Этот сайт сделан для настоящих падонков.
Те, кому не нравяцца слова ХУЙ и ПИЗДА, могут идти нахуй.
Остальные пруцца!

Димаш Летеч :: «На берегу у трёх осин». НАСТОЯЩАЯ ИСТОРИЯ
Чем дальше на юг отъезжаешь от Белграда, тем легче становится на сердце.
Смотришь на эти черепичные крыши, на непроглядную зелень садов, на пшеничные нивы, на поля люцерны, и хочется утонуть в этом спокойствии, упасть в тени очередной рощицы на меже, откупорить фляжку, разложить на салфетке нехитрую закуску и просто лежать, потягивать неспешно ракию прямо из стеклянного горлышка, слушать заливистые соловьиные трели, следить ленивым взглядом за одиноким сапсаном, взлетающим круг за кругом всё выше в бесконечное небо, и забыться, выбросить из головы городскую суету, проблемы, страхи.

Тем более, что страхов-то в этих местах своих хватает.
Потому что здесь родилось на свет единственное сербское слово, по суровой своей необходимости позаимствованное всеми языками Европы.

«Вампир».

Сказки об упырях, пьющих человеческую кровь – старые сказки. Но возможно, многие из них имеют под собой какую-то реальную основу, потому что уже в «Законнике» – гражданско-уголовном кодексе, составленном по указу первого сербского царя Душана Сильного, и выпущенном в 1349 году, – есть статья, называющая питие человеческой крови грехом и перед Богом, и перед царём, и предписывающая наказание за подобное преступление. Статья действительно содержит и требование сжечь тело вампира, и наказывать отлучением от церкви священника, отпевшего его по православному канону и давшего разрешение на погребение в ограде кладбища.

Однако, первым подробно описанным случаем вампиризма в Европе, и конкретно, в Сербии, является дело Петра Благоевича.

БЛАГОЕВИЧ

Имя Петра Благоевича впервые появляется в официальных бумагах в 1725 году.

Центральная Сербия к тому времени перешла из-под власти Османской империи под крыло монархии Габсбургов, поэтому следствие вели знатоки из Вены.
Всё произошло в тихой деревушке Кисилево, к югу от Белграда и неподалёку от города Пожаревац – деревня эта существует и поныне. Что именно случилось с Петром, неясно, однако документы гласят, что сам он умер от «внезапной и крайне быстротечной болезни», а вскоре после его смерти от похожей болезни начали умирать и его односельчане. Репутация Петра, видимо, и при жизни дышала на ладан, поскольку по деревне сразу же прокатился слух, что Благоевич стал вампиром, и люди умирают не просто так. Австрийские чиновники из администрации в Пожаревце слали начальству в Вену тревожные депеши о том, что в округе царит лютый ужас: «на смертном одре многие несчастные рассказывают родным, как буквально накануне ночью к ним являлся Благоевич и обещал вечную жизнь в обмен на кровь и душу». Вдова Благоевича в слезах призналась, что однажды ночью своими глазами видела умершего мужа, который ходил по дому и искал сапоги. Жители Кисилево требовали выкопать тело Благоевича и поступить с ним так, как предписывает обычай. Поначалу в Пожаревце были против «варварского подхода», однако опасения, что паника может перерасти в беспорядки, взяли верх, и власти, таки, дали разрешение на эксгумацию.
Согласно составленному по итогам процедуры официальному отчёту, когда гроб вскрыли, «тело не выказывало ни малейших признаков гниения плоти», а на губах Благоевича, якобы, можно было распознать следы свежей крови. Отчёт настолько потряс всех ознакомившихся, что его почти без купюр напечатали в «Венском Дневнике», и сегодня этот документ считается первым официальным свидетельством существования вампиров на Балканах.
После этого имперской канцелярии не оставалось ничего другого, как направить в Пожаревац комиссию в составе военных и гражданских врачей, в задачу которых входило «выявить другие схожие случаи, и вынести заключение, не идёт ли речь об эпидемии вампиризма в регионе».
Известно, что в ходе расследования повсеместно вскрывались «подозрительные» могилы, проводились эксгумации и осмотры останков, и почти всегда их сразу же сжигали. Работы заняли несколько недель, паника стихла, слухи сошли на нет. Кроме Благоевича, никаких других «живых» вампиров в окрестностях Пожаревца обнаружено не было.

