Ибо я могу плавать в необъятном
Ибо я могу плавать во всех формах
Ибо я женщина-праматерь
Ибо я священный опоссум
Ибо я - Бог опоссумов

Молитва Марии Сабины
Я хочу это остановить... Мне не нравится. Хочу прекратить.
Жена удивленно посмотрела на меня, потом на часы и вынесла жуткий, совершенно жуткий вердикт:
Прошло только сорок минут.

О господи! Всего сорок минут! Значит осталось ещё минимум пять часов. Целых пять часов в этом враждебно-подводном мире священных грибов!

Мы сидели у пруда в парке Вондела в Амстердаме. Было тепло, ярко светило октябрьское солнце, но я абсолютно не мог понять, что происходит с погодой и поминутно спрашивал у жены.
Это облако затмило солнце?
Да нет...
Чувствую, что оно перестало светить, - я снял носки и сел на траву, крепко обняв руками колени.

Полчаса назад продавец в смартшопе Татанка с экспертным видом убедил меня приобрести 15 граммов Psilocybe Atlantis.
Я в первый раз...
Все будет хорошо, - сказал продавец, - вы крепкий мужчина.
Я заплатил 14 евро и получил коробочку из прозрачного пластика с сине-зелёным изображением подводного мира с рыбами, водорослями  и морским дном. На наклейке крупными буквами было выведено «Psilocybe Atlantis. Запретный плод. Не употреблять с алкоголем. Никогда не употреблять больше одной упаковки. 18+. Визуальные эффекты: 5,5 из 6».
Последняя надпись немного смутила и на всякий случай я докупил за полтора евро badtrip stopper - пакетик с большой таблеткой глюкозы и тремя желто-прозрачными витаминками.

Тут стоит сказать, что я двумя руками за когнитивную свободу. Тем паче в Амстердаме. Наше общество считает, что сознание нужно лишь для насущных дел, и обесценивает все остальные его состояния. Вполне терпимо общество и государство относятся к алкоголю, который, к слову, по британской классификации опасных веществ стоит на пятом месте после героина, кокаина, барбитуры и метадона. В России за год осуждены 8300 убийц, из них более 5800 были в состоянии алкогольного опьянения. Значит ли это, что алкоголь следует запретить? Разве стоят эти 5800 жизней одного приятного вечера с бокалом обжигающего виски с позвякивающим льдом зимним вечером в кресле у камина? Хочешь выжить - просто не пей много и не пей со жлобами. Сохраняй когнитивную свободу. Не позволяй управлять своим любопытством, отключись от телевещания, выбирай только важные для тебя новости.

Ну ее на хуй, эту когнитивную свободу! - думал я теперь, - больше никогда! Моя личность напрочь растворилась в алкалоидах - псилоцибине и псилоцине. Меня не было, и, казалось, это навсегда. По глади пруда нет-нет, да проскальзывали подозрительные прозрачно-серые антропоморфные образы. Я запротивился - и это стало началом бэдтрипа.
Кажется, я отравлен. Дай мне антидот.
Жена достала badtrip stopper. Ответственное использование - краеугольный камень опытных психонафтов. Нужно пить много воды - яд выводится через почки.  Для употребления нужно быть здоровым; обычные насморк и простуда могут помешать оседлать волну. Не говоря уже о недосыпе, тревоге, хронической усталости и прочих психоневрологических истощениях. Жизненно важно иметь трезвого наблюдателя ибо ты будешь недееспособен и неадекватен, а при передозировке на часик-другой станешь овощем или, правильнее сказать, проросшим грибом. Инструкция гласит: если вам станет плохо, просто выпейте фанты или съешьте что-то сладкое. Я же скажу: хуй там! Передознешься грибами и никакие вода, фанта, сахар или badtrip stopper уже не помогут. Грибы заберут тебя и расплющат прямо в парке на газоне на глазах у искушённых граждан Нидерландов и не менее искушённых туристов. В Амстердаме никого не удивит валяющийся в парке безумец.

Я проглотил антидот и тут же ощутил борьбу. На упаковке было написано: «Не паникуйте! Дышите глубже». Этот текст только усилил тревогу. Одномоментно лобные доли мозга начали прямую видеотрансляцию жуткого процесса: атлантический гриб яростно вытеснял из желудка своих врагов: Глюкозу и Витамин. Я понял, что проблёв неизбежен, но ещё какое-то неопределённое время боролся на стороне витаминов.
Меня тошнит. Пошли в кусты!
Нельзя принимать галлюциногены в новой непривычной обстановке. Деревья и кустарники были ядовитого салатно-фиолетового цвета, переплетались в узоры. Цвета менялись, накатывали волнами. Накатывала и паника. Больше всего смущало солнце. Оно было не фрэндли, в этом я был убеждён.
Я согнулся пополам и лихо опорожнил желудок, выблевав последнюю надежду на избавление. В момент сильнейшего спазма отчетливо увидел контуры старческого лица, как-будто выведенного в воздухе зелёной линией. Злобного или, скорее, злорадствующего. Вот это уже совсем дерьмово. Визуальные эффекты 5,5 из 6. Я немного заметался по кустам, чем сильно напугал жену.
Честно говоря, ситуация меня пугает, - сказала она.
Пожалуйста, не говори мне ничего подобного.
В инструкции написано, что тебе нужно выпить сладкого и  поесть. Пошли.
Следующий файл был стёрт. В себя я пришёл в парке и даже на некоторое время взял себя в руки. Мы искали хотдоги.
Тебе получше? - спросила жена.
Значительно, - сказал я и улыбнулся.
Грибы действуют накатами. Эту волну видимо нужно оседлать, чтобы прочувствовать эффект. Но если у тебя нет объекта коммуникации в реальном мире грибы тут же заберут тебя в свой подводный мир.
Говори со мной. О чем угодно. Не прекращая.
Мы стояли у лавки с хотдогами. Я был переполнен энергии и ходил по кругу. По маленькому кругу. Продавцы хотдогов, пожилые арабы, смотрели на меня понимающе подозрительно.
Купив две бутылки фанты и хотдог, мы побрели пёхом по парку. Пробило на движение. Жена кормила меня с рук, я медленно без аппетита пережевывал корм. Прошло примерно полтора часа после приёма.
Солнце продолжало меня нервировать; то обжигало, то светило холодным лунным отражением. Мне не нравилось находится на солнце.
Фанта закончилась быстро. Эффекта ноль. Грибы держали крепко, без намёка на отпущение грехов. Внезапно накатила убийственная психофизическая усталость, граничащая с параличом. Я не смог идти.
Мне нужно полежать.
Расплющило прямо на газоне, благо денёк был солнечный, и на траве отдыхали люди.

