Ещё перед началом этого мероприятия Петя почувствовал беспокойство: опасно, надо быть осторожным. Чувство, похожее на то, которое появилось, когда он вспоминал своё прошлое. Базу нужно было разведать. Что опасного могло быть в появлении фантомов на лунной базе? Откуда могла появиться опасность? Ответа не было, одно только предчувствие острой опасности. Как тогда.
Единственным ответом могло быть только усиление и без того мощной защиты. Но мощной для чего? И до какой степени её вообще можно наращивать, обладая теми знаниями и технологиями, которые у него есть? Его тело - «аккумулятор» имеет же пределы ёмкости, не бесконечная же она. Для преодоления его защиты наездники, пожалуй, использовали всё, кроме термоядерного взрыва? Наверно, да. Вернее, возможно. Как такая защита себя поведёт под воздействием того же термоядерного взрыва, допустим? Маша говорила, что термоядерные взрывы - далёкое детство. То есть, они не станут к ним прибегать. Скорее всего. Она говорила, можно временно блокировать поступление энергии Вселенной. И что тогда? В принципе, тогда он не сможет возобновлять энергию, долго защищаться, защиту пробьют и он взорвётся. Вот разве что сделать её многослойной, как танковая броня? Тогда можно продержаться подольше. Ага, подольше на сотую долю секунды. Ну, а если их несколько, то это уже несколько сотых. Можно набрать с десяток таких сотых. А это, как говорят, уже хлеб, как-никак. И пожалуй, попав в это пекло, надо просто моментально убираться. На автомате, как в схватке. И чем моментальнее, тем лучше. Вот это и надо заложить в систему защиты.
  На отработку такой защиты ушло почти всё время до отправления «команды» фантомов на базу.

  Группа приближалась к базе. Вот расстояние до базы уменьшилось и стало ясно, что база занимает гораздо большую площадь, группа удвоилась. Стали видны висящие над поверхностью в нескольких местах группы знакомых зелёных треугольников, а в центре каждой группы из четырёх треугольников – нечто похожее на вход в подвал. Они оставили в стороне космодром, окружили базу. Теперь каждому фантому надо было «раздуть» кокон защиты так, чтобы они соприкоснулись с другими коконами, после чего образуется сплошной купол энергетической защиты вокруг базы. Петя кивнул Генералу, что означало: можно давать команду «раздувать» коконы защиты, расстояние позволяет. Генерал раскрыл рот для произнесения команды. В это время по одному из треугольников прошла как бы рябь, он приподнялся на несколько сантиметров. Генерал закричал: «Соприкоснуться!» Буквально одновременно образовался купол защиты над базой, треугольник рванул вверх, врезался в купол. Скорость рывка была сродни выстрелу, никто не увидел полёта. Просто треугольник отскочил от купола, ударился о поверхность и подскочил. Как мяч. Треугольник выровнялся, встал почти перпендикулярно поверхности, из него выскочил тонкий синий луч и упёрся в купол. Отразился от него, как от зеркала и попал в находившийся рядом такой же треугольник. Тот беззвучно вздулся почти бесцветным взрывом, поглотившим группу из четырёх треугольников. Взрыв группы был настолько мощным, что вихрь коснулся соседней группы. И пошло! Через несколько секунд не осталось ни одного треугольника. Пожалуй, если бы не купол, не позволивший разойтись энергии взрыва, некоторая часть треугольников осталась бы неповреждёнными.

  «Смотри, Петух,- закричал Борис,- корабли уходят!» Фантомы повернулись по направлению к кораблям, корабли всё быстрее удалялись от поверхности Луны. Ещё миг – они исчезли. «Нас опередили,- сказал Петя Генералу,- надо быстрее решать, что дальше. Корабли мы потеряли.» - «Не думаю, - ответил Генерал, - корабли им самим нужны именно здесь. Никуда они далеко не ушли, вернутся.»- «Я пойду вниз, посмотрю, что там внизу, а пока надо отвести фантомов подальше.» - «Куда подальше?» - «От этого места подальше, километров на триста.» - сказал Петя и его фантом подошёл к ближайшему «входу в подвал».