Очередной вампир, а вместе с ним и древняя легенда, «ожили» спустя сто лет, в 1825 году.

АРНАУТ

Точные имя и фамилия этого вампира, на самом деле, не установлены. Известно лишь, что происхождением он был или из австрийцев, или из воеводинских немцев, а жил в Центральной Сербии, в деревушке Свилайнац. Звали его то ли Арнольд Паола, то ли Пауль Арнольд, а в легендах он остался под именем Павел Арнаут.

Арнаут был отставным военным – скорее всего, офицером, – и служил в одном из пехотных полков, расквартированных в районе современной Северной Македонии. Считается, что во время поездки в Грецию Павел подхватил какую-то загадочную инфекцию, в результате которой «после смерти не умер». А вот люди в Свилайнце и ближайших деревнях умирали, и всё повторилось вновь: паника, ужасные свидетельства «очевидцев», вандализм на кладбищах, взаимные обвинения в вампиризме и всех смертных грехах.
Администрации в Чачаке, в чьей ответственности находилось поддержание порядка в Свилайнце, выбирать особо не приходилось, поэтому приказ об эксгумации Арнаута появился довольно скоро – тело его выкопали, обезглавили, в сердце воткнули осиновый кол и сожгли.

Впрочем, самый известный сербский вампир жил немного западнее – на живописных берегах воспетой не одним поэтом реки Дрины, между городками с романтическими названиями Байина-Башта и Любовия.

Звали его Сава Саванович.

САВАНОВИЧ

Деревушка Зарожье стоит на самой границе Сербии и Боснии. Семейство Савановичей жило тут не один век и всегда считалось в округе уважаемым – славилось оно и своей фермой, и своей мельницей, стоявшей на берегу одного из ручьёв, впадающих в Дрину.

Вот только в первые годы XIX века отношение к Савановичам вдруг резко поменялось. До конца неясно, что и как произошло, но считается, что Савановичи перестали поддерживать собственные стада, а предпочли пригонять на скотобойню коров из соседних районов – причём, далеко не всегда они этих коров покупали, и после их «визитов» пастухов часто находили мёртвыми, а фермы разорёнными и сожжёнными.
В те времена делами семьи заправлял старший брат, Сава. В легендах он остался мужчиной высоким, крепким, сильным, хитрым и совершенно бескомпромиссным и беспринципным. Вернее, принцип у него был, но всего один – «что хочу, то и ворочу». Действовал этот принцип одинаково в отношении к скоту, деньгам и женщинам.
В общем-то, это Саву и сгубило. В одну из поездок в Валево встретил он на рынке девушку, дочь местного фермера, в очередной раз «влюбился» и предложил поехать к нему. Девушка отказала и пошутила, что мол, она-то молодая совсем, а Сава, считай, седой старик – к тому времени ему уже было слегка за сорок. К тому же, добавила девушка, её отец в курсе похождений Савы, поэтому никогда не даст благословения на такой брак. Сава ничего не ответил, уехал восвояси, но после того случая стал совершенно невыносим: с ним боялись встречаться не только односельчане, но даже собственные братья – позже, во время расследования его дела, в протоколе напишут, что Сава «избил своего младшего брата, Славко Савановича, только за то, что упомянул в разговоре свою законную супругу, а после отправился к тому домой, избил его жену и детей».

