Этот сайт сделан для настоящих падонков.
Те, кому не нравяцца слова ХУЙ и ПИЗДА, могут идти нахуй.
Остальные пруцца!

Винсент Килпастор :: Книга ИСА. Глава 4
Мейфлауэр (так называют в Англии боярышник) — aнглийское торговое судно на котором англичане, основавшие одно из первых британских поселений в Америке, пересекли Атлантический океан. Утром 6 сентября 1620 года корабль, возглавляемый капитаном Кристофером Джонсом, вышел из английского города Плимут. Сто два переселенца находились на его борту: сорок один взрослый мужчина, девятнадцать женщин и дети, а также как минимум две собаки. Один ребенок родился во время плавания, еще один родился на корабле 20 ноября, до обоснования в Плимуте. Экипаж корабля составлял 25—30 человек. Сами себя они называли «пилигримами». Ни один из пилигримов на тот момент не имел визы или аусвайса за ненадобностью.

Окна в бараке как бойницы древнего Кремля. Ночью, когда через матовые оконца пробивается лунный свет мне кажется, что это не космический Интерстеллар, несущийся сквозь галактики, а старинный поскрипывающий на волнах галеон из Плимута. Мигранты вокруг меня, сплетение надежд и судеб — это искатели потерянного рая, пилигримы сегодняшнего дня.

В первые дни плавания, до моего первого заседания страшного суда, я был полон оптимизма и скрытого торжества. Абсолютная уверенность, что услышав мою трогательную историю судья обольётся слезой и тут же наградит меня и аусвайсом и разрешением на работу в рейхе. Я найду приличную работенку и мы все будем жить счастливо пока не умрем.

Серега сказал что судей двое: женщина-демократ, довольно прогрессивная и относительно справедливая, и мужчина-республиканец, сорвавшийся с хуя пидорг, каких свет не видывал.

- Какое странное казино они затеяли из правосудия — заметил я с грустной улыбкой инфантильного романтика

- Какое там правосудие! Иммиграционные судьи даже не выборная должность, обычные назначенцы, чинуши из минюста. Кроме липового судьи там еще будет обвинитель от Айса и не удивляйся, если тебе через минуту захочется его задушить и залить в бетон. Его джяп как раз чтобы тебя непременно депортировали.

- Шикарно. А адвокат?

- Не положено. Только за баблецо.

- Хм. А на суд присяжных их грузить возможно?

- Забудь. Это в уголовном суде тебя процессят по конституции, как американского гражданина.

- А тут что же получается не работает конституция?

- Какой страны конституция, извините? - в разговор вступает панамец Пако. Если Серега мой сосед слева, то Пако — справа. - Вы ведь не американский гражданин, забыли?

- Давай на «ты»

- И кто у тебя судья?

- У меня Браун — баба — говорит Серега

- И чо?

- Да ничо. Домой еду. Депортировали уже. Жду рейс. Братуха с Нью Йорка какое-никакое шмотье собрал, пятьсот баксов, менты уже получили. Отдадут в порту.

- Когда?

- Да от них разве правды добьешься. Крутят, темнят, пиздят на каждом шагу. Только по одному признаку можно безошибочно определить — телефоны в бараке вырубят на полдня. Значит- этап.

-Вот те и прогрессивная баба!

- Я сам сдался. Заебли реально. Не выдержал марафона — восемь месяцев трепали в суде. Она мне и эту форму предлагала заполнить и другую — плюнул. Устал от Америки гребаной сил никаких нет.

- Мой судья — мужик — вмешивается Пако

- И чо?

- Пока ничо. Одно заседание пока было. Он мне постановление о депортации зачитал и спрашивает «будешь защищаться?» Я говорю а то, конечно буду. Он так молотком по столу звезданул у меня аж телевизор выключился.

- Какой телевизор?

- Да суд у них тут такой — рядом с гаражом, понимнишь куда вас с этапа разгружали — комнатенка. В ней монитор с вебкамерой типа скайп. Раньше в этой комнатке алкаши перед арестом в трубку хукали. Теперь суд.