  Генерал резко вскричал: «Всем от базы на три сотни километров, быстро!» Мгновенно отреагировали все, кроме двоих – Физика и Математика. «Что случилось? - сказал Математик, - Объясните сначала, что происходит, зачем кричать? Мы взрослые люди.» Его поддержал Физик: «В самом деле, Генерал, не стоит таким тоном.» Генерал даже вскочил: «Что?! Немедленно! От базы! На три сотни! Километров! Немедленно!» Математик возмутился: «Перестаньте кричать, Генерал! Объясните, в чём дело.»
  Петин фантом в это время спускался по узкому наклонному коридору. Чувство опасности резко усилилось, ею буквально пахло от поверхностей стен и пола, хотя в вакууме запаха не бывает. Проходя по помещениям, Петя «вспоминал» устройство базы и шёл в сторону помещения управления охраной базы, по направлению к которой чувство опасности резко возросло. Главное - система охраны. Когда он войдёт в помещение, он «вспомнит» её и уже никогда не забудет. А потом можно будет «вспомнить» и всё остальное. Хотя, как ни странно, интуиция говорила ему, что это «остальное» он не «вспомнит» ни в коем случае. Петя даже остановился на миг. То есть, как это ни в коем случае, это ещё почему? Опасность кричала, буквально вопила в мёртвой тишине помещений. Она была вот тут рядом, прямо за поворотом, в самом помещении системы охраны базы.
  Петин фантом сделал пару шагов, повернулся и увидел… лежащую на полу Машу, отметил выражение её лица, понял, что сейчас произойдёт – и рванулся к ней, обхватил её тело руками и ногами, прижал к себе.
  Рвануло так жутко и страшно, что вся Вселенная исчезла. Бесконечно долго, нескончаемо длинные сотые доли секунды Петя чувствовал, как его фантома жгло, трясло, давило, рвало на части, скручивало винтом, завязывало в узел, а потом его фантом с Машей в руках вывалился из ниоткуда прямо Пете под ноги. «Танковая броня» всё-таки выдержала этот жуткий взрыв! Пусть от неё осталась сущее ничего, она вынесла из пекла фантома и Машу.

  «Вот это да, - удивился Борис, - Мария! Она что, тоже из наездников… была? Зачем её туда?» - «Она меня готовила к контакту,- сказал Петя, - а вот почему на базе была именно она, не знаю. Вернее, её тело. Может, надеялись, что увижу её и слегка помедлю, а потом станет поздно. Получилось наоборот, выражение лица меня подтолкнуло. Почему именно она? Думаю, Машино тело должно было взорваться от взрыва бомбы, а от удвоенного взрыва, они надеялись, должен был взорваться я, несмотря на свою защиту. Таакой был бы фейерверк! Шестьсот-семьсот мегатонн, надо же, это уже совсем перебор! Это даже не оценка наездниками моей защиты. Даже не представляю, что это. Должны же они были сообразить, что я могу послать фантома, а не явиться во плоти, так сказать. Ну, потом разберёмся.» - «Говоря вашими словами, это мы проморгали, прохлопали, - сказал Иван Петрович, - нам это ещё скажется. Конечно, женщину приведут в порядок, но жаль, жаль, повторяю, что мы прозевали.» - «Проморгали, прозевали, прохлопали, а о чём речь, Иван Петрович?»