Грибы наказывали меня за излишнюю самоуверенность при первом знакомстве. Я был в этом убеждён. Грозные, сильные, опасные. Лобные доли вновь живописали процесс. Лучшим сравнением будут бредовые петли пьяного обморока, но с одним отличием - периодическим выныриванием в реальность. И конечно нужно понимать, что восприятие псилоцина и псилоцибина очень личное и субъективное. Но на фоне передозировки и нервного истощения тебе объективно пиздец. Я бы с большой охотой упал на колени и взмолился об исцелении Иисусу или ветхозаветному богу, если бы хоть на мгновение обрёл веру. Но веры не было. Значит я сохранил критическую способность, значит психоз не наступил. Эта трезвая мысль меня немного укрепила. Измена отступала, накатывали часы мучительного самоанализа, кризиса абстиненции, стыда перед женой за потерю самообладания.

Физически я оставался неспособным к движению; переворачивался с боку на бок, крутился и не мог найти удобную позу. Ноги двигались в стороны, сгибались и выпрямлялись. Глаза были закрыты, я смотрел черно-белые короткометражки - кино не для всех. Эдакую гротескную пантомиму невыразительных персонажей из мира Кастанеды. Заряд энергии был только в нижней части тела, хотелось встать и пойти, но идти я не мог и беспомощно дрыгался на траве, проваливался в небытие, возвращался и просил жену поговорить со мной.
Я почитаю тебе про Кёльнский собор.
И она читала, а я слушал эту мучительно приторную заметку турагентства.
Читай, прошу не останавливайся.

Недалеко от нас ошивался настоящий торчок с наглухо обкислоченной головой или просто шизофреник. Он разговаривал с невидимым другом, подсаживался на лавочку к отдыхающим и даже умыкнул у одного незадачливого чувака косяк с марихуанной. Присутствие этого торчка меня очень напрягало. Но ни отогнать его, ни уйти, ни иным способом повлиять на реальность я не мог.

Внезапно я захотел срать. Предательская резь в животе меня психологически сломала ибо нужно было идти, а ходить я не умел.
Мне нужно в туалет.
Пойдём в кусты.
Нет.
О блин.
Срать в биотуалете, не смотря на катастрофичность ситуации, я также категорически отказался. Нам предстояло проделать путь из парка в сторону площади Лейдсеплейн, почти в центр города, и найти туалет. Дополнительно мне предстояло самостоятельно посрать, и я отнюдь не был уверен в том, что с этим справлюсь. Каждый шаг давался мне с трудом, сил не было совсем, желание лечь на асфальт было всепоглощающим и лишь мотивация не обосраться в центре Амстердама заставила меня перебороть этот психофизический паралич. Нам попался платный уличный туалет, разобраться с которым не было ни сил, ни времени.

Спасительный Бургер Кинг! Чудовищно крутая лестница к туалету! Самое сложное со времён детского сада расстёгивание штанов и снятие портков. Сидя на унитазе, я опять вступил в схватку с грибами ибо остался один на один с собой, на самом гребне волны с риском вновь занырнуть глубоко, очень глубоко. Все однако прошло успешно.
Ступеньки вниз показались ещё круче, я спускался медленно, держась обеими руками за перила. В обеденное время в Бургер Кинге я сильно палился. 

  - Пойдём к этому пидарасу, - сказал я, опершись на руку жены. Я имел в виду продавца смартшопа.
Нужно купить ещё антидот.
Я немного расходился, но все ещё крепко держал жену за руку. В смартшопе сказал продавцу, что меня убило и мне нужен ещё антидот. Он удивленно пожал плечами, а его напарница посмеялась.

Я принял антидот. Через час меня почти отпустило и я смог поесть, хотя изредка грибы все ещё прихватывали, незаметно, исподтишка. Стакан пива немного усилил казалось бы отступившие волны. Алкоголь действительно противопоказан в этой связке.

По вкусу сырой гриб напоминает маньчжурский орех. Близкий родственник мексиканской псилоцибе - индейской «плоти богов». Возраст старейших каменных изваяний в форме гриба в Америке достигает трёх тысяч лет. Изображения ритуальных грибов присутствуют в пещерной живописи каменного века Европы и Африки. Первые знания о священных грибах в Европу в 16-м веке привезли испанцы. А первым шаманом, открыто позволившим европейцам приобщиться  к оригинальному грибному ритуалу (мацатекскому таинству Велада), была Мария Сабина, после заявившая: «... никто не брал «святых детей» просто, чтобы найти Бога. Их всегда принимали, чтобы лечить больных. С тех пор, как пришли иностранцы, «святые дети» потеряли свою чистоту. Они потеряли свою силу, их погубили. Отныне они не будут помогать. Этого уже ничем не исправить».