-Гаражное правосудие

- От молодца, это ты хорошо ухватил идею

Мы помолчали. Серега молчал слева, а Пако — справа. Пако -панамец из Пейнсвиля. Прожил в Огайо всю жизнь — с восьми лет. Женат. Жена тоже без аусвайса, но детишки — мериканцы. Жену не тронули, крутят пока только Пако. Думаю, отпустят. Нас всех отпустят. Как только разберутся в этом недоразумении — так и поеду домой. Даже пешком пойду. Погоды дивные стоят.

На шконарь ко мне присаживается И.Са. Он не понимает зачем мы здесь и когда от отъебуться. И.Су уже судили один раз. Зачем еще суд? Он больше ничего плохого сделать не успел — сидел в окружной тюрьме. Десять долгих дней. Английский у него хоть и улучшается с каждым часом, все равно пока говенный. Да и вообще тупит Иса по бездорожью. Зато аусвайс у него есть. Всегда завидовал таким людям — английского не знают, на Америку насрать, а вот гринка есть, да. Не то что я — изучал корни старинных англосаксонских наречий и наизусть знаю все лозунги бостонского чаепития. Не те приоритеты у меня.

В округ И.Са попал за кухонный бокс. Он работал в компании фрут-пак. Резал фрут-коктейль для дорогих магазинов. Многие люди хорошо зарабатывают, поэтому порезать арбуз, например, или ананас времени у людей не хватает. Люди покупают уже нарезанный. Режет фрукты для людей И.Са. Еще он подрабатывает шофером Убера. У И.Сы четыре дочки. Я понимающе улыбаюсь — дочки это здорово, Иса. Каждый год И.Са с женой получают неплохой возврат с налогов на четырех детей — почти восемь косарей. Денег в Америке много — тут их делают, если вы не знаете. Как и все мигранты из голодного края, Иса рачительный и экономный хозяин. Они с женой скопили капитальцу на небольшой , но собственный домик, так чтоб без ипотеки — сразу. Большинство мигрантов из третьего мира сразу видят в ипотеке страшную разводку. Возник спор — И.Са хотел купить домик в Акроне. Там дешевле и бирманцев много гнёт спину на заводах «Гудйир». «Шкура лицо черний будит сапсем. Но зарплят хорош. Очен хорош зарплят. Человек-мьянма много-много. Хорош. Дом Акрон хорош».

Но у прекрасной половины И.Сы было особое мнение. Ее родня обиталась в Индиане. Все настаивали чтобы домик И.Са купил именно там. Нашла коса на камень. И. Са не писался ни в какую. Грозил проиграть все накопления в карты и вообще показать жене превосходство тестостероновой формы жизни перед эстрогеновой в ближнем контактном бою. Жена тоже была несгибаемой мьянманкой. Когда в Бирме началась заваруха ее заставляли подносить снаряды к минометам и стирать солдатское белье. Девчонка сбежала в соседний Тайланд. Там они с И.Сой и познакомились в лагере беженцев. Невеста была буддисткой, а жених мусульманином. Поженились, приехали по квоте в США — за эту квоту наверняка наша миролюбивая держава впарила одной из сторон кучу старинных кремниевых мушкетов не годных более для белых людей.

Ни Иса ни его благоверная до сих пор не могут писать и читать по-английски. Для таких беженцев внашем штате действует Интернешнл Сервис — и с переводом помогут и детей в школу оформить. Вот этой доброй миловидной женщине из Интерсервиса и пожаловалась жена на угрозы И.Сы. По свойски, по-бабьи так поплакалась. Не знала что такое «социальный работник» в США. Уже вечером у холупы, что снимал И.Са на Трискетт остановился ментовский крузер. И.Са поехал в окружную тюрьму. Там он отбыл десять дней за вербальный абьюз — то есть за неласковые высказывания в адрес жены. Статья подразумевает «violence» - возможность насилия. Это делает Ису плохим hombre в глазах новой администрации. Что было с ним дальше я уже рассказывал. А да — судья у И.Сы была настоящая американская феминистка — теперь даже если соскочит с айса ему светит три года запрета на встречу с женой и дочерьми. Нет человека — нет проблемы.

Частично словами, частично на пальцах и языком классического балета я объяснил Исе в какую передрягу нас с ним захуевертело.

- А ти депортация зачем?

- Нет аусвайса

- Как нет? Врешь! А что иесть?

