МАНЯ. Часть 7.

- Смысл мне стрекотать? Это твоя война, то есть , - твои амуры. Где я, и где Нина?

- Рад пониманию. Альбертыч, меня смущает герань в коктейле. Стереотип, что ли. Мещанское растение и всё такое.

- Хорошо, а против пеларгонии не возражаешь?

- Совсем другое дело, прям чем-то греческим повеяло. Погоди, а ты что опять герань обдираешь?

- Так это пеларгония и есть. Герань - садовый цветок, а то, что комнатные цветы - пеларгония. Семейство одно, а род разный. Ладно, - тебе цветков фиалки добавлю, как раз на пару бокалов хватит.

- Уел и уважил. Рецепт от редакции?

- Не, бабушка на даче настойку для деда на водке делала, от ревматизма. Три стакана, и колени не болят.

- Хорошая у тебя семья, правильная. Помню, как дед твой с батей урок марьинских на районе метелили. Ну, здоровья им всем!

* * *

Следователь вынул ручку из уха, внимательно осмотрел, разочарованно вздохнул, не обнаружив сколь-либо полезных ископаемых и продолжил:

- Гражданин Ахматов, назовите имена и фамилии других участников э-э-э вечеринки. Если знаете их, конечно.

От слова "гражданин" профессор поморщился, непроизвольно потёр синей варежкой в области сердца, ещё раз с отвращением оглядел вязаное изделие и сухим горлом проскрипел:

- Филатова Мария Владимировна и Воронцова Екатерина, отчества не знаю, извините.

- При каких обстоятельствах познакомились?

Профессору стало совсем худо,- предстояло публично, под протокол, совместить научную и половую деятельность. Но где-то свыше решили, что ловеласу уже достаточно.

В коридоре раздался дробный цокот, грохот упавшего зелёного таза, который Галина Петровна нашла под ванной и несла милиционерам в качестве ещё одной улики, и в кабинет влетела Дюймовочка, в летних босоножках на каблуках, белоснежной блузке, расстёгнутой на три верхние пуговки и школьной мини- юбке (вредная Воронцова постаралась), пахнущая июлем и свежим пивом.

- Здрасти!  Александр Сергеевич, что же вы на кафедре костюм свой оставили с орденом? И ботинки парадные и эти вот штуки, - всё пропавшее переместилось на диван, - у вас же сегодня конференция, нас послали срочно всё вам отнести. Только я так спешила, что под троллейбус немножко попала, но он тихо уже ехал, около остановки, вот шишка у меня на лбу и синяк вот тут ( Маня немного задрала юбочку на бедре, повергнув молодого оперативника в трепет), а вещи под колесо попали, но я всё собрала, давайте я сейчас костюм отряхну и поглажу, где у вас тут утюг?

А вы кто? - следователь помотал головой, избавляясь от эха звонкого голоска.

- Я Маша. Маша Филатова, лаборантка с кафедры физики института Станкин, а Александр Сергеевич заведующий этой кафедры, мой руководитель. А что вы тут пишите? Интервью у Александра Сергеевича берёте? Он очень хороший руководитель,  напишите, что он очень любит животных,  на кафедру аквариум за свои деньги купил, а ещё он институтской собачке Мушке косточки из дома приносит, потому что Мушка пятерых щеночков родила, ей надо кушать хорошо, в том году у неё четыре щеночка было и один умер, но он не от голода умер, Александр Сергеевич и тогда косточки приносил, просто Мушка в первый раз рожала , у неё таз узкий, а ещё...

- Из милиции мы. Филатова Мария Владимировна, 1959 года рождения?

- Да. А что случилось, пропало что-то? Вы на Нину Константиновну думаете? Напрасно, она женщина порядочная, вот та тётка в коридоре, - она запросто может, видели, какое  у неё  лицо подозрительное?

- Гражданка Филатова, а шапка норковая  случайно  под троллейбус не попала?

- Не попала. Как она могла попасть, если её Воронцова несла? Она и ботинки несла, я их только перед подъездом взяла. Мы когда костюм  из шкафа доставали, увидели шапку и решили тоже принести, что шапке летом на кафедре делать? А если её моль поест? Вещь-то дорогая, я вот на неделю кофточку оставила, в другом шкафу, так моль в ней дырочку проела, хорошо хоть, что под воротником, незаметно почти, а у шапки откуда воротник, её на голове носят.