- «Дело в том, что когда тот самый мэр выпрыгнул из окна, под луч попали вы оба, и вся дальнейшая процедура вашей обработки была одинаковой, никто не знал, насколько вы неодинаковы. А когда узнали, было уже поздно что-то изменять. Машу назначили Вам, а после того, как ей не удалось Вас осилить, её спрятали. А мы не знали, кем она была.» - «Что значит – кем она была и что значит - спрятали, – удивился Петя, - и куда спрятали?» - «Мы не знаем, кем был её наездник, понесла ли она какое-либо наказание за свой провал. Вернее, её наездник. Далее, Вам подвели её фантом, то есть, Вашу подругу, Вы смогли разобраться. Теперь наезднику дали другое тело. Возможно, они опасались, что Вы поступите с ней, как со своим коллегой Борисом. – Иван Петрович кивнул Борису и тот ухмыльнулся. – Потому тело Маши решили использовать для Вашего уничтожения. Конечно, мы знаем, кого обработали за последнее время и кто из наездников должен получить новое тело, но к сожалению, мы до сих пор знаем не все должности в иерархии наездников и их носителей, и это - дополнительные трудности как результат не только нашей недоработки. Темп нашей деятельности и само направление совершенно неожиданно изменились с вашим появлением здесь. Мы думаем, что сейчас появятся новые идиоты из бывших руководителей.» - «Ну да, - хмыкнул Генерал, - смена караула. Они постараются сделать это быстро, если найдётся достаточно готовых тел. Тех, кого не успели, так сказать, спрятать, надо бы немедленно сюда.» - «Не мне решать, и у нас не было прецедента. Надо, конечно, всё просчитать, слишком много людей здесь появится. И слишком быстро. Кроме того, у нас только одно… гм… устройство, с помощью которого можно восстановить сущность разумного, оно создаёт много «шума», чуть ли не как при имплантации. Мы вынуждены будем пересмотреть и пересчитать защиту от излучений. Я вам не говорил, что наездники постоянно сканируют всю поверхность планеты на глубину до нескольких десятков метров. Процесс восстановления длится около двух суток. Почти двое, так вернее. Если с человека сорвать наездника, как это делается сейчас, он должен быть восстановлен не позднее двух суток, иначе в мозгу человека начинаются необратимые изменения и мы не знаем, как их остановить. Мы этим никогда не занимались, не было необходимости. И надо учитывать различные варианты имплантации. Мы всегда наблюдаем за её проведением и учитываем при восстановлении сущности.» - «Что значит, как делается сейчас? Можно как – то иначе?» - «Конечно, можно. При вашем способе происходит обрыв нервных окончаний, через которые сущность наездника соединена с человеческим телом. Это мучительно больно и травмирует человеческий мозг. Мы устроены иначе, в нашем случае срочной необходимости восстановления не существует поэтому, повторяю, надо всё просчитать.» - «Пока будете считать, будет поздно, люди погибнут. Наездники могут сейчас на корабли – и сбежать. И вернуться с подмогой.» - «Вряд ли, - возразил Иван Петрович, - во-первых, у них достаточно других средств коммуникации, а во – вторых, это слишком серьёзное решение. Ничего чрезвычайного не произошло. Они пока считают, что в состоянии справиться. А корабли было бы хорошо забрать себе. Наездникам они почти в любом случае не нужны.» - «Да, - сказал Петя, - надо возвращаться на Луну, искать корабли. Возможно, они улетели просто от взрывов.» Генерал согласился: да, надо. Пока наездники не поняли, что взорвалась одна бомба, а не три. Наблюдателей у них ведь не было. Хотя, кто знает. Возможно, у них есть и резервная база на консервации. Скорее всего. Они ведь нас ждали и подготовились. Значит, ждут и сейчас. Куда-то они перетащили своё оборудование перед взрывом. Они потеряли несколько десятков треугольников, не убрали их перед нашим визитом. Значит, есть возможность их воспроизвести. Скорее всего, их изготавливают прямо на кораблях. Главное сейчас - получить корабли. С кораблями мы уже очень сильное «кое - что».
  Корабли нашлись почти сразу. Просто оставшиеся на Луне фантомы засекли их возвращение. И мгновенно окружили ещё приземляющиеся корабли защитными куполами. И обнаруженную базу – тоже. Обмен сигналов между базой и кораблями не происходил. Скорее всего, база «не заметила» посадку кораблей. Значит, наездники должны были как-то проверить, что случилось с кораблями. Как?

  При осмотре законсервированной базы оказалось, что когда при взрыве на прежней базе «лопнули» два фантома, сейсмодатчики на этой базе факт взрыва засекли. Естественно, такой-то удар, ещё бы! Хотя и в значительной степени не такой силы, как если бы взорвалось тело собственно человека - аккумулятора, всё-таки в фантоме энергии поменьше. Скорее всего, тройной взрыв приняли на Земле за то, что хотели получить. Оставленный на месте взрыва защитный купол в любом случае не даст провести более подробный анализ и проверку.