- Нечего нет. Ни карты, ни прав водительских. Ни хуя

- Врешь! Такой не бывал. Грин карт нет? Врешь. Симешной рус. Шютка любишь. И.Са демонически захихикал и пошел выносить мозгу другому своему знакомцу — непальцу Санджаю Бисва. Непалец работал на той же фрукторезке, что и Иса. Он выпил лишнего и погнался за женой с острым режущим или колющим предметом. «Что за фрукты у них» - подумал я - «звереет с них народ». За пику костюмчик у Бисвы в черную полоску — ну особняк ни дать не взять — в СССР за такой костюмчик надо было целую деревню вырезать за ночь.

И.Са и Бисва сели вспоминать боевые будни в фруктовом раю — ланч не надо приносить, жри себе фрукт и овощ. Много доступных женщин, готовых за пятьдесят долларов сделать в обеденный перерыв чака-чака. Рядом с непальцем шконарь молодого девятнадцати летнего индуса по имене Самра. Самра рассказывает о своем Мейфлауэре турку Орхану:

-Из Индии прилетел в Турцию. Оттуда круизным пароходом в Панаму. Хорошо в Панаме, красиво. Народ добрый-добрый. А в Никарагуа меня ограбили. Два раза. Сперва айфон. А потом всю сумку со шмотьём. Никарагуа — гавно. Не надо в Никарагуа. В общем поднялся автобусами через всю Мексику. Перешел в Аризоне. Ни забора там, ни колючки — вообще шоколад. Пустыня — все красное. Погранцы подъехали грят: «Давай, амиго, обратно пиздуй». Я им: «Куда обратно? В Никарагуа? Да не в жизнь! Политеческое убежище прошу». Они разозлились, наручники когда одевали в ребра дали воот так. «Полезай в машину, раз такой грамотный» - говорят.

- И чо?

Турок Орхан слушает затаив дыханье. У него длинные ресницы — будто наварные.

- Отболтал шесть месяцев в федеральной в Янгстауне — там целый сектор под эмигрантов отдали, народу! Но тюрьма хорошая — камеры двухместные — кнопку жмешь мент чего изволите говорит — культура. Депортируют меня. Жду рейс.

- Я тоже на политику давил — признается Орхан — Письмо даже из тюрьмы писал самому Фетхулаху Гюлену.

- А это что за кекс?

- Бунт большой был в Турции в прошлом году, не слыхал? Он против президента нашего пошел.

- Краем уха. И что? Гюлен этот что? Не помог?

- Не ответил, сын шакала. Я ему все сердце на подносе подал. Головы ваших врагов говорю к вашим ногам брошу, эфенди! Только помогите аусвайс получить. Не ответил.

- И что после депорта делать будешь?

- Хочу Японию попробовать. Заметил в штаты никто из Японии не просится. Там продвинутая цивилизация, люди будущего. Это только американцы думают они умнее всех. Еслиб наша лира была валютой везде — все бы в Турцию рвались, к кормушке и принтеру. А японцы и корейцы правда умные.

- Интересна. Может я тоже попробую. Главное что меня в Индии по прилету не посадили. Устал сидеть ни за что.

- А за что посадят?

- Да так просто — чтоб денег отец за меня заплатил. Посмотрят по фамилии в аэропорту — я из богатой касты. Коррупция у нас.

Чуть дальше от них кто-то трубит характерным африканским баском:

- Если подашь аппеляцию ждать будешь девять-десять месяцев минимум. В этой тюрьме. В этой комнате. Да нет. Какой там. В восьми случаях из десяти отказывают.

Чуть подальше раскинули на полу свои коврики мусульмане. Я заметил, что они уже приняли в свои ряды Раджу. Сквозь напевный, тягучий как расплавленное золото речитатив арабского, сквозь нестройный хор акцентов, я вдруг услышал плеск волны, ударившей в борт Мейфлауэра. Галеон покачнулся на волнах и в иллюминатор нагло вкатилась луна. Я снова уснул ровным спокойным сном, как спят дети и праведники. Я всегда хорошо сплю в тюрьме — ночью и днём. Никто уже не станет меня ловить, арестовывать. Всё. Поймали.

Спокойной вам ночи.
(c) udaff.com    источник: http://udaff.com/read/creo/134388.html