-Поручик, соизвольте объяснить, как понимать ваш сей пердимонокль? С графиней вы изволили мутить, а я весь бал вздыхая одиноко, смотрел, как вы танцуя в паре с ней кадриль, изволили дерзить довольно низко, при всех ее пытаясь ухватить, пардон муа, за декольте и сиськи!

- Ах, милостивый юный мой корнет, когда я был безус, как вы, примерно, я тоже не надеясь на минет, вздыхал о дамах тяжело и томно. И так же был порой смущен весьма, разглядывая их во время бала. Что говорите вы? Графиня? Да! Ах, мон ами, ах, как она сосала. В саду ее ланфрен-лафра, два соловья и голубь, а мы лежали с ней в кустах, была графиня голой. Поскольку я, ланфрен-лафра, сорвал с графини платье и целовал ее в уста...

-Прошу, поручик, хватит! Вы плут, повеса и подлец ! Извольте же стреляться! С пяти шагов! Всё! Вам пиздец! На надо извиняться! Я извинений не приму! Едва рассеет тучи, к барьеру! Пусть потом в тюрьму! Ланта-тита, поручик!

Поручик встал допил бокал, поправил эполеты, нежданно пистолет достал и выстрелил в корнета.
Контрльный выстрелил он в лоб, сказал:

-Кажись не дышит. Как жаль. Прощайте, долбоеб.

И из салона вышел...