С Тимуром мы ходили в одну группу детского сада. Нам нравилась одна девочка. С косичками и узкими глазами – Сауле Кешкентаева. Я приносил ей заныканные конфетки «Грильяж», Тимур дарил ей дохлых крыс и ласточек. Но выбрала она Бауржана из старшей группы, который дал пизды сначала мне, а потом и более стильному и тяжелому Тимуру.

Потом мы учились в одном классе. Я решал оба варианта, давал списать, а оставшееся время проводил в наблюдении за двигающимся в такт дыхания огромным сиськам Елены Андреевны. Либо чуть менее огромным сиськам Айнур Жаксыбековны. Хотя, конечно, наибольшее наслаждение я получал от созерцания бюста нашей классной руководительницы – учительницы истории и прочих околоисторических предметов – Ирины Викторовны. Бюст Ирины Викторовны опровергал все мои глубочайшие познания в теории гравитации и единого поля. Он растягивал ткань континуума и взрывал своей неоднозначностью теорию больших чисел. Первый интеграл, посчитанный мной по поверхности криволинейного тела, был интеграл, посчитанный по поверхности бюста Ирины Викторовны. Мы даже подрались с Тимуром однажды. Я говорил, что Ирина Викторовны будет моей, когда мне исполнится восемнадцать. А Тимур считал иначе.

Потом мы учились в одной группе университета. Трахали телочек в общаге на соседних койках. Пили спирт «Рояль» и курили привезенный из Чуйской долины заменитель табака. Учили непонятные секвенции и древовидные алгоритмы. Рассчитывали колебания струны и скорость схлопывания нестабильного гидродинамического объекта. Лазали по простыням в общаги и ложились под поезда ненасытных студенток.

Потом судьба развела нас на десятилетие. Я изредка слышал про Тимура. Он, вероятно, вообще забыл про меня. Девушки, которых мы когда-то ебали на соседних кроватях достигали небывалых карьерных высот. А мы всё также шлёпали потными пальцами по клавишам долбанной клавиатуры жизни. Иногда в слепой надежде зажимая, горящий утренней Венерой, CapsLock.

Тимуру повезло больше, чем мне. Он с кем-то познакомился. Отлизал какой-то богатой великовозрастной матроне. Потом ее маме. Пизда, которой была покрыта паутиной и гниющим мхом. Когда он отлизал умирающей бабушке, то стал богаче на двадцать тысяч зеленых бумажек. В те далекие времена этого было достаточно, чтобы купить машину, открыть фирму и позвать на работу меня.
И я согласился. А хуле. Тимур шиковал и зарплата, которую он предложил была вдвое больше, той, что платил мне швейцарский педераст.

Работать с Тимуром было просто в удовольствие. Мы четверть века знали друг друга. Общались телепатически. Бизнес рос и развивался. Но однажды на двери нашего офиса появилось объявление, которое гласило, что в офисе будет отключена электроэнергия в течение суток. И это был полный пиздец. Ибо в офисе у нас стоял почтовый сервер национального подразделения, самого крупного нашего клиента – одной транснациональной корпорации. Головной офис, которого расположен в Арлингтоне штат Вашингтон. Пиндосы считали нашу страну и всех, кто в ней живет дикарями и туземцами. Президентом подразделения был пакистанец, финансовым директором чувак, который приходил на тимбилдинги в клетчатой юбке. Поэтому для тех, кому такая ситуация кажется фантастической – почтовик в офисе в квартире на четвертом этаже, скажу, что так все и было, несмотря на пятисотстраничный формуляр корпорации, посвященный информационной безопасности.

Чтобы решить возникшую проблему, было решено срочно купить дизельный генератор, поставить его на балкон офиса и запитать сервер и беспроводную точку передачи данных. И мы поехали за этой очень важной для нас покупкой. Надо сказать, что был январь месяц, дороги были покрыты снегом и льдом. Тимур был за рулем. Один магазин. Генераторов нет. Другой. Нет. Третий. При торможении нас заносит и Ландкрузер стукается в припаркованный Пассат. Бампер Крузака вминает дверь Пассата на три-четыре сантиметра вглубь. У меня голове мелькает мысль – «Ну йоптвоюмать» и рука тянется к деньгам, приготовленным для покупки генератора.

И тут Тимур совершает поступок, который разрушает привычную мне картину мира – он съёбывается с места преступления. Задняя. Разворот. Вперед по газам. Выезд со стоянки. Ещё по газам. В какие-то неизвестные мне трущобы. Километр, два, три. Во мне пустыня. Мертвая холодная, наполненная холодом Арктики и предгорий Плутона, пустыня. Впервые я понимаю, как именно умирает дружба. Дружба, которой не один десяток лет. Пиздец. Такого шока я больше никогда не испытывал. Да. Я до сих пор общаюсь со своим бывшим другом, с которым мы сидели на соседних горшках в детском саде. С которым одновременно лишились девственности с Мартыновой Ларисой. У которого я на свадьбе был свидетелем. Но. Но я до сих пор испытываю стыд. Мне стыдно, что я знаком с этим человеком. Что я считал его своим другом. Что это я предложил ему в тот вечер пойти к Ларисе. Стыдно аж пиздец. Я ночами просыпаюсь от того, что мне становится стыдно. Я порой не могу довести до оргазма жену, когда на меня внезапно нахлынет волна стыда за моего бывшего друга. Я хожу в церковь два раза в месяц, чтобы поставить свечу за спасение его черной и гнилой души.

Хотя знаете что. Этот случай послужил для таким жестким примером мгновенной кармы, что до сих пор меня охватывает нестерпимый жар и холод, когда я вспоминаю что же произошло с нами дальше в тот злополучный день.
Да. Именно в тот день, я познал дзен, поверил в карму и искупление грехов.

Тимур остановился в какой-то глуши. Вышел из машины, осмотрел бампер. А хуле сделается тому бамперу. Довольный сел в машину. Отдышался и вдавил педаль газа в пол.
-Давай, -говорит, - я тебя в офис отвезу. Предупреди клиентов, что сервер будет отключен, а я пока еще попытаюсь найти генератор. Хотя суда по всему, я ничего не найду.
-Хорошо. Поехали, - флегматично ответил я. До сих пор переживая момент касания бампера нашей тачки с передней водительской дверью какого-то дяди.
Возле офиса Тимур перестроился в средний ряд и через двойную сплошную начал разворот. Я почувствовал тупой удар в спину и на какой-то момент отключился от нашей реальности.
Таки да. Пиздец. Машину пришлось увозить на СТО на эвакуаторе. Переднее левое колесо было плотно прижато к двигательному отсеку. За ремонт автомобиля, который это колесо прижал тоже пришлось заплатить кучу бабок. Также как за ремонт нашей машины.

А ведь мы могли этого избежать. Нужно было просто остановиться на месте преступления, дождаться хозяина машины, и дать ему совсем немного денег. Тимуру пришлось потратить примерно в двадцать раз больше. Потерять друга, т.е. меня. И вызвать во мне непрекращающийся до сих пор стыд. И сожаление.

Но зато я убедился в одном – карма есть. И она может быть просто мгновенной. Спасибо, Ванечка!