За окном быстро бежали низкие серые тучи. Джек, массируя виски, стоял у газовой плиты и варил в турке кофе, собираясь на работу. Голова раскалывалась сильнее, чем обычно — вероятно Детройт снова накрыли клятые магнитные бури.
  Внезапно газ потух. Джек попытался зажечь его снова, но безуспешно. Похоже, газ отключили за неуплату. Ругнувшись, карлик начал переливать недоваренный кофе в широкую, похожую на мусорное ведро, алюминиевую кружку. Газовая компания, эти жадные ублюдки, никогда не ждали просроченных платежей. Газ обрубался сразу по окончанию предыдущего платежа, минута в минуту, а иногда даже и раньше.

Джек считал, что столь пристальное внимание со стороны ДетроитСнабаГаза было обусловлено его правозащитной деятельностью. Участие в радиопередачах, едкие статьи в жёлтых газетёнках, публичные выступления — он, не без гордости, считал себя костью в горле у местных царьков из городского правления.
  — Они давят нас, как могут, по всем доступным каналам! — говаривал Джек тётушке, непременно получая в ответ сочувствующее кивание, сопровождаемое хитровато-безумной улыбкой. После чего тётушка лезла к Джеку, норовя вытереть ему губки.

Недоваренный кофе вышел отвратительным. Отхлебнув пару глотков, Джек сморщился так, словно проглотил туалетного утёнка. Карлик доковылял до раковины, забитой немытой посудой, забрался на табурет и засунул чёрную лошадиную пасть под струю воды. Гадливый привкус ушёл, но головная боль лишь усилилась.
  Водрузив на голову старый свитер, Джек завязал его рукава на лбу узлом, закинул в рот пригоршню таблеток анальгина с цитрамоном, и лёг на продавленный топчан. За окном неустанно выл холодный ветер.

Едва Джек задремал, тишину комнаты прорезал резкий, дребезжащий звук телефона. Звонил Тарас. Сквозь шум помех, Джеку едва удавалось разбирать сбивчивую речь на украинском, из которой он узнал, что намечается митинг в центре города.
  — Конечно, надо ехать! — пролаял Джек в трубку, не будучи до конца уверен, был ли ему вообще задан какой-нибудь вопрос. Он считал своим долгом при каждой возможности нести правду в массы, а митинг в центре города являлся лакомым куском.
  Название митинга было чем-то вроде "Организованный протест против установки у водоемов незаконных заборов, что нарушают ваши права и ущемляют свободу". Повод казался высосанным из оппозиционного пальца, однако Джеку было плевать.
  — Когда? Когда!? — гавкал он в трубку, пытаясь перебить несмолкающего Тараса. Карлик от возбуждения аж встал на топчан и ходил по нему с телефоном.
  — Завтра?!?! Хорошо, тогда встретимся сразу на плахе! Не поедем в офис. Чо? На площади, говорю!!! Да, давай! Что???? Ай, пошёл в жопу..
  Джек двумя пальцами вдавил кнопку отмены звонка и кинул телефон на подушку. Подхватив со стула флаг Бразилии, украденный им из соответствующего посольства, карлик накинул флаг на плечи словно мантию и радостно закружил по комнате.
  Привлечённая криком, в комнату вошла тётя. Перестав тереть заспанные глаза, она увидела нечто, похожее на кружащий по комнате чёрно-зелёный диск, широко раскрыла глаза и пронзительно завизжала.