  Генерал вначале устроил нагоняй тем, кто промедлил выполнить его приказание и не отвёл своих фантомов. Как он орал, это надо было видеть! Как сержант какой-нибудь на салагу - лопуха. А потом сказал при всех: «Я вам этого до конца жизни не забуду, да. И скажите спасибо, что всё именно так сложилось. Если вы хотите впредь воевать, должны бегать галопом. Не рассуждая и не задавая вопросов, если я не спрошу, есть ли у вас вопросы. Солдат всё делает бегом и не раздумывая, у него на это времени нет. В противном случае будете сидеть и смотреть, как это делают другие. Выбирайте.» Физик и Математик посмотрели друг на друга, на Петю, который пожал плечами и произнёс: «Война есть война, дело такое, что или - или.» Физик сказал: «Мы будем делать, как скажете, Генерал. Хотя лично я не считаю это правильным. Человек должен знать, что и зачем он делает.» На что Генерал хмыкнул: «Конечно, должен. Солдат всегда знает, что он выполняет приказание командира и для того его выполняет, чтобы выполнить его как можно быстрее и лучше. Как говорил русский Суворов, он должен понимать свой маневр, то есть, понимать, как это лучше и быстрее сделать. Вопросы есть?» - «Откуда известно, что говорил этот русский. И кто он такой, чтобы его вспоминать?» - спросил Физик. «Это русский полководец, который за свою карьеру не проиграл ни одного сражения. Я учился в России.» - «Больше негде было?» - «Не то, чтобы не было, просто меня послали учиться в Россию, и русские умеют воевать. Спрашиваю ещё раз: вопросы есть?» Ему ответили, что вопросов нет.

  Предстояло решить, как использовать корабли. Их посетили все и все «вспомнили» их устройство, назначение и управление. Оказалось, что Генерал был прав, и на обоих кораблях было предусмотрено изготовление зелёных треугольников самого различного назначения. От исследовательских до боевых. В том числе и таких, которые облучали красным лучом. Любой из них мог быть использован для действий под водой без ограничения глубины погружения. На этих треугольниках можно было летать в пределах любой звёздной системы. Большущий межгалактический корабль мог преодолевать практически любые расстояния и без какого-либо ограничения. Корабль поменьше мог посещать любые планеты в пределах Галактики, а в случае необходимости его можно было перебросить на большом корабле куда угодно.
  После этого все долго охали-ахали, разводили руками, произносили слова типа «это надо же!», «вот это да!», «ни за что бы не подумал!», пока Генерал их не одёрнул: «Ваши громкие восторги сути дела не меняют, восторгайтесь молча. Как используем корабли, какие предложения?» Принято было предложение Пети и Ивана Петровича: корабли заблокировать от посещения наездников и вывести за пределы Солнечной системы для патрулирования и уничтожения любого объекта, который потенциально может угрожать Земле. Или, даже Солнцу, а то ведь, кто его знает. Степень опасности определяет программа корабля, заложенная в него изначально. Очевидно, уничтожение звёзд и планет не было для наездников чем-то невероятным или необычным. Решили, что экипажи кораблей должны состоять из фантомов всех присутствующих людей. Все хотели принимать участие буквально во всём, оснований хоть как-то ограничивать их не было. Командиром должен быть Генерал, единственный человек с практическим боевым опытом. Пусть только на поверхности Земли, всё остальное было в программном обеспечении кораблей. Оба корабля тут же стартовали.

  Никакого оборудования наездников на этой базе не нашли. Никакого вообще, и даже система охраны была очень и очень примитивной, несерьёзной даже. Мечта об уничтожении оборудования не сбылась. Наездников по - прежнему можно «перезаписывать», как выразился Борис, мечтающий «удавить эту тварь Таньку». Тем не менее, считал Иван Петрович, была надежда, что место хранения оборудования обнаружится. Потому что все процессы имплантации очень сильно «фонят», потому после обучения, когда человек поймёт, что с ним собираются сделать, его можно прикрыть силовым «коконом». Наездники уже ничего не смогут предпринять. Так что некоторые перспективы есть.
