегать общения с людьми тоже не получалось. На работу, допустим, он не ходил - его оттуда выгнали со скандалом. Но ведь оставались магазины, транспорт, ЖЭК… Люди продолжали окружать Сенчукова повсюду, и мириться с его, так сказать, особенностью они не желали. Ответить на удар ударом, а то и несколькими, заложено в человеческих инстинктах. Поэтому каждая попытка вербального контакта обходилась нашему герою весьма и весьма дорого. Его били продавцы, лифтеры, дворники, молодые матери (вместе с мужьями). Его били всюду, часто и помногу. Обрабатывая свинцовой примочкой очередные синяки и ушибы, Сенчуков все чаще думал, что жить дальше не имеет смысла.
Свести счеты с жизнью Сенчукову помешал сосед, ветеран войны Трофимыч. Он вошел за какой-то надобностью в незапертую квартиру и увидел, как Сенчуков, балансируя на шаткой табуретке, сует голову в намыленную петлю, прикрепленную к здоровенному гвоздю. Сенчуков зажмурился, поджал ноги… и в этот момент его подхватил на руки Трофимыч.
"Фто ты, фто ты, фынок? Ты фто это удумал?" - шамкал ветеран, прижимая Сенчукова к увешанной боевыми наградами груди. "Зачем?.." - только и успел прохрипеть Сенчуков. Потому как в следующий момент он что есть силы врезал в заросшую седой щетиной щеку Трофимыча. Из уголка старческого рта побежала струйка крови…
…Как минимум часа два потом Трофимыч, позвякивая орденами и медалями, гонялся за Сенчуковым по всему микрорайону. В его душе было твердое намерение удавить пригретую на груди вражину. А в руках - веревка, сорванная со стены сенчуковской квартиры.
Вечером замерзший и голодный Сенчуков сидел на ступеньках подземного перехода и горевал. Уйти из жизни тихо и незаметно не получилось. Домой возвращаться было нельзя - там его поджидал с удавкой Трофимыч. В голове не было ни одной мысли, только всеохватная гнетущая тоска.
Неизвестно, сколько бы так сидел Сенчуков в переходе, однако в его тоску вдруг вторгся посторонний голос.
"Лейтенант Елистратов. Будьте добры Ваш паспорт!" - сказал, молодцевато козырнув, подтянутый красавец-милиционер. Сенчуков вскочил. "Вы знаете, так получилось, паспорт у меня дома, потому что…" - начал было оправдываться Сенчуков - и закончил фразу хуком справа. С лейтенанта слетела фуражка. Схватившись за ухо, он пронзительно засвистел. К месту происшествия уже бежали люди в серой форме. Настроены они были решительно…
…Суд над Сенчуковым был недолгим. В числе свидетелей со стороны обвинения выступали лейтенант Елистратов, следователь-стажер, разбиравший дело Сенчукова, и даже выделенный ему адвокат. Двум последним в ходе следствия довелось тесно познакомиться с обвиняемым - и его привычкой. Об этом красноречиво заявляли бинты и пластыри на их головах.
Чем закончилась история Сенчукова? Естественно, зоной. Заключение и жизнь среди зеков оказались для него суровым испытанием и не менее суровой школой. Кстати, своей привычки Сенчуков лишился уже на второй день пребывания за колючей проволокой.
Вместе с обеими руками.
Алкей.