Так это из-за шапки сыр-бор весь? Думали, что украли? Вот смешно ! Просто Александр Сергеевич её забыл в шкафу. Он немного рассеянный, все учёные рассеянные, потому что о науке много думают. Мне один раз из преподавательской столовой на кафедру позвонили, - Александр Сергеевич сдачу забыл с трёх рублей забрать, два рубля семнадцать копеек, я когда с деньгами на кафедру бежала, пока Александр Сергеевич не уехал, так спешила, что на лестнице упала и мелочь рассыпала, у меня ссадина потом вот тут, на коленке, неделю заживала. Там гривенник был, пятачок и двушка. Пятачок и двушку я нашла, а гривенник закатился куда-то, некогда искать было, я свой доложила, но профессору не сказала ничего, я же тоже к науке причастна.

- Где шапка? Где Воронцова? - следователь сжимал руками голову, стремительно разрастающуюся в размерах от потока важной и полезной информации.

-  На лавочке у подъезда сидит, курит. Не, не шапка сидит и курит, а Воронцова сидит. И не курит она, я перепутала, она газету читает, Правду. Хотели Комсомольскую правду купить, но она в понедельник не выходит. А вы знаете, что 149 лет назад, 3-го июля, в России был найден первый алмаз? Нет? А мы с Воронцовой в газете прочитали, на последней странице.

- Шапка где, я тебя спрашиваю? - от следователя можно было уже прикуривать, - хватит чушь нести!

- В газете Правда чушь не пишут! Да позову я сейчас Воронцову, что вы так волнуетесь.

Маня подошла к окну и перевесилась через широкий подоконник , - Кааааатяяяя! Бери шапку и поднимайся скорее!

Татарин-дворник Ермолай поднял голову, выронил метлу и внезапно перекрестился брезентовой рукавицей, пусть и не в ту сторону, - так впечатлили его манькины перси, временно покинувшие лоно блузки. Был бы он на крыше, - город бы потерял ещё одну штатную единицу в коммунальном хозяйстве.

Взорам находящихся в кабинете картина предстала куда как более пикантная картина. Хотя на этот раз тыл Маши был соответствующе укомплектован, но посмотреть всё равно было на что, включая знаменитую родинку. Присутствующим даже показалось, что в комнате стало светлее.

Следователь глухо закашлялся, молодой опер быстро повернулся фронтом к стене, делая вид, что разглядывает почётные грамоты, Нина, успокоенная тем, что имущество не пойдёт с молотка, рассмеялась с нотками грусти , - она знала, что ещё очень красива, но Маша на двадцать с лишним лет младше, увы.

Оживший Ахматов поигрывал нашедшимися протезами, как маракасами,- то что они изрядно покалечены, его уже мало волновало.

- Срам-то какой!, -каркнула из-за двери Галина Петровна, подсматривающая в замочную скважину, и тут же опять грохнула тазом в пол, - так её напугала подкравшаяся Воронцова.

Пока Воронцова торжественно вручала профессору шапку, в кабинете вновь зазвенела Маня , - Товарищ профессор, а чего у вас тут тряпки какие-то горелые, на виду валяются? Какая нерадивая у вас домработница, бросает всякую дрянь куда попало. Можно я это на кафедру заберу, а то у нас ветошь заканчивается, ест её что ли  кто-то, или домой таскает, надо в другой раз протереть стенд оптический, хватишься,- а ветоши-то и нет, ходишь по другим кафедрам, ветошь выпрашиваешь...

Вот товарищу следователю тоже интересно, куда ветошь, девается, да? А вы знаете, товарищ следователь, сколько раз в год нам ветошь выписывают?

- Сколько? - автоматически отозвался он, и тут же понял, что опять попал.

- Два раза всего! Я куда только не ходила, и проректору по АХЧ писала, и...

- Господи, что за бред!

- И я говорю, что бред- ветошь, она же каждый день под рукой должна быть...

- Забирай тряпки и иди, идите уже на работу, к оптическому стенду, или хоть на все четыре стороны, к чёрту лысому идите, только молча!

Два раза просить не пришлось, и подружки, подхватив палёную одежонку, бросились в дверь с такой скоростью, что не покинувшая наблюдательный пост Галина Петровна не успела увернуться и была повержена на пол вместе с обгоревшим зелёным тазом.

- Маша, подождите минутку,- профессор встал с кресла, достал из ящичка старинного секретера бумажник и вышел в коридор, брезгливо переступив через галапагосскую черепаху в виде домработницы с тазом на спине, - я вам, получается, десять копеек должен, вот, возьмите, теперь мы в расчёте.