  «Некоторые!» - с издевкой сказал Математик. И повторил: «Некоторые! Ну просто детские разговоры.» Физик возразил: «Война – процесс не одномоментный. Это надо понимать.» Математик махнул рукой: «Ещё один стратег!» - «Мы не должны привлекать внимание наездников, – сказал Иван Петрович, - нам нельзя, как бы это сказать, слишком шуметь.» - «Да что же это такое!- взвился Математик, - того нельзя, этого нельзя. А что можно? Сидеть и ждать? Чего конкретно ждать, сколько времени ждать?» - «Как ты специалистом стал, такой издёрганный?» - спросил Генерал. – «Я не издёрганный! Не издёрганный, просто хочу действия, реальных действий с реальными результатами. Вам всем это не нужно?» - «Успокойся ты, - Петя положил ему руку на плечо,- мы все в одной лодке. Нам всем одинаково важно происходящее. И кажется, есть вариант.» Он повернулся к Ивану Петровичу: «Как ваши специалисты считают, готово ли к применению наше устройство для допроса наездников? Или нужна какая-либо доработка? Я не знаю, поддерживается ли постоянная связь между наездниками, - он сделал ударение на слове «постоянная», - но в любом случае в похищении людей наездники смогут обвинять только меня. Или есть другое мнение?» - «Надо поговорить со специалистами.» – согласился Иван Петрович.
  После осмотра кораблей Борис долго крутил головой, чмокал, несколько раз произнёс что-то вроде «Даааа, конечно…», а потом предложил: «Работка ещё та, это тебе не наше «конторское» оборудование. Слушай, после всего теперешнего, давай вернёмся назад в «контору», мы ж такое оборудование насочиняем, с нашими - то возможностями. Давай?»
  Петя посмотрел ему в глаза и увидел в них бездонную - бездонную тоску. Скорее всего, это была тоска по прошлому, когда не было «наших возможностей», была интересная работа, обыкновенные люди и не было ни красного луча, ни той проклятой газодувки, ни сероводорода. И ни одного наездника.

«Выше ноздри, мы же мужики!» - как бы весело сказал Петя. «Конечно, Петух. Ты привык на своих татами руками - ногами махать, а я – нет. Как твои любимые японцы поют, иди и гляди вверх, чтобы не стекали слёзы. Я просто инженер, просто мужик. И мне же за полста уже. У людей в моём возрасте уже внуки, а у меня ни жены, ни детей. Один в целом свете. И родичи непонятно где. Ну нафига мне это всё?» - «Нас никто ни о чём не спрашивал. Как родился со своим лицом и психикой – вот и всё, остаёшься таким всю жизнь. Нравится тебе, не нравится тебе. Здесь, считай, то же самое. Вот и живи. Ради того, чтобы подохли все наездники. Все до последнего.» - «Ладно, - невесело усмехнулся Борис, - завязали. Сам всё понимаю. Интересно было услышать, что ты скажешь.» - «Ты считаешь, я мог сказать что-нибудь иное?» - «Нет, конечно, просто это отзвуки ещё тех времён, когда я начал понимать, что меня ждёт.» - «У меня было то же самое.» - «Всё, разошлись.»
  И тут как раз Иван Петрович подвёл к ним Машу: «Можете поздороваться, Пётр Владимирович. Она в полном здравии.» И ушёл.
