СВЕТ МОЙ, ЗЕРКАЛЬЦЕ
/Часть пятая, продолжение/

Март в Белграде – самый бестолковый месяц в году. Днями напролёт солнце без устали льёт на город совсем уже весеннее тепло, но сами эти дни ещё так коротки, что в светлые часы город прогреться не успевает, а ночью на улицы снова выползает липкий промозглый зимний холод.
Марко дважды проверил, хорошо ли закрыт навесной замок на входной двери, привычным движением постучал по форточкам на окнах и махнув нам на прощание скрылся в ближайшем переулке.
До дома Новицы было около часа пешком, и я вызвался проводить старика, чтобы дослушать конец истории.

… – В том разговоре Матея признался жене, что кошмар стал преследовать его везде. Он усмехался ему из зеркала в ванной, подмигивал в тонированных витринах магазинов, внезапно появлялся за тёмным окном вечернего автобуса. Однажды, когда Матея собрался протереть экран телевизора перед тем, как начать смотреть матч бескетбольной «Црвены Звезды», отражение в экране изогнулось, хищно осклабилось и прошипело что-то вроде «если кровь мне не принесёшь ты, я найду того, кто с удовольствием сделает это за тебя».
– Так вот почему в той квартире, где его нашли, телевизор был завешен тканью…
– Я думаю, да, именно поэтому. После осмотра квартиры в первый раз, я, наконец, понял, что меня смутило – именно та скатерть на телевизоре. Очень уж она не вязалась с привычным образом жизни современного мужчины возрастом под пятьдесят.
– И квартиру он снял по той же причине? Боялся причинить вред семье?
– Решение снять ему квартиру было их общим - его и Габриэлы. Он надеялся таким образом обезопасить от себя жену и дочь; она думала, что смена обстановки и отдых от семьи хотя бы отчасти поможет мужу вернуться в нормальное состояние.
– Она так и не поверила ни в какого монстра из зеркала…
– Она практична до мозга костей, мой друг. В её системе координат все эти рассказы Матеи лежали где-то между страшилками для детей из летнего лагеря и дешёвыми американскими фильмами ужасов из видеопроката. Конечно, она ничему не поверила. Когда я её спросил об этом напрямую, она совершенно искренне рассмеялась мне в лицо.
«Господи, инспектор, ну, и вы туда же! – Габриэла вытащила из кармана фартука салфетку, промокнула уголки глаз. – Я ведь тайком от Матеи проконсультировалась с семейным психологом - у меня тут в кафе иногда завтракает одна девушка, как раз, специалист по этой части, и буквально накануне того разговора с Матеей я набралась смелости и спросила у неё совета. Конечно, я не стала ей рассказывать всё в деталях, но главное мы с ней обсудили. И то, что никаких таких монстров в реальной жизни не бывает, обсудили тоже».
«А Матее вы об этом сообщили?»
«О том, что поговорила с психологом – нет. Побоялась его реакции. А о том, что все эти монстры – это… подождите-ка, я вспомню, как она мне сказала… болезненная подсознательная реакция на сильный стресс, – да».
«Что он на это ответил? Снова раскричался?»
«Вы знаете, удивительно, но нет. Он вообще в тот вечер выглядел каким-то уставшим и измотанным… И оно всё само собой как-то так сложилось, что мы сначала пришли к решению, чтобы ему пожить отдельно, а потом стали обсуждать, как и где снять квартиру, ну, и всё такое прочее».
«Сколько прошло времени с момента, когда он съехал из дома до момента смерти?»
«Тринадцать дней»
«Вы общались в этот период?»
«Конечно. Он звонил каждый вечер, спрашивал, как у нас дела. Я несколько раз звонила ему с работы, предлагала зайти взять что-то из готовой еды. Он же привык к домашнему, сам себе почти не готовил».
«Накануне его смерти было что-то странное? Ну, может, он снова говорил про зеркала, или про тринадцатый день – ну, там, число тринадцать, мистика, или что-то ещё в этом духе?»
«Нет, про тринадцатый день точно ничего не говорил. Но странное было, да. Знаете, за те две недели, пока он жил отдельно, мне стало казаться, что ему становится лучше: он как-то успокоился, что ли… у него изменился голос, он стал медленнее говорить. А в тот вечер, ну, получается, накануне смерти, он позвонил снова какой-то возбуждённый, говорил, что пора заканчивать всю эту историю, и он мне что-то там докажет. И уж совсем странным было то, что он потребовал, чтобы я записала или запомнила код разблокировки его мобильника, потому что все доказательства будут там».

– Я в тот же вечер позвонил в наш технический отдел и спросил, приносили ли им на экспертизу мобильный телефон, изъятый из квартиры, - Новица поднял повыше воротник плаща, прячась от колючего ветра. - Я его видел, этот мобильник, там, на квартире. Он стоял на стиральной машинке, дисплеем к стенке. Когда мы его попытались включить там же, на месте, оказалось, что батарея разряжена полностью. Поэтому я позвонил нашим «технарям» и попросил проверить содержимое аппарата.
На следующий день после моего запроса мне позвонил их начальник и попросил срочно зайти. Голос его звучал необычно, поэтому я наспех побросал материалы дела в сейф и бегом бросился в отдел.