Выждав несколько дней, Сава снова отправился искать несговорчивую девушку, прихватив для надёжности ружьё. Видимо, поняв, к чему идёт дело, Славко вскочил на коня и бросился вдогонку.
Случилось всё неподалёку от семейной фермы девушки, на лугу, куда «несчастная пришла полюбоваться на пасущихся овечек папы». Сава потребовал, чтобы девушка немедленно вышла за него замуж, получил повторный – по-видимому, ожидаемый – отказ, и недолго думая, застрелил несостоявшуюся молодую супругу на месте, после чего, очевидно, решил и с несговорчивым папенькой разобраться. Славко к этому моменту уже догнал брата и пытался уговорить не делать ещё больших глупостей. Между братьями завязалась драка, а пока Славко пытался скрутить Саву, пастухи, ставшие свидетелями убийства девушки, успели добежать до фермы и сообщить там о случившемся отцу. Спустя считанные минуты фермер со своим людьми были на месте. Савановичи прекратили свару между собой и бросились в рукопашную, но Славко почти сразу получил пулю, а следом за ним получил её и Сава.

Тела братьев привезли в Зарожье и похоронили на местном кладбище.

А спустя несколько дней в округе внезапно начался массовый падёж скота. Стоит ли говорить, что местные жители почти сразу приписали это «ожившему» Саве – мол, и после смерти коров чужих берёт. Гроб с телом Савы без малейших сомнений выкопали из могилы, отвезли от греха подальше и зарыли по новой – в подлеске у дороги, рядом с тем местом, где он был убит.
Коровы умирать перестали, но начали умирать люди.
Снова молва приписала бесчинства Саве: мол, коров не дали портить, так он на людей переключился, упырь проклятый. Гроб снова выкопали и после некоторых размышлений похоронили в осиновой роще, на берегу ручья – там, где стояла мельница Савановичей.
Внезапные смерти, вроде бы, прекратились совсем, но в округе стали замечать, как быстро умирают те, кто успел отвезти на ту самую мельницу зерно на помол… Спустя несколько месяцев оставшийся в живых младший брат Саванович объявил, что мельницу он на время закроет. Пусть, дескать, в деревне наступит мир, да слухи улягутся.

Однако желающих смолоть зерно у Савановичей становилось всё меньше, поддерживать мельницу становилось всё накладнее, и её постепенно забросили, а со временем, она окончательно пришла в запустение.

ВАМПИРЫ НА ДРИНЕ

В отличие от Благоевича и Арнаута, имя Савы Савановича не кануло в лету: он стал популярным героем местных сказок, городских легенд и детских страшилок, о нём писали книги, сняли кино.

Мельницу его, правда, по-прежнему, обходили стороной, пока в 2010-х местные музейщики не предложили сделать из неё туристическую достопримечательность для любителей фильмов ужасов. Идею посчитали стоящей. Местные жители объявили сбор средств, которых с лихвой хватило и на новую асфальтовую дорожку к мельнице, и на указатели, и на небольшой тираж брошюры о жизне- и «смертеописании» Савы Савановича.

А сам вампир всё это время, по-видимому, крепко спал. Потому что туристов становилось всё больше, мельница становилась всё популярнее, и вот уже пошли разговоры о том, чтобы устроить на Дрине ежегодный Фестиваль ужасов. Любители пощекотать нервишки постепенно обнаглели настолько, что стали разбивать палатки на ночь прямо под сенью осиновой рощи, окружавшей мельницу – хотели провести ночь на берегу зловещего ручья и, чем чёрт не шутит, может, даже увидеть Саву Савановича в виде призрака, а то и во плоти.
И внезапно, в одну из тихих летних ночей 2012 года стены старой мельницы вдруг заскрипели, подались к воде, и весь остов просто рухнул в ручей.
Разумеется, по окрестным деревням тут же пролетел слух, что это Сава, похоже, проснулся и подал всем такой вот недобрый знак.

Но то ли старик устал, то ли вкус к человеческой крови потерял, то ли кровь уже не та, а только с тех прошло уже восемь лет, а про смерти от клыков вампира на Дрине мы ни разу не слышали.

Пока не слышали.
(c) udaff.com    источник: http://udaff.com/read/creo/139428.html