Встретились две молодые бабенки, и, не здороваясь, сразу:
– Слыхала, Витек Тамарку бросил?
– Иди ты?! Не может быть! У них же к свадьбе шло.
– Клянусь, чтоб мне пусто! В смысле толсто. Чтоб мужики не видели во мне партнера по визитам в ЗАГС, а старичок климакс посватался уже завтра. Чтоб я…
– Довольно! Выкладывай, что там. Я сгораю от любопытства.
Возгорание у женщин начинается в глазах. Пуф! – занялось, взвились икры и пламя пошло пожирать несчастную. Пришли в движение уши, затрепетали ноздри, засуетился пульс.
Женщины преданно любят две вещи: шопинг и громкие матримониальные фиаско. Не корми их пирожными, шоколадом, комплиментами и даже жареной свининой, а дай потрясти кошельком, или прослушать про что-то с битьем посуды, громкими коммюнике, слезами и разделом нажитого имущества и прижитого в виде детей. О, несчастные малютки! О, беспощадные взрослые!

– Слушай же. Было так... Ах, ты постриглась?! Это твое, истинно твое, душечка! – щебечет информированная дамочка.
– Спасибо. Так что там?
– Позавчера, когда… Ах, и юбка новая! Скажите, пожалуйста…
– Что там?! – закипает со снисходительной улыбкой неинформированная.
– Я же говорю, позавчера у… Черт, и туфли! Одолжишь на свидание?
Собеседница нежно улыбается. Мол, одолжу – в последний путь, душечка! Если тотчас не начнешь выдавать из себя информацию, кукла сатаны!
– Ты прелесть! Итак, позавчера у Томки был день рождения…
Дальше, если позволите, своими словами, потому что дамочки многословны, любят детали, ахают-охают, театрально закатывают глаза и ломают пальцы и просят повторить еще раз. Одним словом, – растягивают удовольствие, как китайцы лапшу.

День рождения Тамары. Полон дом гостей, стол, шампанское, цветы, музыка, беснуются детишки при поддержке собак, подгорает ананасовый пирог, – все как пристало в приличном доме.
Уж вручены подарки, отзвучали здравицы, все погладывают на Витька, – когда же он? Наконец, тот торжественно поднимается и говорит: – Томик, выйди на улицу, радость моя, подарок ждет…
Она хлопнула в ладоши и выдала победное: «Ура!». Она знала, – там машина. Её прекрасные глаза не увлажнились благодарностью, лишь заблестели благосклонностью.
Что ж, красивые женщины зачастую так и принимает дорогие подарки – делают маленькое одолжение за большие деньги.
К тому же, она не цыганила, как делают прочие. Хватило пары безотносительных намеков. Не подкопаешься.
– Снились четыре серебряных кольца в ряд. Это к двум золотым и штампу в твоем паспорте, милый…– обнадеживает влюбленного поутру.
Или вздохнет под ночным небосводом: – Ах, подари мне трехпалую звезду, Витя. И наши сердца соединятся с приятным звуком бенц.
Или: – Синоним скорости. Три буквы, первая Б. Бег?!.. Плохо, дружок...
Большие ставки. Тонкая игра, клянусь. Не всем дано, черт возьми. Девять из десяти на выходе. Стоило свеч.

Возбужденно галдя, компания вывалила из дому. Именинница обвела приусадебный ландшафт. Вот машина Сидоровых, вот Рябовых, эта сослуживца, та Людкина, эта самого Витька.
Дьявол! – ничего со вкусом сфабрикованного из стали, стекла, кожи, хрома, громкого имени и снабженного колесами нет!
Ах, ну конечно авто за забором!
– Нет, – широко улыбается Витек. – приглядись…
Именинница обратила взор на крышу. А вдруг? Ой, девушки такие романтичные!
На крыше лишь труба, увенчанная флюгером. Повинуясь переменчивому, как сама жизнь ветру, флюгер повернул на север. Определенно, для Витька завоняло охлаждением отношений…
– Я пригляделась. – говорит Томка. – Из колымаг, не принадлежащих гостям и тебе, при колесах только мусорный бак...

Виктор шагнул под навес с садовым инструментом и широким жестом отбросил, торчащую стоймя картону от холодильника.
Взорам открылся автомобиль… Захохотала Людка. Ревность вовсю точила её сердце, – совсем еще недавно Витек предпочел ей Томку. Месть сладка…
Есть собаки, а есть… порода «Чихнул Писнул». Два глаза, лоскут шерсти, проволочные ножки. За картонкой прятался «Смарт». Крошечная машинка на двоих. Женщина и ее сумочка. Стильно, но говядине в консервной жестянке привольней…
При виде купе (как громко подает машину мануфактура) Тамара изменилась в лице.
В глазах затучилось. Тяжело и элегантно сложила руки на груди. В фигуре читалось существенное разочарование, отлучение от тела, от домашней пищи, от ворот поворот, отвали моя черешня, в шею сватов, за кого ты меня держишь, сукин сын?!

– Что это? – спросила женщина. – Садовый пылесос? Большая пароварка? Зачем ей фары?
– Машина. В твоем любимом черном. – не убавлял улыбку Виктор.
– Черный хорош. Но ей канает гидравлический пресс, или я не баба и не шарю в выкройках и фасонах...
– Шаришь, милая.
– Тогда зачем мне фейк? Палиться на высокой скорости? Че ты лыбишься?!
– Да ты сядь внутрь. – попросил Витек.
– Увольте от йоги.
– Сядь, прошу.
– Иди ты!..
Улыбка покидала простоватое, приятное лицо Витька.
Шампанское, ожидания, облом и что-то еще, грубо взбрыкнувшее в женщине, сыграли ее устами обличительное попурри о: любви и неблагодарности, неуважении, использовании под покровом ночи и одеяла женских биоресурсов и низком скупердяйстве.
– Можешь собирать вещички! – бросила Тамарка и удалилась в дом. Гости хранили молчание.

Витек сунулся в «Смарт», что-то выудил. Коробочка на ладони. Открыл. Все ахнули. Людка неумолимо теряла сознание… В закатном солнце полыхало кольцо…

Тут мы вернем слово женщинам. Они многословны, любят детали, ахают-охают, но каждая несомненно понимает в украшениях, как Де Бирс, аукционные дома и Алмазный фонд вкупе.
– Кольцо! Ценой в два Мерседеса с четвертью. Неприличное количество карат. Состояние и черная зависть на пальце. Угваздано бриллиантами. Главный в горошину! Шикарная подача. Шикарное вложение. Выйти в люди, себя потешить, про черный день! Блеск! Застрелиться!
– Иди ты!
– Клянусь! Чтоб муж узнал о любовнике, любовник откуда у меня бабки, а чьи бабки о муже!
– Ц-ц-ц! А он что?
– Кольцо в карман, сел в машину и уехал. Есть мнение, навсегда...
Да, так и было. Крякнул, почесал в затылке, кольцо в карман, сел в машину и уехал. Навсегда. Оригинальная четырехколесная упаковка от кольца осталась имениннице…

А. Болдырев.