…Матея переключил телефон в режим видеосъёмки, аккуратно поставил его на крышку стиральной машинки и проверил, что такое положение позволяет камере «смотреть» точно на раковину и на шкафчик над ней.
Выглядел Матея неважно: тёмные мешки под глазами, неровно выбритые щёки, нервно подрагивающие уголки губ. Он что-то сказал в камеру, но звука не было: включая видеорежим, Матея нечаянно отключил микрофон.
Ванная комната выглядела ровно такой, какой её помнил Новица, за исключением одной важной детали: зеркало на шкафчике было отвёрнуто лицевой стороной к стенке. Ещё раз проверив положение телефона, Матея обернулся, глубоко вздохнул и развернул зеркало на себя.
В первые секунды ничего особенного не происходило. Матея смотрел в зеркало, отражение «смотрело» на Матею. Матея потёр рукой шёку – отражение потёрло рукой шёку, Матея провёл рукой по волосам – отражение провело рукой по волосам. А потом вдруг выражение лица в зеркале стало искажаться. На мгновение оно словно застыло, превратилось в восковую маску, но потом черты его поменялись окончательно, цвет кожи потемнел, и лицо в зеркале стало больше походить на маску из дерева, какие надевают для своих плясок шаманы в диких африканских деревнях. Матея отпрянул назад, но отражение на этот раз осталось ровно там, где было. Губы его задвигались – оно явно что-то говорило. Матея замахал на него руками, потом ткнул пальцем в сторону телефона. Маска покосилась на мобильник, злобно осклабилась и что-то ответила. Что-то, от чего Матея, буквально, подпрыгнул на месте и попытался ударить отражение кулаком. Но деревянные губы маски раскрылись на половину «лица», она что-то крикнула, и кулак Матеи застыл в воздухе. А потом всё тело его как-то странно изогулось, и он потянулся лицом к зеркалу. Он нервно дёргал головой, мышцы на шее напряглись так, что стала отчётливо видна пульсирующая линия сонной артерии. Матея явно пытался сопротивляться, но бесполезно: через какие-то доли секунды он и то, что он считал своим отражением в зеркале, соединились в неожиданном, диком поцелуе. Руки Матеи вздрогнули, взлетели в стороны, согнулись в локтях, словно изображая крылья. Несмотря на неяркую лампу в светильнике над раковиной, было явно видно, как мышцы на руках стягиваются, словно теряя влагу, и то же самое происходит на шее и с кожей на голове. Всё тело Матеи колотила мелкая дрожь, но теперь уже невозможно было точно сказать, было ли это всё ещё сопротивление или уже агония. А потом тело Матеи подбросило в воздух – так, как будто оно было бутылкой, из которой хотят выпить всю газировку до капли. Из-под прижатых к зеркалу губ Матеи брызнула кровь. Несколько тонких ручейков потекли к нижнему бортику стекла, и собираясь там, крупными густыми каплями падали в раковину.
Ноги Матеи снова упали на пол. Маска оттолкнула его голову от зеркала. Секунду он стоял, покачиваясь, смотрел на маску. Потом голова его опустилась к раковине, рука неуверенно протянулась к ручке крана, крутанула его сначала в одну сторону, потом в другую. Струя воды ударила в раковину, потом стихла.
Матея рухнул на пол у стиральной машинки.
Маска презрительно посмотрела сначала вниз на Матею, потом вверх на мобильник, а потом исчезла.

* * *
СВЕТ МОЙ, ЗЕРКАЛЬЦЕ
/Часть шестая, финал/

… – Габриэле телефон вернули пустым, - Новица затушил окурок о край урны для мусора. - По моей просьбе эксперт сказал ей, что никаких особенных видео или фото на нём не было. Разумеется, и в суде ничего из того, что мы увидели своими глазами, предъявить мы не могли, и поймать убийцу с такими вот «уликами» – тоже. Поэтому, посидев после работы вечер-другой в моём кабинете за рюмкой ракии, все мы – и начальник технического отдела, и судмедэксперт, и я, и прокурор – согласились, чтобы в заключении о смерти было написано «скончался при невыясненных обстоятельствах».
Через неделю я закончил бумажную работу по этому делу, сдал всё в архив и уволился. Стыдно признаться, но я снял дома почти все зеркала, без которых мог обойтись, а над зеркалом в ванной прибил карниз со шторкой. Конечно, посмеивался над собой, думал, это всё старческая впечатлительность, слишком яркие эмоции. Думал, верну всё, как было, когда забуду всю эту историю. Но вот уже два года прошло, а я всё помню, как будто оно случилось вчера. Да и к шторкам этим я привык, и не снимать скатерть с телевизора, пока не появится изображение, тоже.

… Все кафе в Белграде прекратили работу спустя несколько дней, и к Марко я больше не заходил. Позже вышло постановление кризисного штаба о запрете старикам выходить на улицу, поэтому и с Новицей с тех пор я тоже не виделся.
Рассказанная им история волновала меня ровно один час – то время, пока я возвращался тускло освещёнными белградскими переулками от его дома к своему, а вскоре и вовсе затерялась во всей этой круговерти вокруг эпидемии.

Да и живу я один, и зеркал у меня в доме ровно одно – в ванной комнате над раковиной. И я не знаю, что меня дёрнуло подмигнуть своему отражению в этом самом зеркале вчера утром, пока я брился, но я вам богом клянусь, оно подмигнуло мне в ответ, улыбнулось и добродушно погрозило пальцем.

КОНЕЦ