Ахматов засунул четвертной билет в нагрудный карман блузки Дюймовочки, - за смекалку спасибо, но сегодня же напишите заявление на перевод, секретарём к проректору по АХЧ, поближе к ветоши, так сказать, - там место освободилось, я обо всём договорюсь. Простите, Мария Владимировна, но ещё раз такого я не перенесу. А что глаза на мокром месте?

- Вы нас тоже простите, Александр Сергеевич, мы не нарочно. Не надо денег, мы и так вам убытков причинили, стыдно очень. Вы только Воронцову не увольняйте, это я во всём виновата.

- Бери, бери, ветоши себе новой купишь. Не уволю я Воронцову, - ещё одна купюра перекочевала в кармашек Мани, -  передай  ей, только попроси  язык за зубами держать, хорошо?

- Хорошо, спасибо большое, Александр Сергеевич! - Машка звонко чмокнула профессора в сухую щёку и устремилась к двери.

- Да стой ты, непоседа! Вот, погоди, - Ахматов, повозился в рукаве халата и протянул торопыжке отстёгнутый разукрашенный протез, - и варежку вторую держи, на память о твоих проказах.

Дюймовочка запунцовела ушками, шмыгнула носом и растворилась в дверном проёме.

Профессор посмотрел ей вслед, вздохнул, ссутулился и пошёл к собравшимся в кабинете, непривычно для себя шаркая персидскими туфлями по паркету.

- У кого-то есть ещё вопросы, заявления, претензии, жалобы?  Тогда я протокол рву, а вы, уважаемый Александр Сергеевич, потрудитесь написать объяснительную в двух словах, мне для отчётности надо, - посвежевшим голосом произнёс следователь.

- Как это жалоб нет? А за таз мне кто заплатит? Сожгли мою собственность и в молчанку играете, документы подтасовываете! Не при царях живём, никому трудовых людей обижать не можно!- поняв, что возвращение к директору мясокомбината произойдёт не по её воле,- заголосила сквалыга.


Профессор достал из кармана халата бумажник, - Нина, прошу вас, немедленно рассчитайте эту хабалку за месяц вперёд, и за таз вдвое заплатите, я не знаю, сколько он стоит. Расплатитесь, и немедленно за дверь её, вместе с тазом!

- Господа офицеры, не откажите в любезности, примите в качестве компенсации за хлопоты, - из секретера на стол переместились две красивых бутылки коньяка, - настоящий, сам из Парижа привёз, а объяснительную сейчас и напишу.

Не успел Ахматов прикоснуться золотым пером дорогущего паркера к бумаге, как в кабинете вновь возникла запыхавшаяся Дюймовочка, отчего следователь нервно дёрнулся и чуть не выронил драгоценный коньяк.

- Простите-извините, Воронцова сабо свои оставила, она их сняла в квартире, они ей жмут немного, а потом в суматохе забыла. Представляете, так босиком и пошла, растяпа эдакая!  И газету забыла, а там про Ивана Грозного написано, оказывается, что 395 лет назад, как раз в этот день он сына своего убил, вот совпадение какое, только я не дочитала, а Воронцова дочитала, но она плохо пересказывает, да ещё и привирает, если что забудет. Так я заберу?

Профессор молча кивнул, пытаясь сосредоточиться на объяснительной, а следователь вслух пожалел, что он не при табельном, иначе бы быть ещё одному совпадению.

- До свиданья, Александр Сергеевич! До свиданья, дяденьки-милиционеры !

- Да уж лучше прощайте, гражданка Кац.

Маня в испуге обернулась, но суровый страж порядка  весело подмигнул ей и помахал рукой, - да перепутал, извини, - просто утром в центральном отделении похожий персонаж был, вот и обознался. Иди уже, оптика заждалась небось.

Дюймовочка радостно выскочила из подъезда, растолкала дремлющую Воронцову, попрыгала с пионерками через резиночку, отчего дворник Ермолай, трущий кирпичом обгорелый таз на скамейке под старой липой, открыл рот и выронил посудину, и побежала со двора, таща за собой сонную Воронцову.

Ермолай опять перекрестился, на этот раз кирпичом и в правильном направлении, снял со спинки клетчатую юбочку ,прочие манькины драные пожитки, сложил в таз и отправился в свою подсобку, насвистывая какую-то весёлую татарскую мелодию, - не каждый день трёшка, таз и ветошь в руки сами приплывают.