­

  - Серёг, они все полегли, храп, а мы, разведка, держимся, - дядя Коля лихо взлохматил густую шевелюру, - при них не скажу. Вот ты, умник, поясни, жить после этого не страшно? Мы сколько людей наубивали, вспоминать тошно. Не перебивай, знаю фашисты. Ты не думал, помирать будем, спросится? Мы в крови по горло, Серёга.

- Тааак. Сына, сгоняй в сарай за четвертью, лука, укропа в огороде надери.
- Батя, да вон же початая на столе.
-  Выполнять, обратно не спеши..
Не поспоришь. Разбирайтесь старшаки.

  На дворе здоровско, воздуся беломором не пахнут. Голову задрал, звёзд немеряно. Сука Петрович хвостом метёт, лизаться норовит. В сарай зашол, свет включил, опана. Ласка торчком стоит рыжая. Ладно. Погладил, видимо не там, где ей надо было. Жыганула руку бритвами-зубами и юркнула в щель. Строгая. Зато крыс нет у Михеича. Взял свекольную и пошел отцов поить.

  Зашыбись. Дядь Коля в тарелку юшкой сплёвывает, у бати бровь посечёна. Весело парни пляшут.
- Мандюк, Родину люби, отца слушай.

  Я тут фотографию выложу. Красивый, ядрёный русский мужик. Надёжный. Краснобайствовать не собираюсь про подвиги. Ему бюст не белгородщине поставили. Посмотрите в его глаза. Война всё нутро выжгла. Умер до срока.