Даниил, высунув от усердия язык, выводил на листке вырванном из тетрадки по русскому языку свое новогоднее послание Санта-Клаусу. В прошлом году Данилка писал письмо Деду Морозу, так типа и так, Дедушка Мороз, не жопься и подари мне айфон, а то мамка только себе на айфон насосала, а меня на хуй посылает. Но ожидания не увенчались успехом – на Новый год под ёлкой вместо айфона он нашел пьяную голую мамку с голым Санта-Клаусом. Санта-Клаус подарил мамке шубу, а Данилке шапку. А на хрена ему шапка, если у него старая еще вполне ничего, в одну дырку ветер залетает в другую вылетает, а тепло остается. Он сто раз мамке говорил, что не нужна ему новая шапка, ему айфон нужен. Так нет, мамка его и слушать не хотела. Заладила свое – шапка, шапка. «Шапка, блять, хуяпка», - зло думал про себя Данилка и к нему пришло горькое разочарование - он понял, что Деда Мороза не существует, вон мамка, наверное, знала об этом и написала письмо Санта-Клаусу. А Санта-Клаус существует. Теперь у мамки есть шуба, а у Даниила айфона, как не было, так и нет. А ему очень нужен был айфон, потому что Лейла, с которой он сидел в школе за одной партой обещала дать ему пизду, если он подарит ей айфон. Лейла была очень красивая, у нее было пятнадцать косичек и пятерка по математике. И по словам одноклассника Мирослава Кулебякина у неё была волосатая пизда. Мирослав подарил Лейле в прошлом году свой слайдер «Сони Эриксон» и поэтому точно знал и про пизду Лейлы и даже про её слегка волосатую жопу.

В этом году Даня поумнел. Поэтому просил у Санта-Клауса уже не айфон, а пизду недосягаемой и прекрасной Лейлы. Письмо написано. Запечатано. И отправлено. И в душе зреет уверенность, что скоро это случится. Он. Увидит. И. Даже. Потрогает. Пизду. Прекрасной. Лейлы.

Мамка послала в магазин за крабовыми палочками, кукурузой и зеленым горошком – приготовления к Новогоднему застолью шли полным ходом. Данилка шел размышляя, а какая она интересно – сухая или мокрая, горячая или холодная и как она пахнет. Неужели селедкой, как говорил Мирослав. Не хотелось бы. Селедку под шубой Данька не мог терпеть с самого раннего детства. Вдруг что-то толкнуло Даниила в грудь, из окон здания посыпались стекла, загрохотало … И Данька провалился в вязкую темноту. В голове гудело, глаза открывались с трудом, с головы по лицу текло что-то теплое и липкое. У Даниила наконец-то получилось открыть глаза - он лежал на тротуаре, а прямо перед глазами лежала волосатая с нежно-розовым вареником и татуировкой «Лейла» женская половая пизда. Тела, головы, рук, ног, ничего не было. Только пизда. Данька протянул руку и потрогал её. Пизда была мокрой и холодной. Хлопья белых снежинок падали на неё и не таяли. Снег на пизде нежно серебрился в свете уличных фонарей. «Какая красивая. Снежная. Прям, как у Снегурочки», - подумал Данилка и захлебываясь в собственной блевотине снова провалился в спасительное забытье.

Сегодня 31 декабря, вторник, а значит снова предстоит идти к психологу. Прошло ровно двенадцать лет, а психологическая травма, полученная при том грёбанном взрыве так и не зарубцевалась. В сердце до сих пор живёт животный ужас перед женской половой пиздой и ненависть к гребанному Санта-Клаусу, выполнившему желание Даниила таким странным и ужасным способом. Ведь откуда было знать, лежащему на тротуаре слегка контуженному подростку, что секта правоверных активистов взорвала находящийся в соседнем доме секс-шоп и что пизда, в которую уткнулся взгляд Данилки была пиздой новомодной куклы Лейлы – самого дорогого товара этого вертепа разврата и похоти.

Даниил Матвеевич постучал в дверь кабинета психолога, услышал громкое: «Входите», распахнул дверь, запнулся о натянутую за дверью веревку, сзади громыхнуло, в спину толкнуло мощное цунами, которое уронило его на пол и уткнуло носом прям в распахнутое перед ним женское волосатое естество. Щеки Данила щекотали пятнадцать косичек. И пахло совсем не селедкой, а розами и жасмином. Было горячо и мокро. А чуть выше переливался серебристым ручейком смех его бывшей одноклассницы Лейлы Вагитовны. Дипломированного прекрасного психолога с богатым внутренним миром и божественно прекрасной небритой пиздой.

А за окном таяла загадочная улыбка. И олени уносили летающую упряжку в сиреневую даль.