Я открыл тетрадку и замер, вглядываясь в «титульный» лист (оборотную сторону обложки) – на ней старательными мальчишескими руками был нарисован танк с большущей пятиконечной звездой на боку, тщательно раскрашенный выцветшей зеленой краской. А рядом с боевой машиной пустились в пляс веселые человечки – видимо, танкисты. Впрочем, жизнерадостная картинка была перечеркнута, а рядом взрослым злым почерком было отрывисто написано: «Не так там все… НЕ ТАК!!!». Поразглядывав творение своего родственника, я переключился на первую страничку и принялся за чтение…

Здравствуйте, дорогие потомки! Надеюсь, когда-нибудь эта моя книга окажется в ваших руках и вы поймете, как здорово было нам жить в деревне, да еще и при Советской власти. Меня кличут Макаром, мне вчера исполнилось семь лет. На день рождения батя подарил мне настоящий индейский лук со стрелами (я подглядывал, он сам его целую неделю в сарайке мастерил, да стрелы вытачивал, хоть и говорит, что индейцы прислали), а матушка – вот эту красивую тетрадку. Сказала, чтоб грамоту учил, да написание буковок разных тренировал. Откуда ж матушке знать, что грамоте я давным давно обучен бабкой Феклой, равно как и правописанию. Даже в школу, я считаю, ходить мне вовсе не обязательно – лучше сразу идти работать в колхоз, как батька. Но огорчать матушку никак нельзя, да и власть наша, советская, настаивает, что учиться всяк должен. Так что пойду этой осенью в школу – никуда от нее не деться… Ну да еще все лето впереди – так что есть время поиграть на улице да накупаться в речке. Сегодня же покажу лук Петьке, а ну как и в индейцев с ним поиграем, если дядя Миша его выпустит. Петька ж постоянно попадается своему отцу на разных шалостях!

Дальше шел небольшой перерыв, а затем написание продолжилось другим, неровным и явно возбужденным почерком…

Ой, что вчера было! Настоящая индейская война. Петьке мой лук шибко понравился и мы всенепременно должны были его испытать в настоящих боевых условиях. Решено. Забрались мы с Петькой на крышу стайки и стали выглядывать «врагов».
- Гля! Шпиён вражеский! – возбужденно зашептал Петька мне в ухо, указывая на петуха-тёзку, сидящего на изгороди напротив стайки и видящего десятый сон, - Еще и притворяется, ты посмотри на него! Будто план местности отмечает, чтоб потом вражинам нашим все разрисовать! Стреляй по нему скорее!
- Нет уж, брат Зоркий Глаз! Стреляй ка сам, все таки шпиён на твоей территории! – протянул я Петьке лук со стрелами и притаился. Не то, чтобы я сам боялся свалить спящего петуха, но зная вздорный нрав тети Гали, Петиной матери, решил не рисковать. Как оказалось – не напрасно…

Петька картинно натянул лук со стрелой и спустил тетиву… Эх, ёшкин кот, с индейским прозвищем Зоркий Глаз для Петьки мы все-таки погорячились… Стрела полетела вовсе не в спящего петуха, но в корову Зорьку, которую как раз доила во дворе тетя Галя. Индейское орудие летя звенело, а когда воткнулось в задницу Зорьки – зазвенело уже все вокруг… Сперва ведро со свежим молоком, опрокинутое копытом очумевшего от боли и неожиданности животного, потом тетя Галя, получившая удар все тем же копытом и завалившаяся сперва на широкую задницу, а после и вовсе на спину… После раздался вой тетиГалиной «сирены», что то типа: «Ааааааааааоооооууууууууёёёёёёёё!!!». Мы, однако ж, среагировали не сразу, потому как Петька, как заправский индеец, следом за первой стрелой тут же пустил вторую, а уж она то достигла нужной цели – не успевший проснуться петух Петька получил ее прямо под гребешок и спросонья свалился с плетня.

Ну а мы, наконец то, опомнились, скатились с крыши стайки и бросились наутек. Вражеская погоня за нами велась аж с трех направлений – слева за нами гналась тетя Галя, размахивая опустошенным Зорькой ведром и ни на секунду не выключая свою сирену, из под плетня на нас бежал разбуженный петух с красными глазами, явно нацеливаясь исклевать нас в решето, ну а справа бежал неведомо откуда взявшийся Петькин отец – дядя Миша с криками: «Идите сюда, ёбаные индейцы!».

Мы однако ж успели убежать и до вечера отсиживались в овраге на краю деревни. Только когда стемнело, мы посчитали, что страсти наверняка поутихли и разошлись по домам. Дома я все таки получил по шее от бати, заявив тому, что наше индейское племя называется: «Ебаные индейцы». И почему отцу не понравилось? По-моему, дядя Миша придумал здоровское название!