Где ты, моя ненаглядная, где? В Вологде, точнее Вологодской губернии. Эх, веселый народец там обитает! Вычитанная когда-то информация, что при Сталине в конвойные войска, охранявшие зеков, преимущественно набирали вологодских, нашла свое подтверждение в моих личных впечатлениях. Это был лютый пиздец, господа! Отморозки редкие. Впечатлений этих набрался я в шлюпочном переходе по маршруту Петрозаводск-Ярославль, основной этап которого проходил по Вологодчине.

Швартуемся к бревенчатому причалу в какой-то деревне в восьми километрах от славного городишки Кириллов, где, как известно, находится жемчужина русского зодчества Кириллово-Белозерский монастырь, и сразу же наблюдаем жанровую сценку из жизни аборигенов: вокруг дома бегает женщина, за ней- пьяный муж с топором. –Убью, сука!-орет на всю деревню. А жена, технично выдерживая дистанцию метра в два(очевидно, годы тренировок), спокойно ему отвечает: -Вот, ужо, сейчас братан приедет, он тебя, падла, успокоит…Мы с интересом ожидаем продолжения, и, в своих ожиданиях не обманываемся. Появляется моторка, управляемая упомянутым брательником, кренделем с багровой и абсолютно невозмутимой рожей. Привязав плавсредство, спаситель извлек из закромов увесистую дубину и занял стратегическую позицию, прижавшись к стене дома. Все его действия поражали ледяным спокойствием и математической выверенностью каждого движения. Пропустив сестру, вологодский викинг технично срезал дубиналом несшегося следом любящего супруга, и счастливые родственники унесли бесчувственное тело в избу.

Слегка охренев от увиденного, мы стали располагаться на ночлег, но спать не легли, потому, как друг Валерка предложил отправиться в Кириллов полюбоваться русской архитектурой. А что нам, молодым- восемь километров туда, восемь обратно-семечки! Пошли втроем, идем мимо открытых окон веранды, на которой целое семейство пьет чай, болтаем и смеемся, вспоминая недавнюю картину маслом, и вздрагиваем от дикого крика нам в спину: - Чего смеетесь?!!! Оглядываемся: стоит глава семьи с вилами в руках и перекошенной от злости репой. Как вы сами понимаете, объяснять ему, что смеялись не над ним, было бессмысленно. Мы и не пытались, а продолжили путь. Правда, наш друг Боря высказал желание дать мужику в бубен, но я его отговорил. –У него, наверное, и ружье есть…

Это были цветочки, главную же ошибку мы совершили в следующей деревне, отправившись в местный клуб на танцы, где произвели на местных девиц неизгладимое впечатление. Это очень не понравилось местной гопоте, нам был предъявлен ультиматум в очень грубой форме,т.е. нас просто послали на хуй. Было нас человек пятнадцать, аборигенов примерно столько же и победу в скоротечном бою одержали мы. Индейцы, зализывая раны, испарились, а мы продолжили охмурять местных брунгильд. Эх, святая простота и самонадеянная молодость! Аборигены вернулись с подмогой и вооруженные кольями. Последнее, что я четко запомнил, убегая от превосходящих сил тяжело вооруженного противника по проселочной дороге, был колесный трактор с прицепом, в который мы и запрыгнули в надежде на спасение. Потом свет выключили. Когда я очнулся, перед моим, не совсем ясным взором, предстала картина, напоминающая произведения средневековых живописцев на тему апокалипсиса: в багровом свете заката лежал в кювете, как подбитый танк, несчастный трактор с измочаленным водилой внутри, а вокруг -тела моих однокурсников, постепенно приходящих в сознание. Ревизия собственных организмов показала, что досталось нам не сильно, нас просто вырубили. Всю дикую злобу местные почему-то выместили на бедолаге- трактористе и на его стальном коне. Мужику пришлось вызывать скорую помощь из района.

Сладкую компенсацию за не состоявшуюся любовь мы получили позже, на турбазе ярославского медицинского института, расположенную между Рыбинском и Ярославлем. Медички и раны нам обработали и любили нас, как в последний раз. Свою девушку до сих пор вспоминаю. Ну, а к вологодским всю жизнь отношусь настороженно-ебанутые они.