  Борис почти вскрикнул: «Нашего полку прибыло! Здравствуй, Мария Валерьевна. Рад видеть в полном здравии.» Петя только сказал: «Здравствуй, Машенька.» Получилось практически одновременно, они рассмеялись. «А вы кто? – поинтересовалась Маша, - мне этот, который назвался Иваном Петровичем, не сказал. Он кто хоть, никакой он не Иван Петрович. Да и вас я не знаю. Почему называете меня Машенькой? Мы близко знакомы... были? Не помню вас обоих.» - «Были, Маша, были. Ты готовила меня к этому контакту. Мы втроём работали в одном институте, даже в одном отделе. В разных лабораториях, правда.» - «Не помню никакого института. Я вчера была студенткой второго семестра пятого курса, только сдала сессию. Этот как бы Иван Петрович сказал, что прошло сколько - то там лет и все мои беды закончились. Сколько мне лет сейчас?» Борис пошевелил пальцами перед своим лицом: «С тех пор прошло больше десяти лет. Пожалуй, лет двенадцать.» Петя подтверждающе кинул головой. «Так я уже старуха! – огорчилась Маша, - не могли будто поменьше насчитать, мужчины!» - «Сама подсчитаешь, сама поймёшь, ещё сильнее огорчишься. Зачем тебе это?» - Петя недоумевающе пожал плечами. Маша не согласилась: «Я сама узнаю и сама огорчусь. Сама. А зачем меня огорчать?» - «А затем,- ответил Борис, - чтобы часть твоего огорчения осталась на нас, а не повисло всё на тебе.» Маша не согласилась: «Мужчины, что вы понимаете!» Они согласно кивнули: да, мы ничего не понимаем.
  «Всё, за дело, – сказал Петя,- дай руку, Маша.» Появился «вход» - Петя с Машей стояли на Луне рядом с надписями, навсегда остекленевшими в лунной пыли. «Вот твоя подпись, вот рядом две мои. Следы тапочек твоих и моих. Это было семь лет назад. Ты учила меня пользоваться «входом». Домой?» Маша согласно кивнула – и они оказались на прежнем месте.

  «А почему всё стеклянное?- спросила Маша, - там что, ядерный взрыв был? Почему? Что там случилось? И почему тапочки? Я не могла что - то другое обуть?" - «Мы с тобой сидели на кухне в соответствующих одеждах, ты взяла меня за руку – и на Луну. А второй раз - я тебя за руку на той же кухне.» - «На какой кухне?» - «На кухне моей «однущки» в хрущёбе.» - «Значит, я жила с тобой всё это время в этой квартире?» - «Конечно. А могло быть иначе?» - «Пожалуй, нет. Со мной жила эта гадина, уродина эта, Татьяна, - Маша грустно улыбнулась, - вот ведь рождаются такие.» - «Наверно, она же обрабатывала и Бориса. Он тоже от неё не в восторге.» - «Думаю, никто не в восторге от женщины, которая делала с человеком такое.» - «Никогда не испытывал к тебе неприязни. От самого начала и до самого конца. С тобой было комфортно. Только последние несколько дней, буквально последние - стало неприятно, что такая женщина целенаправленно готовит меня к смерти. Правда - правда, я постепенно понял, что это не ты, а монстр, который в тебе живёт. Вот сейчас – это ты, а тогда тебя не было.» Он протянул ей руку: «Меня зовут Петя, Пётр Владимирович Кононов. А он,- Петя кивнул в сторону Бориса, - Борис Николаевич Мартынов. Мой коллега и товарищ по несчастью.» - «А твоя Татьяна, - обратилась Маша к Борису, - какая она была?»- «Уродина она, но не моя!» - «У неё вот здесь, - Маша показала себе на горло,- родинка, да?» Борис сумрачно кивнул. «Значит, мы с тобой как бы брат и сестра. Дети, можно сказать, одной мамы.» Борис сжал кулаки. «Удавить бы её, гадину.»