Мне было уже 51, когда это случилось. Было начало июня, шесть утра, ярко светило солнце. Хотя ночью прошел ливень, и все ветки и деревья были в каплях воды, день обещал быть чудесным. Я на утреннем троллейбусе доехал до Гоголя-Кузнецова и решил оставшийся квартал пройти пешком. И надо же, на углу Гоголя-Кузнецова стояла Милка и, подбоченясь, ухмылялась мне.
- Привет Димка
- И тебе не хворать.
- Ты откуда и куда…Сразу столько вопросов (Вообще-то я ехал к своей подруге)…Сколько мы с тобой не виделись - семнадцать лет. Как твоя мама? Умерла. И моя бабка тоже. Ты не женился? Нет, я тоже. А с кем ты сейчас живешь? Ни с кем. А почему?
- Я в поиске, а ты нашла себе генерала?...Нет, что ты. Старшего прапорщика…Тю, Милка, чтож так плохо. Кто он?.. Нацмен один… Боже той! Ты же белая женщина… Ну, не спать же мне одной. Старший прапорщик. Я его из семьи увела, пятеро детей…И не стыдно тебе?.. А все равно, мне осталось здесь два дня.
И она подхватила меня под руку, и потащила за собой, а я как консервная банка. Мы перешли Кузнецова, по правую руку был хвойный сквер. Он огорожен был чугунной решеткой. Мы завернули в сквер. Капли дождя висели в лапах. Седьмой час. Народу никого.
- Ты знаешь, Димка, я ведь уезжаю через два дня…Куда?... В Латвию, у меня и сын уже там… А что ты там будешь делать?...Я помещица (Я вытаращил глаза) Ты!... А что такое. Я купила имение 40 гектаров. У меня большой дом есть прислуга…Да как же это можно, откуда ты деньги взяла…Очень просто, я была главным экономистом дочерней кампании. Купи-продай, разницу на карман. Помнишь Корейко из 12 стульев, я как раз этим и эанималась.
- Боже мой, Милка. Ты воровка…А кто сейчас не ворует…Я например…У тебя всегда в голове не хватало… Зато у тебя избыток был… Давай не ругаться пойдем погуляем. - Она затащила меня в сквер. – А ты, стало быть, на заводе работаешь. Слесаришь. А что получше не хочешь?..Что, например…Поехали со мной. Я так жалею, Димка, что несправедливо с тобой обошлась. Ну, накатило. А так,мы могли бы пожениться.
- Дура, что  ли…
Но Милка увлеченно болтала и тащила меня по дорожкам. Я и не заметил, как она затащила меня под елку.
- Димка, - сказала она, трахни меня. Я так хочу… Да ты с ума сошла, кругом же люди, нас повяжут… Нет здесь никого. Смотри, давай, - она зацепила меня за передок и брюки сразу расстегнулись. В ее руках оказался мой член.- Давай, быстренько, – она развернулась ко мне, юбка упала, спинка прогнулась, она уцепилась рукой за лапу. А вы представьте - тонкая спинка, роскошная жопа,  я и не заметил, как въехал ей. Секс продолжался  побольше  минуты, я кончил,  Милка стонала от наслаждения. Меня качало. Милка ухмылялась, глядя на меня. Юбку она надела, затянув ее сзади застежкой, и подхватила меня под руку.
- Ты что делаешь, сучка…Милка хохотала… Я после тебя никому… Врешь ведь.  За семнадцать лет, и ни разу в очко...Нет, правда. В передок можно, в очко нет.
Я плюнул с досады.
- Нет, правда. Поехали вместе. Ну, что тебе тут. Матери уже нет, детей тоже. Деньги в банке получишь прямо сегодня. Сходим к нотариусу, оформим твою квартиру. Уедем, продадут, деньги тебе вышлют. Будешь у меня управляющим.
- Ты точно дура, Милка. Это надо начинать с детства. Ты когда-нибудь колхозницей была? Кто на тебя горбить будет, кому ты нужна. Лесные братья, что ли.
- Зачем лесные братья.  Ты и будешь. Там речка, лес. А народ я подберу…  Она опять заволокла меня в то же самое место…  Давай, Димка, еще хочу…  Я застонал, это было невыносимо, но Милку не остановить. Быстренько вытряхнув мой член из брюк, она прямо на кортах  сделала мне минет.
Меня трясло, я держался за елку. Милка против меня утирала сперму с лица и улыбалась …Молодец, мой милый. Член у тебя как жеребца, я люблю такие.
Она вновь подхватила меня под руку, но на этот раз мы выходили на проспект. Милка все трещала и убалтывала меня, и я понял, что еще немного и уболтает. И я вырвался, и побежал  «По мостовой в кальсонах мчался, мне казалось кто-то гнался» - это про меня. Милка что-то кричала мне вслед. В обратку шел тролейбус номер шесть. Я с разбегу бросился в него, прижался в угол, меня стала бить дрожь. Через сорок минут тролейбус пришел в микрорайон. Я опрометью бросился домой. Я влетел на второй этаж, закрылся на все замки и запоры, и залез под одеяло. Мне казалось, что сейчас появится Милка из окна, из пустоты и мне конец. До обеда я боялся высунуть нос из под одеяла, но к обеду осмелел. В соседнем подъезде открылся маленький магазинчик. Я пробрался туда, взял водки, пива и вернулся назад. В квартире было тепло, я разделся до трусов, выставил все бухло на стол, закуска нашлась, включил телевизор и принялся пировать.
День следующий я отмокал. А еще через день поехал к своей подруге, к которой  так и не доехал. Она встретила меня -  милая, скромная. У меня были виды на нее: учительница, сорок два года, без детей.  Мы пили кофе на кухне квартиры-двушки, потом перешли в гостиную на диван. Я прижал ее, поцеловал в шейку, потом перешли в спальню и вот мы в постели. Она в ночнушке, спинкой ко мне. Я  держу ее за сисечки. Она нежно воркует. Но что-то надо делать. Я берусь за ее ночнушку, переворачиваю,  она непонимающе смотрит на меня.
- Зачем это. Мне и так хорошо.
Она опять укладывается спинкой ко мне и сладко мурлычет.
Господи! Неисповедимы пути наших баб.