Меня пролистывает время. Страница за страницей. Желтая страница. Черная страница. Люди все ушли. Спаслись все дружно от жизни. Но я маргинал. Один я остался. Я и куча высохшего хлеба. Сухарей. На пескарей.

Удочки. Черви все уползли. Где они? Один хлеб. Только хлеб. Чертовый хлеб.

Ждёт меня рыбалка. Но там нет пескарей. И карасей. Там акула плавает. Хлеб ей нахер не нужен. А у меня крючок. Я глотаю крючок. Сорокосантиметровый крючок. Чтобы его жало. Вылезло из груди. Я воде. Харкаю кровью. В воду. Кровью в воду. Кровью в воду. И бьюсь на крючке от боли.  Акула чует. Акула зубом прикусывает. Она очень голодна. Бросается на меня. Я подтягиваюсь на верёвке. Как в школе на уроках физры. На веревке. Крючок. Поднимаюсь над водой. И раскачиваюсь над водой. Акула выбрасывается на меня. Из воды. Но я раскачиваюсь. Как в детстве на качельке. Это меня и спасает.  Акула промахивается. Успеваю харкнуть ей кровью в пасть. Зуб щелкает в пяти сантиметрах от головы. Чувствую её голод. Бешеный всепожирающий голод. Как я её понимаю.

Акула. Акула. Я далеко. А твой хвост так близко. Она изгибается и хватает себя за хвост. И тянет его с такой силой. Что ломается позвоночник. И поломанная акула. Тонет под моими ногами. Я вытягиваю из себя крючок. С груди хлещет кровь. Опускаюсь по веревке на мелководье. И всаживаю крючок в глаз акулы. Будем считать. Что я её честно поймал.

Выхожу на берег. К ране подорожник. До свадьбы заживёт. Правда людей с сиськами нет. Придётся идти в Африку жениться на мартышке. Теребить её за шерстяную сиську. Но это будет потом. Вытягиваю на берег акулу. Мясо воняет мочевиной. Нужно порезать. Отмочить. Засолить. Провялить. Чтобы было сил и запасов дойти до Африки. На акуле и сухарях я долго протяну. Мои мартышкины дети будут уметь лазить по деревьям. Есть бананы.  И ловить акул.