- мрачно выговорил он и поднял сжатые кулаки к лицу. «У нас с тобой  даже желания одни. Что значит одинаковое воспитание.» - со злостью сказала Маша. И спросила Петю: «А почему ты выстоял? Этот как бы Иван Петрович сказал, что мы все здесь потому, что ты выстоял.» - «А я не выстоял, - Петя покачал головой, - я молился, просил защитить. И Он меня укрыл. А выстоял я уже потом, Его попущением.» - «И всё?» - «Мне так объяснили, что образовалась комплексная защита, которую сходу не могли осилить наездники. Именно сходу. Мне было сказано, что никто и никогда не сможет открыть то, что Господь наш закрыл. Разве что по кривой обойти, как мне сказали. Вдобавок, я занимаюсь энергетическими упражнениями. В совокупности получилась такая защита. Наездники научились обходить силу молитвы, силу энергетических упражнений. Наверняка, и их сочетание. У них всякие технологии отработаны. Мы с Борисом попали под луч случайно, луч и имплантация не были рассчитаны на меня. Иначе – конец мне был бы. Случайность – великая вещь. Она дала мне возможность сделать такую защиту, с которой им не справиться. У них нет для меня методов. Хотя, не думаю, что вообще нет. Просто здесь, на Земле нет. А так… Всё созданное можно разрушить, было бы желание.» - «При чём здесь молитвы, - Маша скептически хмыкнула,- всё это сказки поповские. Случайность – да, согласна. А молитвы…» - «Видишь ли, мне было сказано не раз: при подготовке к контакту не стоит ходить в церковь и заниматься энергетикой. И потом мне ставили это в вину. Что вот из-за этого стало невозможно провести воссоединение с монстром. С наездником, то есть. Предлагали специальную программу для снятия. И было сказано именно то, что я только что сказал. А ты как влетела?» - «Про какой-то луч впервые слышу. А влетела я… Именно что влетела. Ходили мы с девчонками на лыжах после сдачи сессии, я сорвалась в какую-то яму, потеряла сознание. Пришла в себя в больнице, началась по ночам имплантация, я ничего не понимала. Рядом лежала женщина, к которой приходила Татьяна. Она мне рассказала о древней цивилизации, которая хочет наладить контакт с землянами, что их выбор пал на меня. Случайно, само-собой, в этой яме, оказывается, лежали всякие - разные устройства для налаживания контакта, а я врезалась в них головой, они и сработали. Теперь меня подготовят к контакту с внеземным разумом, а через меня – с человечеством. Почему-то я поверила тогда, хотя понимаю сейчас, какая всё это чушь. Потом… вы оба знаете, что бывает потом. Металась - металась, мысли бесполезные о суициде… Потом подошёл Иван Петрович этот и привёл сюда. Всё. Больше десяти лет! Чем я занималась всё это время?!» - «Работала в нашем институте какое-то время. Почти два года со мной провела.» - «Сюда как я попала?» - «Это отдельный вопрос – Петя пожал плечами, - Думаю, не скоро можно будет узнать об этом всё. Но кратко, думаю, так. Твоему наезднику дали почему-то тело другого человека, скорее всего, мужчины, а твоё тело оставили на лунной базе, чтобы оно сдетонировало от взрыва установленного там заряда, от этих взрывов должно было взорваться и моё тело. Мой фантом успел вытащить тебя. Вот.» - «Почему именно меня, не понимаю.» - «Когда наездникам не удалось сходу меня оседлать, а я отказался принять программу снятия защиты, они как бы ошарашили меня, встроили ложную память, я шесть с лишним лет работал формовщиком в цехе крупного литья. Наверно, по их расчётам, за это время моя защита должна была ослабеть до такой степени, чтобы стало возможным «подселить» наездника. Для присмотра за мной приставили твоего фантома с именем Катюня. Мы с ней даже пожениться собирались. Хм…, да… Постепенно всё вспомнил, понял, что ты за мной следишь через неё. Мне удалось создать защиту, которая пока не по зубам наездникам. Может быть, они таким образом спрятали твоего наездника, потому что ты стала опасной для них. Возможно, они сочли нужным уничтожить твоё тело, чтобы я не смог наездника утащить, спрятать и допросить. Мне очень хочется поговорить с живым наездником. Я это сделаю всенепременно. Я полностью готов. Надо только подсогласовать некоторые моменты. В любом случае, твоё тело надо было куда-то девать, без наездника ты становилась бревном, не способным даже жевать и глотать пищу. Без еды человек умирает от голода, а твоё тело лежало бы многие десятилетия, до самой смерти. Понимаешь, чем могло кончиться? Разве что бросить тебя где-то в недоступном месте.» - «Нет, ты погодь, погодь, - вклинился Борис, - ты о какой литейке? Я в литейке работал до армии и после армии, учился на заочном. То есть, я приложил руку к… - он показал пальцем на Петю, - так получается, да?» - «Ой, мама моя, – вздохнул Петя, - я тебе уже толковал, что тебя не было тогда. Сколько ещё можно стенку лобом долбать, при чём тут ты? Наездники в состоянии оперировать всей памятью человека. Не только твоими воспоминаниями о литейном цехе. Скажи пожалуйста, с тобой было такое, что ты в ночную смену пошёл без штанов? С голыми ногами?» - «Чего-чего?