В общем, работал я как-то в одном фашистском подростковом клубе. Тамошний руководитель немного повёрнут был на возрождении, патриотизме, и на тому подобном говне. На стенах клуба висели какие-то непонятные символы вроде многоножки-колобка. Иисус висел также. У него участь такая - висеть на стенах у всяких недоумков. Я же в этом клубе, помимо всего остального, делал пирамиду в кабинете руководителя. Пирамиду не в смысле гимнастическое упражнение, а из гипсокартона. Я монтировал её на потолке, над рабочим столом, аккурат над головой клиента. Он думал, что пирамида придаёт силы и улучшает самочувствие. Я прикрепил пирамиду к потолку остриём вниз. Она вышла кривоватая. Не думаю, что это способствовало повышению иммунитета у этого дурака.


В один из рабочих дней, когда в клубе никого не было, я маленько пошарил по подсобным помещениям на предмет чего-нибудь украсть полезного. Я всегда так делаю. Я считаю это своею премиею. И в одной из кибитушек я нашёл довольно большую стопку книг. Тут были - антология американской новеллы, Ремарк, Маркес, друг Горького (забыл фамилию). Хемингуэй тоже был, куда без него. Много чего было там.


На следующий день я принёс свой армейский вещмешок, покидал туда потихоньку книги и после работы вынес из клуба. Ну а зачем они детишкам, если вдуматься. Только с намеченного пути сбивать.


Я шёл по улице дурак-дураком - с мешком полным чужого говна. Будто своего не хватало, в башке. Но тем не менее я был очень доволен. Когда удачно украдешь что-либо, всегда так чувствуешь.


И тут я услышал:
- Гражданин!
Ах ты... Вот сука...
Я оглянулся. Это был милиционер.
- Да-да? - сказал я.
- Вы нам не поможете?
- А что такое?
- Понятой нужен.
- А... Можно...


Ну короче, мы с ним прошли в здание неподалёку. Полны коридоры ментов. Табачищем прет.
Меня завели в кабинет. Там сидели на стульчиках такие же долбоёбы, как и я - понятые, и грустный пацан лет двадцати пяти в наручниках. Здесь же находился мент на страже. А за столом сидела настоящая красотка - гламурная, ухоженная и вся из себя. Постукивала автоматической ручкой себе по зубику. Слегка покусывала кончик. Это была следователь. Я сел с украденными книжонками на стул. Мне надо было ноги помыть. И промежность. Уши давно не чистил. Много чего не чистил. Ногти, к примеру. Кровь, душонку. Ханурик, одним словом. Читака чужого вранья.


А вот ноги следовательницы были под столом. И я не мог хорошенько рассмотреть её пальцы ног. Между тем, начался обыск бедолаги в наручниках. Он стал снимать с себя вещи, а мент осматривать их. Всё искал чего-то. Может, вшей. Наконец, подозреваемый остался в одних дырявых трусах. Он стоял пригорюнившись. А я смотрел на следовательницу и дивился. Эта сука и извращенка не испытывала ни малейшего удовлетворения от того, что перед ней стоит раздавленный, униженный и испуганный мужик! Это было видно по её равнодушному личику. Она продолжала теребить ротиком ручку и глядела на пацанские шмотки. Вот думаю дрянь деформированная, дура, хуже феминистки.


Ну у пацана нашли что-то, лет на пять-шесть, полагаю. Я встал, и подошёл к столу чтобы расписаться. Я посмотрел на пальцы ног следовательницы. Такая прелесть - и у такой курвы. "Прощайте" - сказал я ступням, а не ей...


Я вышел из здания, забросил вещмешок на спину и побрёл себе дальше. Оставил позади пацана в беде, и мусоров, и наглухо очерствевшую бабу, и весь этот неразумный мир.
Я направлялся домой, читать глупые слова отмучившихся людей.