- Товарищ оперуполномоченный, разрешите обратиться – дурачилась Вика, - я хочу гулять…
- Вика, ну темно же – опер спрятал голову под подушку, - время – одиннадцать вечера…
- Дурачок, это же наше время – все упыри, оборотни и вурдалаки идут гулять – в голубых глазах Вики играли бесенята, - вставай немедленно – она потащила его за ногу с кровати, - пойдём, в темноте нас никто не увидит – ни твои менты, ни мои бандиты
- Чур, я оборотень, – заржал Еврей, - видишь, я морально разлагаюсь – попал под влияние женщины лёгкого поведения – он метнул в Вику подушку, смеясь.
- У меня тяжёлый характер, поручик, – она метнула подушку обратно – я учитель и филолог, а ты всего лишь мент, тупой и не образованный…
Опер не дал ей договорить и схватил за руку - … иди сюда…
- Что, опять? – засмеялась Вика в ответ, - какой вы неугомонный, гардемарин – я хочу гулять… Гулять… - закатила она глаза и положила руки на грудь, - а ваш грубый животный секс оставьте на потом… одевайтесь, душа моя…
- и огородами, огородами – подхватил старый анекдот Еврей.
Через полчаса они шли по улице, взявшись за руки, и болтая ими в воздухе, словно дети.
- Может, в кабак?
- Поручик, вы – алкаш – ущипнула она опера, - пошли! – официант, два виски чистых! – крикнула она бармену модной забегаловки “Гёте”, кинув на стойку купюру в 10 долларов
- Мы не принимаем валюту – пытался протестовать бармен
- Оставь себе сдачу, любезный – сделала широкий жест рукой Вика, - так, уговор – пьём залпом и гулять… - пей давай – толкала она под локоть Опера, - пей…
- Давай на брудершафт, Вика…
- Давай, только по русскому обычаю ты должен меня поцеловать – три раза – только так – флиртовала она, сцепив пальчики за спиной.
- А ты – меня – они выпили.
Опер обнял Вику и поцеловал в губы… он поймал себя на мысли, что впервые делает это с удовольствием…
“Girl, you'll Be a woman soon.. “ – прохрипели колонки в зале…
- Это моя песня, это мой любимый фильм! – "Криминальное чтиво" - закричала Вика, пойдём, пойдём – она взяла его за руку потащила на пустой танцпол, смеясь… - я похожа на Уму Турман?
“Ты похожа на маленькую девочку, которой подарили желанную игрушку – подумал Еврей, но сказал вслух,
– Конечно же.. Только я не похож на Джона Траволту – больно морда протокольная…
Вика сбросила туфли – танцуй, танцуй со мной… И ни о чём не думай… расслабься…
Они слились в танце – написал бы настоящий писатель – хотя слилась в ритме только Вика – а Опер слился и откровенно дурачился, но именно это и делало похожим их танец похожим на оригинальный – мисс Уотерс и мистера Вегаса.
****
Ночной старый парк, дорожки которого помнили изящные туфли царей, цариц и фрейлин, теперь был усеян пустыми пивными бутылками, обёртками, окурками, и был совершенно безлюдным, страшным. Народ выпил, покуролесил своё – и разъехался.
Следом уехали хулиганы, а последними – наряды милиции. В парке не было никого…
- Милый, а я хочу… Ты знаешь, я так хочу прокатиться на колесе обозрения. Детская мечта – посмотреть на ночной город. Прокатишь?
«Милый – какое тёплое слово… Эх, прокачу… »
- Запросто – эй, мужик – забарабанил он в дверь сторожки, - открой, милиция!
На стук вышел полупьяный старый дед-смотритель, -
- Чего надо, чего шумишь? – опер показал удостоверение… - уголовный розыск… слушай, отец, тут такое дело… Выручи, а?
- Надо чего?
- Запусти колесо обозрения…
- Не положено…
Опер молча положил ему в нагрудный карман последние пятьдесят рублей.
- Эх, дело молодое… Залазьте… только иллюминацию не включу…
- Не надо нам иллюминацию – защебетала Вика – нас нельзя видеть вместе…
- Почему, вы такая красивая пара…
- Нельзя, отец… нельзя – с тоской в голосе выдохнул опер в сторону.
- Карета подана, мадам, не изволите ли прокатиться… - опер привстал на колено у кабинки колеса и протянул руку своей спутнице.
- Как вы галантны, поручик… Изволю – она протянула свою руку в ответ.
- Слушай, я высоты боюсь – вцепился Еврей в кресло аттракциона
- Кружи меня, кружи, глупый – тебе не может быть со мной страшно, милый – Вика стала крутить кабинку…
- Прекрати, я боюсь – кричал Вадим, вцепившись в стул и смеялся… От страха.
- Ты трусишка – а ещё – офицер… - смеялась она в ответ.
Домой они шли пешком, мимо городской администрации.
Подожди здесь – опер остановил Вику жестом… - стой и заговорщицки зашипел, – Тссс…
Вика приняла правила игры и присела на корточки, по девичьи потянув на колени юбку…
В руке у неё была бутылка “Балтики – 9”, купленная в ночном ларьке.
Опер вытащил из кармана небольшой нож-складник и полез на клумбу.
На крыльцо администрации вышел дежурный милиционер – молоденький сержантик, - и закурил.
Опер спрятался под крыльцом, буквально в метре от охранника, махнув рукой Вике – мол, пропади… Она же, пользуясь темнотой, гусиным шагом подползла к нему… Милиционер ничего не замечал.
Вика захихикала, тогда опер закрыл её рот ладонью, но она убрала его руку и поцеловала в губы… Нож выпал на траву… Они целовались…
Милиционер зашёл обратно в здание, опер поднял нож и наугад срезал несколько невзрачных роз – это Вам, мадемуазель – протянул он цветы Вике
- Нечётное число – улыбнулась она в ответ – это к счастью
- Запретная любовь – не думая, вслух ляпнул опер.
- Дурачок ты, – с вызовом глянула на него Вика, - нас же никто не видит, нас даже не заметил Цербер. Я же обещала тебе – это наша ночь…
Ему показалось, что её глаза сверкнули в темноте – сегодня нам никто ничего запретить не может – я ведьма – а ты – оборотень – на, возьми – выпей зелье! – она протянула оперу баллоевскую бурду, - сейчас мы полетим домой.
«Еврей» и «Сабрина», опер и проститутка, Вадим и Вика – были счастливы. Вместе. Это были их заслуженные часы счастья, вырванные у другого измерения, иного мира - в котором живут обычные, нормальные люди.
Они заслужили этот подарок.
****
Около восьми утра запищал пейджер.
- Ну кто ещё, в субботу, ну дайте же поспать, сволочи… дали выходной… первый в месяц… - потянулся Еврей к карману брюк.
“Погиб Дима. Срочно позвони мне в кабинет. Василич”
- Какой Дима, какой Василич? – не понял спросонья опер… Подожди, Василич – Розенбаум… А Дима…? – это наш опер, у которого жена… проститутка… бывшая?
269-39-40
- Василич, ты? Это Еврей. Что произошло?
- Дима застрелился, приезжай… поможешь… - на другом конце провода бросили трубку.

… а на полу, рядом с диваном, вперемешку с брошенной одеждой, лежали засыхающие розы, которые влюбленные забыли поставить в воду…