- Борис рассмеялся, - вот уж не думал, что ты об этом узнаешь. Мы как-то днём приняли по граммульке, пошёл всякий разговор, ну и кто-то ляпнул, что у охраны до того глаз «замылился», что можно без штанов пройти проходную, не заметят. Я и вызвался. Моя смена утренняя была, пошёл как бы в ночную. А он заметил. Ты здесь при чём?» - «При том, что до сих пор перед утренней сменой снится эта ерунда.» - «Ты чего, парень, - Борис покрутил пальцем у виска, - кому снится, тебе, что ли?» - «Раньше мне снилось, сейчас моему фантому снится, он же работает в литейке до сих пор. А почему снится – не понимаю.» - «Ну и ну,- Борис покачал головой,- вот это фокусы. Перед этим, мммать его, воссоединением, я был в таком жутком состоянии, думал, что сойду с ума. Каждую секунду ждал, что вот-вот, вот сейчас в меня начнёт вселяться этот самый, что сейчас у меня станет меняться психика. Что постепенно, у себя на глазах, перестану быть человеком. И всё такое, знаешь. Чтобы отвлечься, вспоминал различные случаи из жизни. Этот случай – последнее, что помню перед провалом. Ночью лежал у себя дома и думал. Видимо, это воспоминание настолько прочно сидело в мозгу у меня, что со всеми рабочими навыками попало тебе в голову. И сейчас осталось. Так что, парень, и мы с тобой братья, как с Марией, - хмыкнул Борис, - хотя, мне непонятно, как таким, как мы, что-либо сниться может.» - «Не знаю, как это назвать. Я тоже об этом думал. Даже сформулировал: как может гореть выключенная лампочка? Видимо, какая-то наводка, что ли. Может, Ивана Петровича спросить? Они чем-то подобным занимались в своё время. Может, и сейчас. Надо с Иваном Петровичем потолковать.» - «Почему он Иван Петрович? Он же не человек, почему Иван Петрович?» - «Ну, Маша, как-то его надо же называть, правда? Он предложил это имя - отчество. Он сказал, что люди не могут не только произнести его имя, но и полностью услышать. Ну, вернее, как раз мы можем услышать, произнести всё равно не сможем. Не те голосовые связки, не тот принцип формирования звуков, не те звуковые интервалы, прочее всякое не то. Я не разбирался, не до того как-то. Он с планеты, которую у нас называют Фаэтон, слышала?» - «Так это фантастика какая-то, мифы древней Греции.» - «Мифы - не мифы, но его предки оттуда переселились как раз перед тем, как, ...гм…, «наши друзья» взорвали их планету со всем оставшимся на ней населением. Давно - давно, теперешних людей на Земле ещё не было. Они изменили свои организмы для дыхания земным воздухом, для питания земными растениями, для комфортного существования при земном тяготении и прочее такое. Здесь воздух земной атмосферы, земная растительность и свет солнечного спектра. Ничто не напоминает, что всё это глубоко - глубоко под поверхностью. Если кратко, то так. Я и сам больше ничего не знаю. Да, хотел спросить, ещё тогда, когда мы работали с тобой. Ты же формовщик с деда-прадеда, правда? И чего тебя понесло в нашу «контору»? Инженерил бы себе на формовке, опыт богатый. Чего ты вдруг?» - «Не вдруг. Хотел автоматизировать всё это дело. Сам же знаешь, вонь, грязь, пот, мозоли, зимой холодно, летом жарко. На практику напросился к КИП’овцам, оказалось, что не совсем то. Решил, что после диплома надо заняться конструированием. Обещал вернуться в цех. И засосало, а потом, сам знаешь…» - «Знаю, знаю. Ладно, пошёл я искать Ивана Петровича, потолковать надо.»